Лыткаринский маньяк

Валерич, старый ты крокодил! Отпусти студента. Его, пади, девчонка уже заждалась! – примирительно сказала Наталья Ивановна.

– Угу. Давай, всех к девчонкам отпустим. Иди давай, мать Тереза. Глазищи-то загорелись уже!

– Тьфу на тебя, извращенец! – с чувством ответила инспектор и ушла.

В дежурной части зависло немое напряжение.

– Так что, я пойду? – осторожно спросил Антон.

– Пойдешь-пойдешь… – сухо отозвался дежурный: Стой где стоишь! Разберемся, куда ты пойдешь.

Если что-то и читалось теперь на лицах полицейских, так это категорическое нежелание отпускать гражданина Нежданова из райотдела. Это нежелание было таким явным, что казалось, его можно ощутить физически. Буквально, потрогать руками!

Макаров осторожно встал с кресла и быстро вышел из дежурной части. Путь он держал в кабинет административной практики, к Наталье Ивановне.

Здесь продолжалось празднование в узком женском коллективе. Появление стажера вызвало у дам воодушевление:

– Макаров, опять ты! Ну, что ты встал, Макаров? Заходи, раз пришел!

– Да, заходи! Доставай свой Макаров, расстреляй нас. – зажгла Василина Придурошновна, которая, видимо, о таком могла уже только мечтать.

Стажер покраснел и остался в дверях:

– Наталья Ивановна, можно вас на минутку.

– Ну, чего на этот раз? – вышла к нему инспектор.

– Наталья Ивановна, там такое дело… Что-то, по-моему, пацана там крепануть хотят.

– Какого пацана?

– Ну, этого, на которого вы материал составлять отказались. Что-то там сейчас будет. Не отпустят они его просто так.

– Я-то что могу?

– Вы бы это… Может, составите, все-таки. Они хоть успокоятся. А утром сменятся, и он домой уйдет.

– Так состава нет. Его отменят, а мне в минус пойдет. Мне это зачем?

Невозможно было объяснить, зачем ей это. Это либо знаешь сам, либо не можешь понять в принципе. Поэтому Макаров глядел в пол и молчал, но его молчание говорило обо всем без слов. Так, что яснее некуда.

Поглядев на него и немного подумав, Наталья Ивановна направилась в дежурную часть.

– Давай-ка, Виктор Валерич, составлю я все-таки протокол на вашего неплательщика. – подступила к дежурному инспектор.

– Составляй. Сразу бы так!

Действо получилось уникальное. В кои веки, административный материал был составлен на невиновного для его же пользы, во имя его же спасения. Вот, только, опоздала Наталья Ивановна. И с ней спасение… Опоздало.

– Ну что, готово! – отрапортовала она, закончив с бумагами.

– Хорошо. – равнодушно отозвался дежурный: Вон, Макарову на пульт положи.

– Парня-то отпусти. Все ведь сделали как начальство хотело. Ну, чего он тут ночь будет куковать?!

– Ты занимаешься административной практикой, вот и занимайся. А куда не просят – не лезь. – строго отозвался Виктор Валерьевич.

Наталья Ивановна с чувством посмотрела на Макарова, пожала плечами и вышла из дежурки.

Тем временем, на Антона уже составили протокол за мелкое хулиганство и поместили в КПЗ. На резонный вопрос: «Что происходит?» он получил ответ: «У Валежникова поинтересуйся!»

КПЗ или обезьянник. Если кто не знает, от остальных камер он отличается отсутствием передней стены. Вместо нее сплошная решетка от пола до потолка и обитатели здесь реально смотрятся питомцами в зоопарке: всегда на виду и на слуху.

Серьезных преступников сюда не определяют, а содержат мелкую шваль: административно задержанных, которые отправляются с утра в суд за несколькими сутками ареста или квитанцией для уплаты штрафа.

К моменту, когда Антон переступил его порог, здесь уже ютились три обитателя. Граждане Повлоцкий и Смыслоедов, завсегдатаи, задержанные за распитие спиртных напитков в общественном месте. И гражданин Копытин, из той же оперы, но сегодня пойманный за драку с последствиями. Видимо, из-за этих последствий, он чувствовал себя здесь главнее остальных. Без малого, – настоящим з/к!

Появление студента вызвало в обезьяннике настоящий фурор. Приличный, да еще юный, ну, как же тут не постебаться!

– Ничего себе! – начал Копытин: У нас тут группу продленного дня решили открыть!

– Старшую группу детского сада! – понизил планку Смыслоедов.

– И за что теперь сажают детей? – съязвил в свою очередь Повлоцкий.

– Да, за что? – повторил вопрос Копытин.

Желание показаться крутыми сидельцами было столь нелепым, что даже не нюхавшему пороха студенту это стало очевидно.

– Рекомендовали поинтересоваться у Валежникова! – запросто ответил он соседям.

На Повлоцкого и Копытина фамилия впечатления не произвела. Только Смыслоедов присвистнул: О-о, идейный!

Да уж, идейный. – с горьким сарказмом подумал Антон. Валежникова он сейчас реально ненавидел: И в чем идея? В том, что все воруют? Н-да, революционное открытие…

– Ладно, идейный. Натворил-то ты что? – продолжил расспросы Копытин: За хулиганку, небось, закрыли?

– Я, вообще-то, не хулиганил. Я сам пришел, хотел человеку помочь…

– Это ты брось, не хулиганил. Товарищу майору виднее, хулиганил ты или нет. – строго отрезал Копытин.

– Ага! В институте сказки свои рассказывай! – хохотнул Повлоцкий.

Стало ясно, что оправдаться в глазах алкашей не получится. Да и надо ли?…

– А что будет-то теперь? – обратился Антон к более насущной теме.

– Да, ничего! Десять суток в спецприемнике и на волю! Арестантская жизнь всем идет на пользу. И от баланды еще никто не умер. Книжки там почитаешь, радио послушаешь, с интересными людьми пообщаешься. – сделал прогноз Копытин, явно наслаждаясь ролью бывалого.