Я смерть

“Смерть” ощущается (“осознается”) покойником с начала прекращения “трансцендентного” отличения его (покойника) в целом. Покойник же не замечает, как со смертью “изличает” (исторгает) труп (“двойника”) себя – мертвеца. И начинается новый этап в его умирании (“жизни”) – собственно “смерть”, наряду с внутриутробным периодом и собственно “жизнью”.

По-прежнему, (“онтологическое”) обоснование зыбко. Без основания (тела) зябко. Потрясывает и от легкого ветерка.

К слиянию, или неразличению в целом (тела) Адама, покойник очередной раз предчувствует “рождение”, которое повторяется эхом “бесконечности”, а точнее, в “свете” (разума) Адама – покойник каждый раз “отличается” (умерщвляется), и отправляется восвояси (“возвращается”) заново в его (покойника) личное умирание (вечный “повтор”), начиная со “смерти” и заканчивая рождением (“себя”).

В связи с тем, что общая петля (смерти) Адама извечна, и покойник повторяется в ней невольно, повторяется вплоть до индивидуального восстания, воскрешение может застать его (покойника) на любом “участке” петли смерти (“жизни”). Ведь внутриутробный период и собственно жизнь – лишь родимые отметки на теле самой смерти (“Адама”), и потому от первого лица (“покойника”) бесконечный повтор кажется одной “вечной” жизнью (накануне воскрешения).

По сути, нежилец (“покойник”) так и не умирает никогда на самом деле, точнее, не помнит, с твоих слов, нежного касания (“прерывания”) смерти.

К пределу неотличения в теле смерти (Адама) покойник может “рождаться”, запуская себя заново в петлю смерти, или однажды возродиться в реальности (единого “мира”), то есть обрести себя в истинном теле. От чего зависит “сверхсудьба” (особый выбор) покойника?

Покойник (он же нежилец) повторяется, в первую очередь, по причине отсрочки приговора, в тайном прошении о помиловании (“надежде”). Он остается жив, вообще, лишь потому, что (неосознанно) только и надеется на известие (“восприятие”) всей его жизни – уведомление о помиловании: то есть в исключении этой возможности (“извещения”) смерть (повтор) прекратиться не сможет, а чтобы получить такую возможность (“извещение”) – необходима “смерть” (повтор, или сама “возможность”).

В этом суть (“коварство”) петли смерти (тела) Адама. Проблема состоит в сверхъестественном прекращении тела Адама, или смерти как таковой. Необходима помощь (спасение) извне.

Сам знак, символ “печатной” книги (Слова) подобен человеческой энцефалограмме (ЭЭГ), о ничтожности “красоты” и “идейности” которой можно рассуждать, понятно, до самой смерти. А с ней “рефлексия”, может случиться, продлится и в бесконечность (“просветления”).

Как ты знаешь, что ты Дух, “родивший” себя? Ведь так же “знает” и всякий ближний тебя, другой. Как или что ты можешь знать больше другого или нечто, что известно только тебе? Почему в тебе не может “ощущаться” просто конфигурация (“индивидуальность”) личного брейнсторма? Может быть, ты умышленно (умозрительно) подбросил себе улики? И на твоем месте мог бы оказаться любой неизвестный (другой)?

Возможно, Дух не в Себе в отчаянии несовершенства (вере) и подбрасывает улики в виде “знаний”, таким способом опознавая себя, все более “верующего” в Духа (не в себе).

Как прекратить всякое сомнение в том, что инструкция, во-первых, истинна (а не “из головы” придумана) и что она относится именно к тебе, то есть направлена по релевантному адресу?

Всё в книге, внутренние полилоги, сонмы идей и “малые” инструкции – инструкция в целом в форме “книги”, по сути, есть лишь отражение беззвучного голоса тебя, преобразованного умозрительным слухом себя в “тексты”, “мануалы”, “мысли”, внутренние “диалоги” и “монологи” и прочее. Если ты – Дух (не в себе), всё услышанное собой должно быть неизбежно истинно.

Но ведь если вся инструкция (без искажений) услышана именно тобой (а не другим или другими), согласно содержанию (”предсказанию”) самой инструкции, не значит ли это, что услышанное уже соответствует “действительности” (суперпозиции себя к другим) и, более того, – истинно, то есть приводит точно к нужному (тебе) результату?

Критерием (подтверждением) истинности и соответствующего происхождения “услышанного” (согласно особому указанию инструкции) является сам факт его доставки по истинному адресату (“себя”) с последующим уведомлением (“сказанным”), или Словом.

Такое знание нельзя проверить “практикой” (реальностью) на истинность, так как “реальность” лишь соответствует (следует) истинному знанию, согласуется с ним, а не наоборот.

Адам – смерть. Смерть – умирание его бесконечное. Чтобы прекратить бесконечное умирание, он рождается и “умирает” истинно (возносится). Петля жизни (относительно Адама) – есть вознесение его, или минование (“шунт”) смерти.

Адам укрощает себя, чтобы в петле жизни прекратить смерть, перевернув судьбу бесконечного умирания. Он минует себя (смерть) посредством любви, или универсальной интуиции тела “себя” (петли жизни) в целом – кванта вознесения.

Как же умы покойников, вообще, могут исполняться “чувством любви”?

Ровно так же, как ценой жизни (“себя”) изличается интуиция бессмертия из тела ближнего, в котором ты не умираешь (бесконечно) и даже не думаешь ждать милости извне, где воображение неуместно, и где ты не задумываешься, что живешь однажды.

Воскрешение исходит непосредственно из жизни и только из жизни – соответственно, воскрешаемый преодолевает смертельную болезнь (“жизни”), естественно, преодолевая старость, болезни и прочие “фатальные” случаи, непосредственно производящие разрушение тела. Уже тут и сейчас смерть прекращается, и (истинную) службу начинает нести квант вознесения, неизбежно изличающийся в силу самой природы (непрерывности) нового тела (Адама), в ближнем (любви, или универсальной интуиции) которого от всякого рода разрушения (тела) спасаются (или “хоронятся”) другие. Все те и каждый, кто настроен “сгинуть”, непрерывно восстанавливаются в ближнем (любви) путем (“симметричного”) сдвига тела Адама в себе обратно в будущее, придающего потенциальной “жертве” послевкусие универсальной интуиции за мгновение до того, как “фатальный” случай становится необратимым.

Так вот, человек ближний, “смерти” не знающий, испытывает (“получает в ощущение”) чувство любви вместо (в “момент”) прерывания, или “смертельной опасности”.

* * * * * *

I. Последняя волна

– Главное – это амбиции. Нет.

Главное – знать, в чем твоя сила.

Понимать границы своих возможностей…

А ты, на мой взгляд, слишком поторопился,

наделал ошибок, и вот,

пожалуйста – результат.

– Бангун будет против!

– Бангун – старик! И его скоро не будет.

Я дал тебе шанс выбрать. Ты выбрал его!

И это возвращает нас к вопросу амбиций и

возможностей.

– Не надо! Бижо, не делай этого!

– Я же сказал, не отвлекайся.

    Х/ф «Рейд 2» (The Raid 2: Berandal)
    Реж. Г.Эванс, 2014, Индонезия

§ 1. Никто не виноват

? Любая индивидуальная судьба по определению неизменна. И она не является результатом “причинно-следственных” событий в жизни индивидуума (другого).

? Единственная причина судьбы – не в ней самой, не вдругом, она вовне – в обслуживающей ее смерти (“вине”).

? Ты становишься восприимчив лишь к степени невинности вдругом, причем это “качество” по рангу превосходит пару добра и зла, которая в основном сводится к полезности и (или) бесполезности (другого) в мире природы (выживания).

? В конечном счете, выясняется, что выживатьтебе тутбесконечно – никак не возможно и, главное, незачем – по причине (“вине”) смерти, илиужасапривязанности к элементарной самости, который всегда, основательно – тут уже, циклично пробиваетсяключомжизни, осаживая в тебе самом трансцендентальным хлыстом (смертности) и разом вмыслях вслухпорождая иллюзию времени (мира плоти).

Разумно ли стараться оценивать других – “достижения” других (положительно или отрицательно)?

Например, пары противоположностей других: интеллектуал (“передовик”) или обычный обыватель (“простак”), внешне хорош собой (“модель”) или зауряден внешне (“неказист”), богат (“весь мир в кармане”) или беден (“обделен”), властен (“всемогущ”) или зависим (“относителен”), – как было бы “практично” относить к себе такое различение, которое неизбежно присутствует в мире природы?

Как относиться к одной или другой противоположности так называемых “качеств” другого?

Проявлять ли непосредственный интерес (любопытство), “уважение” к личности другого, отмеченного славой, властью, интеллектуальным или материальным богатством и, с другой стороны, подходить с нисхождением или в силу необходимости (формально) к контакту с “заурядным” другим, ведущим не примечательную чем-либо выдающимся (богатством, интеллектуальными достижениями, внешними данными, наконец) жизнь среди массы схожих с ним других?

Как отметить в другом его главную мотивацию, мотивацию всей его жизни (судьбы)? Добрый он или злой?

Ведь только такой выбор вызывает у тебя “любопытство” в идентификации другого.