– Привет, Юрка, – буквально вырвалось из меня, хотя общаться с призраками прошлого – не очень-то здоровая затея.
– Ну и как тебе спится по ночам после того, что ты сделал? – Детский голосок звенел у меня в ушах, поднимая из глубин подсознания то, что я прятал там большую часть своей жизни. – Ты ведь мог меня спасти. Мог и не захотел. Так ведь, Назарка?!
Лицо ребенка потемнело, глаза превратились в антрацит.
Скорее всего, мог. Тогда Матюха – вечный баламут и заводила – предложил исследовать чердак давно заброшенной хозпристройки. Я понимал, что затея опасная, но детский азарт и нежелание прослыть трусом толкнули меня пойти с ними. Недолгие сомнения все же сыграли свою роль, и на чердак я забрался последним. Поэтому стал единственным зрителем, а не участником событий, когда обвалился громадный кусок истлевшего перекрытия. Матюха и Степка обошлись переломами, а вот Юрка свернул себе шею.
Да, идея была не моя, но ведь я мог остановить пацанов. А если учитывать, что из всей компании я единственный не пострадал, чувство вины все еще тлело во мне.
Призрак одноклассника сверлил меня взглядом, постепенно наливаясь чернотой.
– Ты сейчас радуешься жизни, Назарка, а меня давно нет. Это неправильно! Ты должен поступить правильно!
– С хрена ли? – спросил я даже не у навеянного энергетической сущностью морока, а у нее самой, чуть повернув голову к картине.
Юрки давно нет, а в призраков я не верю. И все же нужно отдать должное, сильна зараза! Впрочем, чему удивляться. Даже учитывая мое понимание сути происходящего, что дает пусть не абсолютную, но довольно серьезную защиту от влияния сущностей, моя рука все равно непроизвольно дернулась к спрятанному в специальной кобуре за спиной мини-револьверу. Я ношу его на всякий случай. Мало ли как будет обстоять дело с энергетическим запасом. А заряженный рунными пулями револьвер – это веский довод при любых раскладах.
– Ты должен поступить правильно! – взвыл призрак, совсем уж растеряв человеческий облик и превращаясь в какого-то монстра из ужастиков. Причем из тех, которые я видел в прошлом.
Опытом и тем более фантазией даже высокоразвитые энергетические сущности обладать не могут. По большому счету, это некий магический аналог искусственного интеллекта.
Я окончательно повернулся спиной к призраку и лицом к картине, достав из чехла волшебную палочку. Маскирующую защиту Шипа мы с Бисквитом так и не сняли даже после турнира, поэтому сидящая внутри сущность привычно не отсвечивала. Но сейчас я позволил обитателю магического девайса проявить себя во всей красе. Мощи и пресловутой дури у него было куда больше, чем у коллеги из картины.
Что творилось за спиной, мне не было видно, но уверен, что призрак Юрки тут же растаял. По ощущениям, сидящая в картине сущность сжалось в комок, полностью уйдя в глухую защиту. Несмотря на всю свою имитационную суть, энергетическое существо все же способно испытывать страх развоплощения.
Недавний случай показал, что Шип, входя в контакт с другой, более слабой сущностью, способен поглощать чужую энергию, тем самым разрушая сложную структуру. Тогда я его одернул, и не потому, что мы имели дело с чем-то позитивным, просто мне претит уничтожение чего-то столь уникального.
Обезопасить других разумных от влияния данной, явно вредоносной сущности, конечно же, нужно, но этим займутся специалисты-гоблины. Разрушать то, что сотворил кто-то другой, я попросту не имею права. В смысле морального права – законы Женевы по данному поводу ничего не говорят.
Убедившись, что сущность ведет себя спокойно, я быстро обошел комнаты особняка и в ванной возле спальни обнаружил вскрывшую себе вены женщину. На всякий случай проверил пульс, хотя и так было понятно, что при всей живучести магов и способностях местных целителей, спасти ее не удастся.
Когда вышел на улицу, как раз подкатили два фургона жандармерии и патрульная легковушка. Из одного фургона вышли спецы-криминалисты, а вот из второго наружу выбрались гоблины в особых балахонах, делавших их похожими на джавов из «Звездных войн». Один из них сбросил капюшон, под которым обнаружилась вполне себе стандартная, так сказать, альтернативно-симпатичная жабообразная голова. Из открытой пасти полилась внятная речь на в общем:
– Приветствую тебя, проводник высшей.
– И вам мое почтение, фор Иоас.
– Сегодня как обычно? – закончив с реверансами, уточнил гоблин.
– Да, сущность сейчас ведет себя смирно. Шип ее изрядно напугал. Не думаю, что будут эксцессы.
При упоминании обитателя моей волшебной палочки гоблин даже изобразил легкий поклон. Несмотря на всю свою ненависть к ушастым, этот народ все же проявляет уважение и даже почтение к выдающимся творениям бывших хозяев. Я посмотрел вслед троице гоблинов, двинувшейся ко входу в здание, которое уже оцепили жандармы-хуманы. Ребята в балахонах являлись жрецами гоблинской Бездны, при этом уникальными специалистами по работе с опасными разумными и артефактами, способными влиять на чужое сознание. Для усиления своей защиты они пошли не путем развития ментальных блоков или использования защитных артефактов, а предпочли специальные тренинги и использование декоктов, подавляющих эмоциональную активность мозга. Такой подход оказался идеален для работы с энергетическими сущностями с их способностью проникать сквозь практически любую ментальную защиту.
По большому счету мне здесь делать больше нечего. Если Иваныч не появился и не позвонил мне, значит, можно со спокойной совестью отправиться домой. Возвращаться в квартал художников желания не было, поэтому решил сегодня лечь спать пораньше. Лишь на всякий случай подстраховал троицу гоблинов, вскоре вынесших наружу защитный бокс с картиной.
Тик-так сонно встретил меня в гостиной, скорее всего, просто в силу привычки, а не потому, что хотел общения. Он у меня убежденный жаворонок и спать ложился практически сразу после заката. Если, конечно, в доме не происходило что-нибудь, будоражащее любопытство или тревогу этого эмоционального существа. Невнятно пискнув что-то приветственное, мышоур тут же отправился досыпать в свою конурку в нижней секции барной стойки.
Я тоже решил не затягивать. Почитал на сон грядущий кое-что из жизнеописания и анализа творчества Репина и, к своему удивлению, несмотря на все перипетии этого непростого вечера, уснул сном праведника. Имелось, конечно, опасение заполучить ночной кошмар, связанный с воспоминаниями о гибели Юрки, но, похоже, совесть у меня оказалась чище, чем я сам того боялся.
Глава 3
Утром я встал выспавшимся и довольным собой. Точнее, почти довольным, потому что вчерашнее происшествие показало здоровенную прореху в моей боевой подготовке. Ведь можно же было просто вырвать телекинетическими щупами пистолет из руки сбрендившего клиента. Или хотя бы отвести в сторону ствол. Но вместо этого я бросился усиливать защиту, чтобы не заполучить лишних дырок в горячо любимом организме. Грызет ли меня совесть и станет ли этот случай подкормкой для следующей любительницы поковыряться в мозгах, используя чувство вины? Вот уж сомневаюсь. У меня хватает здорового цинизма для признания простого факта, что каждый человек – творец своего счастья, и несчастья тоже. Вот нефиг было воровать у больных детей. Да и вообще, в тот дом я прибыл не как спасатель, а как оценщик.
К тому же телекинетик из меня слабый, особенно на дистанциях больше полутора метров. Сам конструкт, который позволял манипулировать предметами на расстоянии, я, конечно же, изучил, но вот его освоение оставляло желать лучшего. Порыв постоянно тыкал меня в это носом, но его намеки на то, что телекинез позволит уводить в сторону и метательные клинки, и даже пули, разбивались об элементарный довод – мне проще подставить мобильный щит, а не заниматься всякой фигней. Теперь мое мнение изменилось, поэтому сегодня медитацию расширим до часа, а то и полутора, чтобы научиться переносить карандашик со стола на пол перед моим медитационным ковриком. А затем обратно. И так много-много раз.
Измотался изрядно, зато утренний душ оказался как раз в тему, как и завтрак, который сегодня получился усиленным. Тик-так был особенно рад. Не замечал за ним обжорства, но иногда эта мохнатая мелочь жрала как порося. Впрочем, меня он точно не объест, так что усилившийся аппетит парня меня только радовал. Правда, заказные блюда он по-прежнему недолюбливал и канючил, чтобы я все готовил собственноручно.
Сегодня был свободный день, но соваться к Бисквиту все еще не было смысла – он предупредил, что будет заниматься каким-то супер-пупер сложным артефактом как минимум три дня. Заказов тоже не предвиделось, да и после вчерашнего увеличенного гонорара самому искать дополнительный заработок откровенно лень. Совесть тихонько пискнула, что деньги очень нехорошие, и может, даже проклятые. Здравый смысл тут же парировал – франки вышли из местного банка, а благотворительностью я и так по мере возможности занимаюсь. Кое-что отправляю в родной детдом, но без особого фанатизма, потому что знаю, с кем имею дело. Многих из старых учителей я люблю и уважаю, но при этом понимаю, что они точно не преминут отщипнуть чуток себе, особенно если сумма будет большая.
Однажды, проходя мимо открытого окна в кабинете директрисы, слышал, как она заявила заучу, что детишек и так государство неплохо обеспечивает, а у самой ребенку надеть нечего. Впрочем, бог им судья, но подобный опыт сильно тормозил мои благородные порывы.
Интересно, если бы наша директриса оказалась рядом с «Иудой», удавилась бы или же послала призраки несчастных детишек куда подальше? Она баба тертая – старая совковая школа с регулируемой отзывчивостью и настраиваемой совестью. Трудно, живя в детдоме, не вырасти циником. Так что я предпочитаю помогать людям лично, когда в этом есть явная необходимость.
К удивлению, совесть оказалась настырной, так что я все же сбросил половину полученной суммы на счет родного детдома. Затем вернулся к медитациям, коль уж все равно делать нечего. В этот раз особо не напрягался, потому что уже наметил ближе к вечеру поход в тир.
Накормив Тик-така и себя обедом, отправился кататься по городу, чтобы восстановить перед тренировкой запас Живой Силы естественным путем. Даже остановился в парке у реки, чтобы полностью расслабиться и восстановить внутреннее равновесие.
После того как Белый Шип окончательно признал нового хозяина, для меня открылись захватывающие дух перспективы, но в этой бочке меда, как всегда, оказалась изрядная ложка дегтя. Проблема в том, что теперь я с моими обновленными магическими возможностями похож на подростка, подобравшего пароль к компу своего старшего брата-киберспортсмена. В его распоряжении оказывается раскачанный, мощнейший титан штурмового типа. Окажись он на такой машине в бою уровня «эпсилон» или даже «дельта», то порвал бы там всех как Тузик грелку, несмотря на практически полное отсутствие опыта. Но на «бетах» более умелые игроки даже на машинах попроще разберут его «альфу» на винтики и бляшки.
Вот и я получил в руки крутейший девайс, но им еще нужно научиться пользоваться. До уровня даже того ушастого, которого чудом удалось завалить на турнире, еще грести, как на байдарке от женевского озера до Австралии. Много народа в Женеве считают, что, завладев реликвией эльфов, я стал мегаубивашкой, и предпочитают лишний раз со мной не ссориться. Дело, конечно, хорошее, но как только этот мнительный народ узнает, насколько коряво я пользуюсь полученным сокровищем… Блин, даже представлять не хочу, что после этого начнется. Поэтому тренироваться нужно каждую свободную секунду. Нужно, но не всегда получается. К примеру, на занятия к тому же Порыву удается попасть лишь на следующей неделе. Конечно, можно выпросить у завхоза всея Академии Жана-Эрика внеурочный пропуск, но тут главным является слово «выпросить». И от такой перспективы меня откровенно коробит. Так что приходится заниматься самообучением.
Попасть на главную городскую арену тоже непростая задача. К тому же для, так сказать, соло-кача хватит и тира. Один из особо защищенных я и облюбовал для себя. Тем более он находился неподалеку – на границе славянского квартала и сектора Черного города, окружавшего человейник Святогор. Как раз возле опоры монорельса, стройной ниткой тянущегося над хаосом полузаброшенных пространств Черной Женевы к сверкавшей отраженным солнцем башне человейника.
Сегодня в тире почти аншлаг. На стоянке виднелись три легковушки и один вполне себе классический бензиновый байк. Раньше мне было бы стыдно парковать свое электрическое подобие рядом с настоящим Харлеем, но такие рефлексии уже давно выветрились, так что я уверенно вздел на подножку своего металлопластикового друга прямо под бочком у классического монстра.
Ничего, надеюсь, не покусают друг друга. Максимум, что может случиться, так это лихой байкер и, судя по тому, где сейчас стоит его байк, вдобавок являющийся чародеем, плюнет на моего гламурного скакуна. Но какой-то внутренний протест все равно не позволил скромно приткнуть свое транспортное средство где-нибудь в уголке – подальше от глаз истинного ценителя классики.
Для входа в приземистое одноэтажное здание, которое со стороны выглядело как какой-нибудь склад стройматериалов, пришлось воспользоваться карточкой члена клуба. Замок на двери равнодушно щелкнул, впуская меня в святая святых еще одного моего зеленокожего знакомца. Владельцем частного магического тира мог быть только орк-артефактор, да еще и с земляным духом-напарником. Чтобы чародеи, да еще славянского происхождения, с воплем: «Эх, раззудись плечо – размахнись рука!» – не раскатали тир и окрестности в мелкий щебень, нужен особый подход к безопасности. А кто может его обеспечить, как не зеленокожий шаман с набором соответствующих тотемов?
Рабочее место смотрителя тира больше всего напоминало укрепленный блокпост. Большая прихожая, занимавшая все надземное здание, разделялась практически пополам высокой стойкой, которую дополняла достающая до потолка решетка. И металлические плиты стойки, и прутья решетки покрывали чуть светящиеся руны. А еще, если бы я мог видеть духов, то наверняка имел бы сомнительное удовольствие лицезреть парочку самых злобных, засевших где-то под полом в ожидании команды «фас». Понятия не имею, к чему такие предосторожности, но орки – ребята отважные, практически не страдающие паранойей, так что причины наверняка были.
– Раор, Рохур-хатар! – рыкнул орк.
В ответ я широко улыбнулся, впрочем, куда мне до его оскала.
– Раор, Домн-хрорта.
Обычный посетитель должен обращаться к смотрителю не иначе как ор Домн, но мне позволялось присовокуплять к римскому имени оркскую характеристику, особенно когда меня назвали не господином Петровым, а Рохур-хатаром. Конечно, если внимательно посмотреть на фотографию этого самого рохура, то можно интерпретировать прозвище в «хитрую крысу», что, конечно же, было бы обидно. Но я-то знал, как орки относятся к дерзкому, злобному и уже в последнюю очередь очень хитрому, а главное, мстительному зверьку из родных степей, поэтому воспринимал такое обращение как минимум спокойно.
– Опять пришел курочить мои мишени?! – злобно зарычал на меня сквозь решетку орк.
– Ну так иди в ландшафтные дизайнеры. Там твои творения никто не тронет, разве что голуби обгадят. Украсишь их цветочками и будешь любоваться.
– Дерзкий, да?! – вскочив, еще громче зарычал явно скучающий орк, но, судя по всему, даже изображать ярость ему было лень. Так что Домн тут же успокоился и плюхнулся обратно в широчайшее кресло. Затем небрежно махнул когтистой лапой. – Третий уровень свободен. Иди и развлекайся, вандал.
Был в низшем эльфийском аналогичный термин, но орк использовал земной. На самом деле он умный и начитанный, а под дикого варвара лишь маскируется, как, впрочем, и добрая половина его соплеменников.
Магический тир имел особенную конструкцию и под землей распространялся не вширь, а уходил вглубь на шесть уровней. Туда можно было попасть лишь с помощью единственного лифта, к двери которого я и направился.