Гетерозис. Хроники боли и радости

Кругом было столько коридоров, что любой мог бы свихнуться, лишь пытаясь их перечесть. В любом из них мог прятаться кто-нибудь наподобие очкастого старикашки или бугая-бензопила. Только вот мне было совершенно насрать на любое сборище шизанутых, но не на человека, знавшего меня не как гребанного Мугамбу.

Из тьмы вышел Ассистент.

– Вижу, вы уже успели освоиться.

– Кто вы, черт возьми?

Я смотрел на его ехидную рожу и ужасно сильно хотел по ней вдарить, однако не было сил даже чтобы просто подняться.

– А кто ты? – спросил он.

– В смысле?

– В прямом, – Ассистент выдал очередную из своих дьявольских усмешек и сел на пол напротив, – Возможно, пришло время признаться в том, кто ты есть.

Мое нутро чуяло нечистоты всего происходившего, но остановить круговорот событий оно было не в моих силах.

– Признаться в чем? Думаю, вам и так известно, что я агент психздрава Алексей Казанский.

Ассистент снял очки, бросил их в угол. Потом стащил с себя халат и отправил его туда же. Личного дела на этот раз в его руках не оказалось.

– Всё, сказанное вами, полная херь! – сказал он, представ передо мной в новом обличье, – Хватит заниматься соплежуйством и втирать мне про свою ксиву. Этим ты можешь удивить Доктора, устроившего из психушки хрен знает что, но не меня. Если бы она могла меня испугать, я пришиб бы тебя прежде в особняке, а не тратил бы время на пустую болтовню.

Ощущение наплыва нечистот усиливалось ежесловесно. Я стал понимать, кто передо мной, но легче от этого не стало.

– Чего ты хочешь?

– Понять, чего хочешь ты.

– Я уже ничего не хочу.

– Прям как тогда. Помнишь?

Внутри меня все похолодело. Но я постарался заглушить это странное чувство и изобразить непонимание.

– О чем ты?

– Да все о том же. Мы с тобой похожи. И именно поэтому мы оба оказались именно здесь.

– Где здесь? В психушке??? Но это ты меня сюда затащил. Хорошая байка про психокинез. А ещё непонятно, где настоящий Мугамба. Или, предположим, он тоже плутает в этой сумеречной зоне между двумя этажами???

– Вижу, разговор не клеится, – понуро промямлил Ассистент и, поднявшись на ноги, отправился прочь в один из темных коридором, – Поговорим в другой раз.

Внутри меня закипела злоба, и я стал кричать ему вслед:

– Отчего же? Давай поговорим сейчас, псих чертов. Не убегай, твою мать. Вернись!

Но он убежал. А я все кричал и кричал, пока в конец не выбился из сил и не схватился за сон мертвой хваткой.

– Здравствуй, Билли!

– Здравствуйте, миссис Хадсон.

Старушка сидела в свое любимом кресле и, мерно покачиваясь взад и вперед, вязала очередной шерстяной носок.

– Вы меня звали? – вежливо поинтересовался я.

Старушка грустно улыбнулась и, отбросив занятие, сделала всплеск руками.

– Дорогой мой, ну кто я такая, чтобы звать тебя? Всего лишь дряхлая старушенция, которой нужна помощь лучшего сыщика в Лондоне.

– Ну что вы, миссис Хадсон…

Старушка бросила на меня сердитый взгляд.

– Не нужно, Билли. Я слишком стара для таких игр и слишком умна, чтобы поверить в то, что мужчин может что-либо исправить. Мужчина – это все тот же маленький алчный эгоист, только успевший немного подрасти.

– Что-то случилось?

– Да, Билли, случилось.

На этот раз на лице старушки отразилась гримаса скорби.

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – пробормотала старушка без каких-либо эмоций.

Дверь отворилась, и в помещение вошел темнолицый парень.

– Это ты, Митхун. А мы тебя не ждали, – продолжала бормотать миссис Хадсон, а заодно и представила меня очередному гостю, – Познакомься с инспектором Дойлом.

Индус сделал вид, что вне себя от счастья из-за нашего знакомства, но негативом от него разило как от дохлой кошки.

– Так вы их нашли? – спросил он после того, как утомил меня раздачей несуразных почестей.

– Кого именно?

Старушка наконец-то вышла из прострации.

– Ах, Билли, посмотри, что они сотворили с моей бедной Лизой.

Она ткнула указательным пальцем в пространство, и лишь тогда я заметил гроб, стоявший у стены.

– Она была такой молодой, – прошептала миссис Хадсон, роняя в платок скупую слезу.

Я подошел ближе. В гробу лежала девушка. Когда-то мы вместе весело играли в прятки, а теперь она была холодна и неподвижна.

– Как это было?