Меня зовут Дикси

На стволе этого дерева очередная зарубка: «Помнить!»

Сортирный сержант призвался в одно время со мной. Мы с ним вместе проходили курс молодого бойца, дружили, ругали армейскую муштру и мечтали о далёкой от нас тогда мобилизации. Он был совершенно адекватен, вежлив и дружелюбен. После окончания курса молодого бойца и принятия присяги наши пути разошлись. Я попал в огневую часть, а он в ремроту. Иногда мы пересекались, на ходу обменивались рукопожатиями и вели умные разговоры: «Здорово, кирза!» ? «Привет, шуруп!» ? «Как служба?» ? «Я сплю, она идёт!»

Как он дошёл до жизни такой? Какую часть мозга у него замкнуло и отчего? Но вот, оказывается, бывает и так. Живёт нормальный человек. И вдруг как вольтанётся!

***

Той ночью спать я пристроился на транспортно-загрузочной машине ? тэзээмке. На её кузове между торчащими во все стороны креплениями для «изделия» (кодовое название ракеты) под брезентом есть немного свободного места.

Жестковато, но тогда я не променял бы этой «постели» даже на ложе Гарун аль Рашида. И это сказано не ради красного словца! Вот, посудите сами ? какой мне был в той ситуации прок от ложа Гарун аль Рашида? Я так устал, что, где бы ни заснул, всё равно ночь будет длиться ровно одну секунду ? не успею закрыть глаза, как раздастся ненавистный вопль сержанта: «Батарея, подъём!» ? и будет утро. К тому же перебираясь с тэзээмки на ложе Гарун аль Рашида, я потерял бы с десяток драгоценных секунд, которые можно поспать.

Чувствуя себя баловнем судьбы, я положил «калашников» рядом с собой и с наслаждением расстегнул режущий живот ремень, на котором висели подсумок с двумя рожками к автомату и штык-нож. Сразу стало значительно легче.

Перед тем как я провалился в сон, перед глазами промелькнуло тёмное небо, по которому равномерно ползли тёмно-сизые тучи. В следующую секунду я уже спал ? в армии бессонницей не страдают.

Накануне нас подняли по учебной тревоге в три часа ночи. Тревоги бывают разные. Каждая тревога ? это сволочная хлопушка с сюрпризом. Никогда не известно, что внутри, пока не хлопнет по сонной солдатской голове.

Бывает так, что наспех расхватавший автоматы и вещмешки, дрожащий от ночного холода и одуревший от недосыпа личный состав отправляют обратно по тёплым кубрикам сразу после построения у здания казармы. Такая «тревога» не страшна. Она делает сон ещё более приятным, потому что трудно передать то блаженство, которое испытывает организм, удобно устроившийся после такой «тревоги» снова в постели.

Бывает и так, что личному составу приходится бежать до технопарка, заводить бронетехнику и выводить её из хранилищ. И тут же по команде «Отбой» загонять обратно в хранилища. Такая «тревога» похуже, но это «тревога» в полбеды. Она сильно сокращает время сна, но после неё ещё можно немного поспать.

Самая неприятное, когда после вывода техники из хранилищ вместо команды «Отбой» раздаётся команда: «Выезд в запасной район».

Это труба!

Заслышав эту команду, личный состав соображает, что поспать в эту ночь больше не придётся, и начинает тоскливо материться. И его (личный состав) вполне можно понять. Вместо тёплых постелей остаток ночи предстоит провести в самоходных установках, затем высадиться в голой степи и день, два, а то и все три до седьмого пота заниматься в полевых условиях тактической и физической подготовкой.

На этот раз в хлопушке оказался «Выезд в запасной район». Сценарий обычный: около пяти утра прибыли на место, каждая батарея нашего дивизиона заняла свой участок, и мы принялись добросовестно месить слякоть прокисшей от дождя степи.

Весь день под проливным дождём обустраивали огневые позиции, возились с маскировочными сетями, рыли щели для Пункта воздушного наблюдения, углубляли траншеи, которые на глазах заполнялись водой и обваливались.

В восемь вечера комбат выстроил шатающийся от усталости, чихающий и кашляющий личный состав и разрешил спать. Палатки подвезти нам забыли. Каждый устраивался, как только мог, в следующую же секунду забыв слова комбата быть начеку и помнить о том, что «на соседнем участке находится батарея „буева кренделя“ майора Седова, который любит в полевых условиях побаловаться ночными вылазками в расположения соседей…»

Сирена СНР (передвижная Станция наведения ракет) разорвала ночной покой степи. Мне показалось, что это произошло в следующую секунду после того, как я закрыл глаза. Наверное, то же самое испытывал каждый в батарее. На самом деле утренний холод говорил о том, что уже должно быть около четырёх утра.

? Батар-р-рея! Тр-р-ревога! Стр-р-роиться! ? трендел в темноте «замок» сержант Буриллов, не досмотревший сон про свою далёкую Калмыкию.

? Я предупреждал, чтоб часовые не спали! ? хрипло орал грузный усатый комбат перед строем. ? Рядовой Шакаев, три шага вперёд!

Володя Шакаев, уныло опустив голову, замер перед комбатом.

? Где автомат?

? Забрали товарищ капитан.

? На массу давил? ? спросил комбат тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

? Никак нет.

? Вот не надо этого! Давил! Ну и куда делись эти клоуны? Сколько их было-то, циркачей буевых?

? Трое или четверо. Туда вон вроде побежали.

? Вроде, ? проворчал комбат, успокаиваясь (в общем, он был хороший мужик). ? Вот вернёмся в часть, ты у меня из караулов до самого дембеля не вылезешь. Причём исключительно с первого поста! Сгною тебя у Красного Знамени. На самом почётном посту! Весь твой призыв дембельнётся, а ты, будешь нести службу у Красного Знамени. Ты к этому готовься. Я тебе, Шакаев этот автомат долго буду помнить. Ты вообще не солдат. Ты задница! А в армии на каждую хитрую задницу всегда найдётся буй с винтом.

В строю раздались жидкие смешки. Каждый слышал всё это много раз в свой адрес, но всё равно было смешно, когда ругали другого.

? Внимание! ? продолжал греметь комбат. ? Автомат должен до утра вернуться в расположение батареи! Пешком бы они не притопали. Подъехали на грузовике с потушенными фарами, оставили его где-нибудь в полукилометре и потопали к нам, чтобы тёпленькими взять, да по пути наткнулись на этот спящий чебурек и прихватили его автомат. А утром комбригу доложат: во второй батарее херовенько организована охрана. Короче, сейчас всем искать противника. Пока автомат не вернётся в батарею, никто спать не будет. Клименков, возьмёшь полстада этих баранов, на которых по ошибке надели военную форму, и прочешешь с той стороны, ? приказал комбат лейтенанту ? командиру пусковой установки. ? Остальные полстада баранов со мной. Буриллов с механиками-водителями останутся охранять позицию. И боже вас упаси ? слышите? ? боже вас упаси потерять ещё хотя бы один патрон.

Растянувшись в цепь, с незаряженными автоматами мы брели по слякоти, в которую превратилась землянистая поверхность степи. При каждом шаге ноги увязали по щиколотку. Сапоги уже со вчерашнего дня перестали держать воду, и в них было полно воды. Хотя и любят трепаться замполиты, что «сорок лет назад в таких сапогах деды Берлин брали», а всё равно воду кирза держит плохо. Сорок лет ведь прошло ? неужели компартия не могла сапоги армии поменять?! Ведь восемьдесят шестой год на дворе ? в космосе противоракетное вооружение разворачивают, а солдаты всё ещё в кирзовых сапогах! Как и в сорок пятом!

Слева и справа в предрассветном мареве маячили силуэты Цыпляева и Димидова, дальше ещё и ещё кого-то.

В голову лезли ужасные мысли.

«А вдруг никакой гражданской жизни вообще не существует, вдруг всё доармейское существование ? это мистификация, которую разработали в Особом отделе и гипнотическим способом втиснули в голову каждому солдату? Чтобы перед ними брезжила надежда, что когда-нибудь этот кошмар окончится…

Но откуда тогда берутся письма, которые получает личный состав? Неужели их тоже пишут в Особом отделе?! И куда в таком случае девают дембелей?»

Справа раздался окрик. Кто-то метнулся в сторону, вдоль цепи. Все бросились туда, сбились в кучу. Бикбатыров и Завгородний держали кого-то из чужих. Цветков из первой батареи!

Подбежали комбат с лейтенантом.

? Смотри-ка, лейтенант, кто к нам пожаловал! Как твоя, боец, фамилия? Погоди-ка, я тебя знаю… Ты этот… то ли Белкин, то ли Зайцев. Что-то такое звериное… Не Коровин? Как-как? Цветков? Ну да, точно, Цветков! Помню же, что звериная фамилия. А где остальные?

Цветков молчал. От усталости и недосыпа у него, очевидно, что-то сместилось в голове, и он решил что всё происходит взаправду.

? Ну, говори! ? шутливо, но грозно рявкнул комбат. ? А то ведь расстреляю нах!

Комбат успокоился. Теперь всё равно, где Седов. Пусть хоть до утра мокнет. Они с ним сквитались за похищенный автомат. Теперь Седов не станет ничего докладывать комбригу. Сам облажался ? потерял бойца в полной выкладке. Утром они по-тихому обменяются трофеями.

? Батарея, назад, в расположение позиции. А этого… «военнопленного» стеречь хорошенько. Клименков, головой отвечаешь.

Я подошёл к «военнопленному»:

? Чего это вам не спится? Или Седова совсем с резьбы сорвало?

? Закурить есть? ? не отвечая, мрачно спросил Цветков. Я достал пачку хороших молдавских сигарет «Глория».

? Богато живёшь ? «Глорию» куришь, ? позавидовал Цветков.

? Да то мне Бикбатыров в карты проиграл на прошлой неделе. А в чайную как раз «Глорию» завезли. Такой фарт! Так что не спите то?

? Седова не знаешь? Ваш-то мужик! Небось, в десять уже «отбились»?

? В восемь, ? не без гордости ответил я.

Цветков завистливо вздохнул.