Смерть найдёт каждого

– Буду ждать тебя, родной, – донёсся из кухни напевный, мелодичный голос Марины, занятой загрузкой грязных блюдец и чашек в посудомоечную машину.

Машина дожидалась Анатолия за углом. Он сел в неё и посмотрелся в зеркало заднего вида. Увиденное ему не понравилось. Тогда полицейский снова выругался, завёл мотор и поехал к полицейскому участку.

Не успел он войти в кабинет и расположиться, как вызвали к начальству.

«Отлично начинается день, – подумал Анатолий. – Что же я такое натворил? Или дело не во мне? Ладно, сейчас выясним».

Он прошёл коридорами к кабинету генерала Семёнова, начальника полицейского участка, и постучал в дверь, после чего заглянул внутрь.

– А, Герер? – оторвавшись от созерцания бумаг на столе, отреагировал генерал. – Заходи, гостем будешь.

Анатолий кивнул и вошёл в помещение, гадая, сколько времени Семёнов уже здесь сидит, разбирая документацию.

«Он что, вообще не спит? У него личная жизнь-то есть?»

– Присаживайся, – сказал Семёнов, – я введу тебя в курс дела.

– А что-то случилось? – поинтересовался Анатолий, садясь на стул.

– Что-то? – со странным выражением на лице переспросил генерал. – Да, несомненно. Вот только мы до сих пор не можем понять что.

Заинтригованный, Анатолий приподнял бровь. Семёнов замолчал, и подчинённый терпеливо ждал продолжения. Генерал тем временем вертел в руках какие-то взятые со стола распечатки.

– Ты наверняка помнишь дело о пропаже Алексея Медянкина, – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал Семёнов.

Ещё бы Герер не помнил. Всё началось пару недель назад. Средь бела дня пропал владелец сети аптек, один из богатейших жителей города С, и никто не мог найти его, хотя поиски продолжались непрерывно. Естественно, средства на это были выделены родственниками пропавшего и другими заинтересованными лицами, многие из которых располагаются очень высоко в политической иерархии. Но ничего не помогло – Медянкина так и не обнаружили. СМИ хорошенько попировать на этом деле. Случай вышел более чем запоминающимся, о чём Анатолий и сказал начальнику.

– Так вот, кажется, мы его всё же нашли, – произнёс Семёнов.

– Кажется? – повторил Анатолий.

То, что он услышал дальше, повергло его в шок.

– Тело, предположительно принадлежащее Медянкину, обнаружили в реке Д, – сообщил генерал, и его служащему отчего-то очень не понравилось словосочетание «предположительно принадлежащее». Впрочем, это был далеко не конец: – Его прибило к берегу в Восточном Производственном районе. Надо ли говорить, какое потрясение испытали нашедшие, тем более что это была молодая парочка, парень с девушкой. И как их туда занесло?

– Возможно, решили погулять в каком-нибудь необычном месте, искали романтики, – предположил Анатолий.

– Возможно, – вроде бы согласился Семёнов. – Как бы то ни было, вид изрезанного до состояния куска кровавого мяса мертвеца, да ещё полежавшего в воде, на кого угодно произведёт впечатление.

«Бесспорно», – подумал лейтенант.

– Так оно вышло и с нашими свидетелями. Их зовут Александр и Юлия. Вот, ознакомься.

Генерал протянул Гереру распечатку. Пока тот просматривал фотографии и пробегал глазами текст, Семёнов продолжил:

– Медэксперт установил, что тело пробыло в воде около дня, но умер человек раньше – два-три дня назад минимум. То есть, получается, Медянкина (или кого-то другого) убили и сбросили в реку, чтобы избавиться от трупа.

– Логично.

– Более чем. Только вот причину смерти установить не удалось.

– То есть?

– У тела нет никаких явных признаков насильственной смерти. Она не наступила в результате утопления. Также мы точно можем сказать, что его не застрелили, не удушили и так далее. Создаётся впечатление, что он умер по естественным причинам, если бы не два обстоятельства. Первое – он был достаточно молод, сорок три года, и не страдал ни от каких серьёзных заболеваний.

– Тромб?

– Не исключено. Пока неясно, что убило Медянкина. Или кого-то, похожего на него: рост, цвет глаз и некоторые иные параметры соответствуют характеристикам пропавшего. Правда, комплекция странным образом изменилась, если, конечно, это он: раньше Медянкин не обладал такими мощными руками и ногами. Не было у него и горба. Плюс тело почти всё было изрезано. Да к тому же какое-то время пробыло в воде. Также у мёртвого отсутствовали при себе какие-либо документы. В связи со всем этим опознать труп оказалось делом весьма трудным. Жена, которая, кажется, души в нём не чаяла, говорит, что это точно он. Может, ей и виднее. Тем более на руке мертвеца были дорогие часы, которые, при жизни, носил и Медянкин, и на нём осталось кое-что из одежды тех марок, которые носил пропавший. Правда, я бы не опирался целиком и полностью на эмоциональные показания истерзанной горем и неизвестностью женщины. Знаешь, когда она впервые увидела труп, то упала в обморок.

Анатолий молчал, хотя про себя заметил, что реакция вполне понятная и адекватная. Вряд ли такое можно симулировать, а значит, Раису, видимо, придётся исключить из числа подозреваемых. Если только дело не окажется гораздо глубже, чем представляется.

– И второй момент: ни жена, ни кто-либо ещё никогда не видел Медянкина в той промзоне, – говорил Семёнов. – Раиса, когда мы её спросили, ответила, что вряд ли у него могли быть какие-то дела в этом районе. Конечно, слова «вряд ли» вызывают сомнение – сомневаюсь, что Медянкин ставил жену, да и кого-либо другого, в известность обо всех своих перемещениях. И тем не менее… Да и неясно, откуда его принесло течением: что если он пропал в совсем другом районе – река-то широкая, длинная… Толя, ты опер опытный, и я тебе доверяю. Займись расследованием и в кратчайшие сроки всё выясни: на нас давят сверху, особенно ближнее окружение Медянкина.

Анатолий пожевал губами, уставясь в пустоту, и сказал «Хорошо».

– Делом Медянкина до обнаружения его тела… или, предположительно, его тела в реке занимался Вольский, из убойного отдела соседнего участка. У тебя есть контакты Вольского? – осведомился генерал.

К сожалению, они у Герера были. По прошлым делам. Он молча кивнул.

– Вот и отлично. Свяжись с ним, он введёт тебя в курс дела и протянет руку помощи.

– Мне не требуется помощь.

– Можешь считать это приказом.

– Как скажете, – спокойно отозвался Анатолий.

Хотя внутри этого спокойствия он не ощущал.

Ему было интересно, почему генерал решил лично сообщить ему о задании, а не возложил эту ответственность, как положено, на начальника убойного отдела их участка.

«Майор наверняка в курсе, – подумал Герер. – Но у высоких чинов, генералов и маршалов, свои договорённости. Не стоит лишний раз во всё это влезать. Мне так точно».

К тому же дело Медянкина, как он знал, до сих пор в приоритете: было кому об этом «попросить» и было что за это предложить…

Глава 3

Среда

Рано утром Константин Вильсон, заместитель мэра города С, столицы страны К, прибыл на конспиративную квартиру. Здесь его уже дожидался Михаил, человек, который привык, любил и хотел обходиться без фамилии. Конечно, она у него имелась, но не должна была входить в сферу интересов Вильсона или кого-либо ещё из тех, кто не соответствовал Михаилу по статусу. Кто является таковым, Михаил определял сам, поскольку сам находился на верхушке политической лестницы, причём ближе к её пику, и подразумевалось, что речь отнюдь не о городской элите. Государственной? Возможно.

Вильсон сел на стул, за стол напротив Михаила, и посмотрел ему прямо в глаза с немым вопросом. Водителя Карима Константин оставил внизу, в машине. Сомнительно, чтобы Михаил, с которым они давно и плотно контактировали, представлял для него опасность. А даже если так, стоит Константину лишь нажать на лежащий в кармане приборчик с тревожной кнопкой, и счёт оставшейся Михаилу жизни пойдёт на секунды. Тот не станет рисковать собственной безопасностью, тем более ради фантомов власти. Её у человека без фамилии, по представлениям Вильсона, и так завались.

Михаил, лицо которого хранило ту степень невыразительности и одновременно угрозы, каковыми способен обладать лишь человек его ранга и опасности, ответил Вильсону не менее продолжительным, многозначительным взглядом.

– Мне пришлось отложить все дела, – не выдержав молчания, начал разговор Константин. – Что-то случилось?

– Можно и так сказать, – пространно выразился Михаил своим глухим голосом, в котором замогильное спокойствие сочеталось с предельной уверенностью.