Меня зовут Дикси

За углом находилась чёрная дыра, куда недотягивал свет фонарей. Я свернул туда и сразу услышал шум свалки ? ругань, удары, угрозы. Шум улицы, напротив, стал приглушённым, словно я вышел из одной комнаты и вошёл в другую.

Несколько секунд я вглядывался в темноту, давая глазам привыкнуть к ней, чтобы разобраться в происходящем.

Четверо затаскивали пятого в автомобиль с выключенными фарами. Он, как мог, сопротивлялся. Похитителей это бесило. Ему выкручивали руки, избивали ногами, душили и медленно, но верно подтаскивали к кабине.

Бандиты (а теперь в этом не оставалось никаких сомнений) потеряли бдительность и оставили свой тыл без присмотра, всем скопом приняв участие в избиении. Одному из них следовало бы приглядывать за углом улицы.

Это давало мне шанс незаметно подобраться вплотную, но, честно говоря, я колебался. Побуждением к действию стала бейсбольная бита, мелькнувшая в руке одного из похитителей. Обозлённый сопротивлением, он решил перебить жертве колено, примерился, сделал короткий энергичный замах… Ещё мгновение ? и бита резко опустится вниз, ломая кости…

Я метнулся вперёд и успел обрушить бутылку на голову этому скоту на долю секунды раньше, чем он завершил свой удар.

Бандит без звука рухнул на колени, выронив бейсбольную биту, которая со звонким деревянным стуком ударилась об утрамбованную, твёрдую, как бетон, поверхность земли и отскочила от неё вверх. Прежде чем она повторно коснулась земли, я налетел на следующего.

Мной овладело странное чувство. Всё поплыло так, словно кадры моего движения прокручивались в замедленной съёмке. При этом я каким-то внезапно проявившимся шестым чувством видел себя со стороны. Я делал шаг и в то же время отчётливо видел, как замедленно приподнимаюсь на носке, делаю широкий шаг другой ногой, замахиваюсь, резко выдыхаю воздух, одновременно нанося удар. Я испытывал невероятную злобу.

Наверное, нечто похожее испытывали берсерки, приняв на грудь настой, вводивший их в боевой транс, в состояние аффекта, приводивший к неистовой ярости, заставлявшей грызть щит и рычать, захлёбываясь пеной, рубить направо и налево, не разбирая ни своих, ни чужих. Не знаю, грыз бы я щит, имейся он у меня, но бутылкой я молотил направо и налево.

На самом деле мне просто повезло. Уверовав в свою безнаказанность, они оставили свой тыл открытым и сбились в кучу, как свиньи у корыта, не ожидая нападения сзади. Я всего лишь использовал свой единственный шанс, понимая, что другого не будет.

Всё было кончено. Четверо стонали, лёжа или сидя на земле. Никто из них не пытался подняться или напасть. Им сильно досталось.

Я с силой швырнул бутылку как можно дальше. Сыграв свою роль в этой истории, она улетела в темноту и, врезавшись в глухую кирпичную стену, с грохотом разлетелась на множество осколков.

Сзади подскочили Себастьян с Мишкой. Себастьян присвистнул:

? Жёстко ты фиников навесил!

? Быстро уходим! Только полиции нам не хватало! Глянь, ты ничего здесь не выронил? Скорее! ? спохватился Мишка.

Конечно, не стоило разговаривать, так как иностранный язык, который не могли не отметить бандиты, как бы больно им ни было, сильно сужал ареал возможных поисков, но тогда никто из нас об этом не подумал.

Втроём мы поставили на ноги сильно избитого мексиканца и, увлекая его за собой, быстро скрылись с места событий.

Так я познакомился с Джорджем.

***

Чупа-Чупс и Петрович о чём-то спорили с Хосе на смеси русско-англо-испанского. Михалыч с Хайме опрокидывали по очередной стопке. Сверху в квадратный проём на них глядела только что взошедшая белая с серыми пятнами гор и безводных морей луна.

Звёзды немного расплывались в глазах. Пора останавливаться. Я поставил стакан на бетонный пол и поднялся.

? Нужно в «Карлтон» гонца заслать, сказать Толяну, что комната Чесноковых освобождается, ? сказал Себастьян.

? Завтра с утра зайду к ним, ? ответил я. ? Вместо утренней прогулки. Мне доктор велел гулять.

Я повернулся к Джорджу: «Пойдём, amigo. Провожу тебя до машины».

Мы вышли из бойлерной, пересекли вестибюль и вышли на улицу.

Джордж оставил свой приземистый «Ламборджини» на углу Букарелли, напротив ярко освещённого бара. Это заведение, как и многие другие в центре Мехико, принадлежало его дяде.

? Может, зайдём? Выпьем по «Маргарите», – ещё раз предложил Джордж, когда мы проходили мимо. Я отрицательно покачал головой:

? Нет, баста. Я уже и так выпил больше, чем мне можно.

Перед тем как сесть в машину, Джордж спросил меня:

? Как ты себя чувствуешь? Боли прошли?

? Не совсем. Доктор сказал, что боли уйдут через месяц, не раньше.

? Take care, bro*, ? сказал Джордж, крепко пожимая мне руку. ? На днях я заеду. Да, чуть не забыл! ? он хлопнул себя по лбу, ? Дядя приглашает нас в Канкун. Хочет с тобой познакомиться. Съездим? Проведём там месяц-другой. Океан, катер, рыбалка, ночные клубы ? it’s Cancun, bro! ? Там ты быстро придёшь в себя.

? Звучит неслабо, ? сказал я. ? Посмотрим. На днях поеду в посольство, узнавать, не созрела ли для меня канадская виза. А там поглядим.

?Ладно, ещё сговоримся. Пока, ? Джордж сел в машину и укатил.

Я побрёл домой. У меня болела спина. Я знал, что скорее всего опять буду мочиться кровью.

*Take care, bro (англ) – Будь здоров, братишка

По почкам мне настучали дружки тех бандитов, у которых мы отбили Джорджа. Кроме того, мне сломали ребро, да и вообще чудом не свернули шею. Это произошло уже на следующий день после того, как мы вытащили Джорджа из той передряги. Да! Всё закончилось гораздо хуже, чем я думал.

ГЛАВА 5

Около 10 часов утра, когда самый верхний слой асфальта начал размягчаться от жары, я вышел из подъезда на улицу ? в раскаленный, пыльный водоворот транспорта и пешеходов.

Лавируя между автомобилями, я с большим риском для жизни пересек Paseo de la Reforma ? центральную улицу города, где дорожные полицейские тщетно пытались навести хотя бы относительный порядок на проезжей части. Я вышел на Площадь Республики и, миновав несколько баров, из которых в любое время суток доносилось мелодичное пение гитар, добрался до гостиницы «Карлтон».

Обитель транзитных иммигрантов из СНГ в Канаду ? отель «Карлтон» в столице Мексики является заведением довольно скромным. Об этом говорит хотя бы количество звёзд в его короне. Их всего три.

Четырёхэтажное здание с потрескавшимся фасадом и облупившейся штукатуркой увенчано по углам длинными рекламными щитами самого известного мексиканского пива ? «Корона».

В конце девяностых годов эта гостиница пропустила через свои скромные номера несчетное число русскоязычных граждан из разных республик бывшего СССР. Всех этих достойных людей влекли сюда низкие цены и обилие земляков, а следовательно, информации, которая, как общеизвестно, стоит дороже всего.

Местные жители быстро привыкли к присутствию очень шумных чужестранцев в скверике напротив отеля и перестали принимать их за американцев, как это было поначалу.

Если какой необразованный пешеход из другого района прислушается к незнакомой речи и с усмешкой проронит сквозь густые усы: «Los gringos!» (так в Мексике называют американцев), то местный парикмахер, салон которого располагается аккурат за парком, тут же поправит его: «No, los rusos», расширив таким образом кругозор посрамлённого пешехода.

Впрочем, более, чем пешеход и парикмахер, выгадали на los rusos окрестные виноторговцы. Эта братия сразу прониклась пылкой симпатией к странным людям, шатающимся по окрестным улицам в тельняшках, спортивных рейтузах и домашних тапочках на босу ногу, с прибытием которых торговля текилой, ромом и мескалем (род местной водки) стала приносить невиданные здесь доселе барыши.

Я вошёл в подъезд и оказался в гостиничном лобби. Путь мой лежал на второй этаж в номер 23.

? Наше вам! ? отдуваясь от жары и превозмогая боль в спине, я опустился на стул. ? Ну и жарища на улице!

? Яичницу будешь? Нет? Что нового в коммунальной квартире? ? спросил Толян, отрываясь от приготовленной на электролитке здесь же, в номере, яичницы с помидорами, которую он с увлечением уплетал прямо со сковороды. Я неодобрительно оглядел сковородку с яичницей, которая выглядела совсем неаппетитно в столь жаркий день, и сказал:

? Комната у нас освобождается. Чесноковы визу на ПМЖ в Канаду получили. На днях отбывают.