Смерть найдёт каждого

Смерть найдёт каждого
Григорий Андреевич Неделько

Страна К – крупное государство где-то в альтернативной реальности, а может, недалёком будущем нашей с вами Земли. По вине неизвестно откуда и как взявшегося вируса немалая часть населения этой страны умерла; другая же позавидовала погибшим, поскольку превратилась в каннибалов. Каждый здесь выживает как может, при этом из последних сил пытаясь оставаться человеком. В стране К, а в частности, в её столице, городе С, плетутся ужасающие интриги и совершаются страшные преступления. Противостоять им решаются лишь единицы, и среди них – лейтенант убойного отдела Анатолий Герер. Полновесный роман, больше всего напоминающий сериал "Секретные материалы", творения Джеймса Хэдли Чейза и Ли Чайлда и фантастику Филипа Дика. Это в первую очередь "крутой" фантастический детектив и технотриллер. Но также криминальный роман, боевик, приключения и ужастик с элементами юмора, иногда "чёрного". Подойдёт широкому кругу читателей, особенно любителям упомянутых авторов и жанров.

Григорий Неделько

Смерть найдёт каждого

Как мы можем знать, что такое

смерть, когда мы не знаем

ещё, что такое жизнь?

(Конфуций)

Не звени ключами от тайн.

(Станислав Ежи Лец)

Глава 1

Вторник

В летних вечерних сумерках Максим разрывал лопаткой давно заброшенную могилу на тихом, безлюдном кладбище. Голод донимал, мучил, выворачивал кишки.

Дома у Максима не было, а равно и работы, и искать еду приходилось где угодно и как угодно. Особенно когда голод набрасывался, точно чудовище, точно киллер из-за угла, и стремился подмять под себя, подчинить своей воле. Казалось, когда-нибудь это мучительное чувство, это желание поглощать мясо и кровь полностью лишит мужчину воли. Но пока этого не произошло, и всё, чего ему хотелось, о чём он думал, – солидный кусок, шмат человеческой плоти. Пусть даже речь о мертвечине…

Постоянно оглядываясь по сторонам, испуганно, затравленно, Максим продолжал работать лопаткой, поспешно раскидывая землю куда придётся. Главным было добраться до трупа и погрузить зубы в его сладкую, желанную, пускай и протухшую плоть. Самое важное – одолеть голод… прежде чем он победит самого Максима. На середине этой увлекательнейшей процедуры, когда уже было раскопано полмогилы и рядом высились целые горки земли, Максим услышал подозрительный шум.

Он оглянулся через плечо и увидел медленно бредущую сквозь сумрак вечера долговязую фигуру. Максима и того, на кого он смотрел, разделяло несколько десятков метров. К счастью, обладатель фигуры не заметил наблюдавшего за ним бездомного. К счастью – потому что выглядел идущий в высшей степени подозрительно. Максим даже перепугался. Бессознательно бросив лопатку, он прекратил разрывать могилу и, забыв на минуту о свербящем голоде, скрылся за ближайшей оградой, чтобы оттуда продолжить наблюдение.

И, кажется, не зря, поскольку ему наконец удалось повнимательнее разглядеть новоявленного. Тот шёл не спеша, волоча за собой что-то тяжёлое… и при ближайшем рассмотрении это оказалось телом. Ну, телом не телом, но, во всяком случае, неподвижным человеком. Долговязый выбрал удачное время, чтобы заявиться на кладбище со своей непонятной «ношей»: сейчас людей рядом нет и быть не может.

На кладбище почти никого не хоронили, предпочитая пользоваться крематориями, потому что никому не хотелось, чтобы его почившего родственника сожрал такой вот голодный Максим. И очень редко кто являлся сюда проведать умерших, поскольку, во-первых, не планировал стать жертвой проголодавшегося людоеда, а во-вторых, не желал провоцировать самого себя: а ну как головой, сердцем и желудком завладеют каннибальские устремления и захочется раскопать могилу собственного родственника, чтобы немного перекусить…

Тем временем верзила остановился и отпустил тело того, кого волочил по потрескавшейся – она здесь вся была такая – асфальтированной дорожке. Судя по тому, как «человек» упал лицом вниз, он был мёртв или, по крайней мере, пребывал в столь глубоком бессознательном состоянии, что никакие, даже самые сильные, внешние факторы не могли его разбудить. Это как нельзя лучше устраивало Максима, ведь он уже решил добраться до несчастного и полакомиться им – тот всяко будет лучше лежалого, многомесячного мертвеца. Однако прежде следовало удостовериться, что долговязый, который его притащил, не представляет опасности.

А вот насчёт этого Максим не мог побиться об заклад: только сейчас в другой, до того скрытой торсом долговязого руке бездомный заметил лопату, по размеру – значительно больше, чем его собственный жалкий совочек, который он умыкнул из одной лавчонки. Да и в целом выглядел долговязый внушительно и был достаточно силён: неизвестно, сколько времени он тащил по кладбищу – а может, и вне его – бессознательное тело. И вроде бы не испытывал в связи с этим никакой усталости. Во всяком случае, даже не передохнув, дылда взялся за лопату и принялся копать яму.

Максим взирал на происходящее со смесью ужаса, восхищения и нетерпения. Долговязый работал методично, не прерываясь. Копал он в том месте, где, вероятно, не находилось захоронений, потому что, по прошествии довольно продолжительного времени, черенок его лопаты не стукнулся о гроб. Долговязый рыл и рыл, без передыха, поступательно, словно робот, запрограммированный на определённое действие. Максим не решался предположить, что будет дальше.

А дальше, когда яма выросла настолько, что, судя по всему, стала соответствовать неким требованиям копателя, долговязый спокойно, неторопливо отложил лопату, подошёл к лежащему на покорёженном асфальте телу, без видимого труда приподнял его, донёс до выкопанной дыры и бросил туда. Затем уделил пару секунд тому, чтобы оценить результат своих трудов. И вдруг, точно почуяв что-то, а возможно, совершенно случайно – Максим надеялся, что именно так, – обернулся и поглядел прямо туда, где, скрывшись за оградой, сидел бездомный в обносках.

Максим затаился пуще прежнего, вжал голову в плечи, застыл и практически не дышал. Отчего-то он понимал, что если не повезёт и его заметят, ему не жить. Сожрут ли его или сотворят с ним нечто похуже? Например, закопают живьём рядом с тем телом? Максим не удивился бы такому исходу: уж больно вязкой, концентрированной жутью веяло от долговязого копателя. Такой, которой бомж раньше никогда не ощущал. А он-то, Максим, ещё подумывал застигнуть врасплох каланчу с лопатой, повалить, сломать ему шею и загрызть незнакомца. Свеженького мяса захотелось. Вот дуралей!..

Наконец, когда минуло, кажется, несколько вечностей, Максим решился выглянуть из-за ограды. С удовлетворением и облегчением он отметил, что долговязый более не смотрит в его сторону, а всецело поглощён закапыванием вновь разрытой могилы.

Когда дело было завершено, рослый таинственный незнакомец забрал лопату, ещё раз внимательно осмотрелся – Максим опять спрятался за витое ограждение – и характерной неспешной походкой устремился куда-то. Надо полагать, к выходу с кладбища.

Максим последил за ним до того момента, когда долговязый скрылся с глаз, после чего рванулся из укрытия, правда, по возможности тихо. Одна опасность ушла, но кто знает, не притаилась ли поблизости иная? У бездомного был выбор: либо отправиться за высоким загадочным субъектом, либо побежать к закопанной могиле. Максим выбрал второе, поскольку ужас перед долговязым был очень уж велик; некий безотчётный всеобъемлющий страх, который сам себе бездомный оказался не способен объяснить. Да и не желал объяснять. Мало ли чего не происходит в стране К? Обращать, что ли, на каждую секретность, любую несуразность внимание? Конечно, нет. Их дела – это их дела; а его дело, которое, кстати, тоже никого не касается, – разрыть могилу и хорошенько попировать.

В спешке Максим забыл даже про лопаточку и спохватился, только когда уже был у могилы и разрывал свежеперевёрнутую землю пальцами. Чёрная масса забивалась под ногти, однако бездомный не обращал на это внимания. Он стремился утолить голод, алкал, хотел есть… жрать!

«Чёртов вирус!» – подумал Максим, но как-то вскользь, безотчётно. Да и не было ярости в этой мысли, куда-то подевался гнев на судьбу, природу, людей, государства и несправедливость… Сколько раз в прошлом Максим сетовал на неудачу – не глобальную, а личную – и готов был разрыдаться от охватывавшего его отчаяния. От понимания, что он – бомж, и никуда от этого не деться, и ничего не изменить…

Но теперь им владел голод. Голод заявил свои права и управлял человеком – или тем, что в какой-то мере напоминало человека. Голод вёл его через время, это самое время уничтожая, пожирая… Максим не мог дождаться, когда в конце концов раскопает погребённого и отведает его нежной, мягкой, вкусной плоти. Бездомному довелось питаться самой разнообразной «плотью»: от тараканьей до человечьей. Не гнушался он и изъеденной червями мертвечины. Но всё было неважно, всё было ничто; сейчас имело значение лишь свежее – наверняка свежее – тело, которое станет наградой за недели, месяцы мучений. И голодания. Потому что ни насекомыми, ни грызунами, ни разложившимися останками людей не утолить безумного, противоестественного алкания, выворачивающего наизнанку душу и внутренности.

«Чёртов вирус!..»

И когда Максим, с грязными руками, вспотевший, уже судорожно разгребающий землю, всё-таки добрался до «мясного клада», то в тот же миг отшатнулся. Гримаса ужаса исказила неприятные, заросшие небритыми, чёрными с проседью волосами черты лица мужчины. Он не удержался и испустил вопль страха, потрясения и недоумения, и даже не оглянулся, чтобы убедиться, что его никто не слушал. Ему было не до того; он впервые в жизни – а может, и вообще первый из людей или, как минимум, разумных существ – взирал на столь странную и кошмарную картину.

Вначале Максим откопал голову мертвеца. А что это был именно мертвец, не вызывало никаких сомнений: запавшие глаза, вывалившийся распухший язык, синюшное лицо, трупное окоченение… Но не это так изумило и напугало разом позабывшего о треклятом голоде бомжа. Сперва он не поверил тому, что увидел. Бесстрастный лик солнца зашёл за далёкий горизонт; в наступившей темноте почти ничего невозможно было разглядеть. Поэтому Максим вытащил из кармана грязных, порванных джинсов старую пластмассовую зажигалку, найденную в каком-то мусорном контейнере. Внутри оставалось совсем немного бензина – должно хватить. Бездомный чиркнул колёсиком и после нескольких неудачных попыток зажёг пламя. Поднёс к обезображенному смертью и налипшей землёй лицу трупа… И тогда отшатнулся; и закричал.

Трупов за свою казавшуюся неизмеримо долгой, омерзительную жизнь бездомный повидал немало; этим его не удивишь и не устрашишь. Однако он впервые смотрел в лицо мертвеца, как две капли воды похожего на него самого – на Максима…

Глава 2

Среда

– Дорогой, вставай, тебе пора на работу, – прожурчал над ухом у Анатолия Герера приятный женский голосок.

Лейтенант полиции, работник убойного отдела, не открывая глаз, перевернулся на другой бок и проворчал:

– Да будь она проклята, эта работа. И гори синим пламенем.

Марина склонилась над мужем ещё ниже и ещё нежнее проворковала:

– Толя, тебя ждут. Уже начало седьмого утра.

– Ну и пёс с ним. Подождут, если я им так нужен.

– Серьёзно, Герер, – голос женщины стал жёстким, – поднимайся. Надо зарабатывать на пропитание нашей небольшой семьи.

– А ты?

– А я, как всегда, так уж и быть, возьму на себя домашние хлопоты.

Анатолий выругался, но всё же открыл глаза. У него появилось стойкое желание впиться зубами в податливую, белую плоть Марининого тела, однако он сдержался. Ужасная вещь этот вирус! Какое уже по счёту поколение ощущает на себе его последствия? И конца тому не видно.

Марина коварно поцеловала мужа и тут же упорхнула куда-то; судя по донёсшемуся звуку включённого чайника, накрывать на стол.

Продолжая приглушённо сыпать проклятиями, полицейский встал, оделся и отправился умываться.

«Если выпивка и секс стали так на меня влиять, похоже, пора завязывать, – подумал он. – С работой».

Позавтракав бутербродами с человеческим мясом и чашечкой кофе с горячей кровью, он чмокнул в щёчку свою прелестную жёнушку, которая терпела его уже более десяти лет.

– Не знаю, когда вернусь, – буркнул он.