Затвори за собой поднебесье

Он мысленно переместился в кабинет Джеффри и обозревал на столе хозяина огромный глобус. Воспроизвел даже замеченную при пробуждении позицию; тогда в фокусе зрения застыла Западная Сибирь. Притом что дальше Урала он нигде не бывал, без усилий воспроизвел города региона, невольно дивясь, что все еще силен в географии, некогда почитаемом им предмете. Должно быть, покатил бы и дальше по раздолью задвинувшейся в прошлое родины, когда неожиданно «споткнулся» на одном из городов региона – Абакане. Поначалу подумал: насколько звучное название – не менее зычное, чем индейские имена собственные. Но враз переключился на иное.

«А какая Светлана – из Липецка или из Абакана?» – вынырнула Витянина фраза из диалога, состоявшегося у входа в гостиницу «Инам». Так, наложившись на реплику Светланы «Прямо как у нас, по-сибирски», родилась догадка, откуда Светлана, из каких краев. То, что не удосужился поинтересоваться сам, напрямую, его почему-то не заинтересовало.

Эко диво? За питейными экзерсисами недосуг… Да и судьбой богат – успеть бы выговориться!

Олег улыбнулся и певуче, растягивая слова, произнес про себя: «Света, Света, Светлана … так ты из Аба…». Но осекся от созвучия, непреднамеренно слепившегося в пошленькую рифму.

В некоторой растерянности он уставился на демонстрационное табло, норовя вернуться к роли прилежного статиста, но из этого ничего не вышло. Из недр вздымалось напряжение, порождая предчувствие чего-то необыкновенного, должно быть, открытия, ведущего к важной цели. Почему-то вновь повторялось «Абакан», и почему-то вновь концовка не проговаривалась, смазывалась «аба…аба…аба» Далее странно поменялись согласные и несколько раз отдалось эхом «лама…лама». Наконец Олег сообразил, что эти сочленения звуков – не что иное, как ивритские слова «отец» и «почему», как-то всплывшие в замутненном ручейке мысли.

Тут он откинулся на спинку стула и непроизвольно взглянул на сидевшего напротив зам. руководителя азербайджанской делегации Курбана Ахмедова. Тот и усом не повел, в то время, как Олег застыл, потрясенный открытием: разрозненные события последних недель, на первый взгляд, мало связанные друг с другом, выстроились в строгую логическую цепь, последним элементом, замкнувшим эту цепь, стала оплошность, допущенная визави около часа назад.

Олег встретил Курбана Ахмедова по пути в конференц-зал – тот оживленно беседовал у входа со своим главным экспертом. Референт добродушно обменялся с ними приветствиями, отметив про себя, что прервал у пары какой-то важный, ведущийся по-азербайджански разговор. Вторгшись со своим русским, Олег порушил его естественный ход и, сам того не ведая, выдернул невидимую заглушку. Вместо того, чтобы продолжить разговор на родном языке, топ-функционер, расставшись с Олегом, возобновил его по-русски:

– Не забудь сбросить отцу все позавчерашние материалы по факсу.

Зам. главы стоял к Олегу спиной и, не ощущая пространства, похоже, потерял бдительность. Референт же невольно задержался, пропуская выходившую из конференц-зала даму, сотрудницу секретариата. И хотя главный эксперт ответил патрону по-азербайджански, Олег расслышал название улицы, о существовании которой не имел ни малейшего представления всего полтора месяца назад, будучи безнадежно далеким от возни нефтяных гигантов. Улица эта находилась в Москве и располагалась на ней штаб-квартира компании «Лупойл», ну а под отцом, конечно же, подразумевался ее владелец-миллиардер – земляк этих неслыханно оплошавших ребят.

Здесь Олегу стало ясно, что судьба нефтепровода решена, и подряд на его сооружение передан «Лупойлу». А «Стандарт Ойл» оставили с носом, разыгрывая при этом видимость переговоров. Между тем большим сюрпризом откровение не стало – признаки такого поворота просматривались и ранее.

Олег раздумывал недолго, как поступить с умозаключением, выскочившим в перекличке парадоксальных ассоциаций. На ближайшем перерыве он обратился к Солу Эшкроу, секретарю протокола, и попросил аудиенции у руководителя американской делегации, с которым был едва знаком. Впрочем, неудивительно: г-н Фонтенбло чтил своим присутствием заседания крайне редко. Видя, как у Эшкроу вытягивается лицо, Олег поспешил успокоить:

– Ничего выходящего за рамки, но крайне важно, чтобы встреча состоялась сегодня. Да, чуть не забыл, пригласите на встречу Хью.

Олег вернулся на рабочее место и пребывал в полном согласии с самим собой до конца заседания. Вместе с тем последние полтора часа ему пришлось изрядно потрудиться: согласовывалось очередное коммюнике, и переговоры велись в основном через него. Наблюдая за деловым стилем референта, отличавшимся то сухостью, то виртуозным наведением мостов, нельзя было и допустить, что этот импозантный клерк взвалил на себя миссию могильщика переговоров.

Повестка дня себя исчерпала, и, наспех распрощавшись с соседями, Олег заторопился в лобби. Секретаря протокольной части он увидел у стола секретариата, прочитав по взгляду: его просьба без внимания не осталась. Держатель протокола, с разносолом жухлых сомнений и мелких колик любопытства на лице, рассматривал референта, пока тот топал к нему.

– Езжайте к себе в гостиницу, господин Левин, встреча состоится там…– Сол Эшкроу загадочно кивнул – то ли как посвященный заговорщик, то ли так прощаясь.

– Спасибо, – поблагодарил референт, отметив про себя сноровку персонала. Хотел было спросить: а где конкретно? Но передумал, посчитав, что ему перезвонят.

По дороге в «Карлтон Риц» Олег озадачился, придя в итоге к выводу, что Фонтенбло в его отеле не живет – за полтора месяца в родных пенатах они не пересекались. А предположить, что шеф сам явится к нему, не получалось. Похоже, как и все сложившееся в доинтернетовскую эру поколение, он свято верил в магическую силу звонка…

Но звонка не последовало, а раздался стук. Расположившись в кресле, Олег на тот момент решал актуальнейшую задачу: что заказать на обед, который по его распоряжению подавался в номер. Он подумал, что беспокоят из технической службы – такое прежде не раз случалось. Поэтому, не поднимаясь с кресла, крикнул: «Открыто, заходите!» Все же встал на ноги и двинулся к входной двери.

Когда дверь распахнулась, референт покрылся легкой изморозью: в проеме – патрон, лицо, входящее в первую тройку административной иерархии «Стандарт Ойл». Возник, причем, один, без намека на сопровождение.

Референт явно не ведал, куда деть руки: потер ладони, поправил на рубашке воротник – все это за секунду-другую. Должно быть, раздумывал, подать ли руку самому. Сообразив, что закрывает проход, отступил вглубь номера, нескладным жестом приглашая гостя войти. Любопытно, что ни посетитель, ни сам «квартиросъемщик» до сих пор не проронили ни звука.

Референт в растерянности указал гостью на одно из кресел, ломая голову, какие знаки внимания оказать. Наконец устремился к бару и, отворив створку, достал первую попавшуюся бутылку, но тут услышал:

– В «Стандарт Ойл» даже уборщики абсолютные трезвенники, так что не теряйте времени на вредные для здоровья жесты. Излагайте лучше, что у вас произошло. Я весь внимание.

Олег насупился. Между тем отнюдь не ляп с нормами американской элиты «замарал» его настроение. Этот кодекс он прекрасно знал, хотя и допускал оплошности, являя собой затейливый образ, как он порой шутил, «конвергента». Встреча началась по иному сценарию, чем он предполагал, что выбивало из намеченной колеи. На рандеву не явился Хью, а без «безопасности» весь план рушился – так, по крайней мере, виделось ему в тот момент. Все же Олег стронул разговор первым.

– Господин Фонтенбло, боюсь, что поступил поспешно…– Референт запнулся.

– Что значит? – удивился патрон.

– Попросил аудиенции раньше, чем просьба прошла по инстанциям, как того требует субординация. Даже с учетом того, что побудитель сверхактуален, и ситуация не терпит отлагательств, – изъяснился референт.

– Что-то вы не с того начали, мой друг, пожалуйста, конкретнее, – упрекнул Фонтенбло.

– Если конкретнее, то для разговора нам нужен Кейдж – иначе теряется контекст, – Олег развел руками.

Патрон почесал подбородок и, глядя куда-то поверх Олега, откликнулся:

– Хью нет в Стамбуле, но в его присутствии, в общем-то, не вижу необходимости. Я достаточно информирован о вашей персоне и всего того, что с вами приключилось в последние дни. Давайте без обиняков, ближе к делу. Вы что, думаете я просто так, от нечего делать, по первому зову, примчался к рядовому референту, да еще со стороны, если бы не знал о той уникальной роли, которую вы играете на переговорах?

– Ну, хорошо, – заговорил в задумчивости Олег. – Думаю, судьба проекта предопределена и в Баку решили, что «Лупойл» – генподрядчик, а не мы…

– Так однозначно? – смутился Фонтенбло, но скорее наигранно. Его лицо не отсвечивало эмоций, но маета мысли незримо передавалась.

– Боюсь, что да. Слишком многое говорит об этом… – застенчиво пожал плечами референт.

– Тогда излагайте ваши доводы! – резко метнул карт-бланш Фонтенбло.

Олег ерзал на кресле, точно давая себе отсрочку или набираясь решимости. Приноровившись сказал:

– Они лежат на поверхности… Но приготовьтесь: в адрес «Стандарт Ойл» я выскажу немало нелестного.

– Даже так? – Патрон подался вперед, настораживаясь.

– Господин Фонтенбло, не кажется ли вам странным, что переговоры начали отсчет седьмой недели, а протокол намерений не то что не подписан, даже не готовится? Как вам это? – Референт прервался, подчеркивая лейтмотив. – Более того, сторонами не утвержден ни один основополагающий документ. Развернута кипучая деятельность по всем мыслимым и немыслимым направлениям, но на выходе – горы макулатуры и сплошная демагогия. А последние две недели, не напоминают ли они вам бег в обратном направлении? Под мнимыми предлогами заблокированы даже достигнутые на начальном этапе подвижки. Присмотритесь – и ваш вывод совпадет с моим.

Фонтенбло внешне сохранял невозмутимость, но вялые руки выдавали опаску – то ли разоблачения, то ли вторжения в некое табу. Между тем резко распластав ладони на подлокотниках, он ответил:

– Олег, а не преувеличиваете ли вы? Ведь именно с вашей подачи мы постигли психологию функционеров, сложившихся на бездорожье советской модели хозяйствования, отторгавшей критически мыслящих и склонных к самостоятельным решениям.

– Да не ожидайте от них никаких решений, их не может быть! – Олег в сердцах отмахнулся.

Здесь референта осенило: его общие рассуждения малоэффективны, нужно нечто нетрадиционное и даже жареное. Лишь так он развеет иллюзии, в которых увяз собеседник, в противном случае, его не растормошить.

И Олег поведал свою горбатую, но весьма поучительную историю. Оказывается, глава азербайджанской делегации Тофик Салимов в кулуарах недавно намекнул, что хотел бы провести вечер в компании одной знаменитой кинозвезды. За всю свою карьеру бизнесмена Олег с большей бесцеремонностью не сталкивался и просто онемел. Американцы, напротив, отшутились, но через неделю… всемирно почитаемая кинодива восседала напротив азербайджанца в одном из ресторанов Стамбула. Ее сопровождала представительная свита из стилиста, визажиста, двух телохранителей и … третьего секретаря посольства США в Турции. Олег переводил, с трудом превозмогая брезгливость.

Было очевидно, что ни о какой физической близости между азербайджанцем и именитой гостьей и речи быть не может. Зарабатывая пятнадцать миллионов за фильм и купаясь в лучах мировой славы, звезда выделялась крутым нравом и придирчиво выбирала партнеров сама. Между тем несложно было предположить, какие «Стандарт Ойл» задействовала рычаги, дабы утолить буйную фантазию южанина. Олег знал не понаслышке, что в мире найдутся тысячи богачей, готовых, не задумываясь, выложить сто тысяч за такую встречу, а то и за фото в компании звезды, опубликованное в рубрике «Богатые и знаменитые».

В тот вечер Олег ощутил, хоть и, по большей мере, подспудно, что переговорам пришел конец. В перспективе же у американцев – лишь обмахивание опахалом новоявленных падишахов. Им мало дорогих подарков – подавай мечту в хрустящей таинством упаковке, да еще на золотом подносе с изумрудами. Причем авансом, на шару, беззастенчиво эксплуатируя идею-фикс «Стандарт Ойл» во что бы то ни стало заполучить проект.

Продолжив, Олег рассказал и об обрывке разговора, свидетелем которого он стал сегодня утром. Отметил, что если его выводы верны, то на переговорах азербайджанцы не просто лицемерят, а шпионят в пользу «Лупойла», затеявшего какую-то мудреную, коварную игру.

Референт замолчал, казалось, уткнувшись во второй круг уже говоренного и раздумывая, стоит ли повторяться. Фонтенбло с налетом снисходительности наблюдал за собеседником, после чего обтекаемо заметил:

– То, что вы сообщили, крайне интересно, но я бы на вашем месте не стал бы делать категоричных выводов. Вы многого не знаете…

Здесь Олег окончательно уяснил, что начал явно не с того и до сих пор пробавлялся социо-экономической лирикой. Все, что остается, развернуть полотнище во всю длину, пнув последний фильтр самоцензуры. Виршами не обойдется…

– Признаться, я далеко не сразу осознал, что проект «Стандарт Ойл» – материализация первого трофея нашей кампании в Ираке. До свержения Саддама идея прокладки нефтемагистрали через Ирак могла придти в голову разве что сумасшедшему. Но, боюсь, наша инициатива столь же авантюристична, как и вовлеченность США в конфликт. Излишне напоминать, что план проекта верстался в атмосфере полной эйфории, когда над большей частью Ирака воцарился контроль союзных сил. Но, как это ни прискорбно, никто тогда не задумался, что контроль этот мнимый и не пройдет и нескольких месяцев, как оккупационная доктрина затрещит по швам, ввергая Ирак в пучину хаоса и кровавой междоусобицы. Да такой, что не видно и намека на кардинальные перемены. А ведь за аналогиями ходить далеко не приходится – настолько все на поверхности. Сложно поверить, что Вьетнам ничему не научил! Скажите, неужели тянет еще раз обделаться с ног до головы, чтобы возобладал здравый смысл? Весь мир ухмыляется, взирая на иракское болото, засасывающее Америку с потрохами. Мы же, «Стандарт Ойл», с маниакальным упорством навязываем Баку «куклу» – по- другому наш проект не назовешь. Поймите, Грузия с ее политической нестабильностью и клановой конфронтацией – беззаботное Монте-Карло в сравнении с тем, куда мы толкаем азербайджанцев. «Лупойл» же, нацелившись протянуть нефтепровод через Грузию, восприниматься как серьезный, надежный партнер. То, чем мы торгуем, – абонент на суицид да и только! В нынешней обстановке наша идея не воплощаема даже, если через каждые пятьдесят метров расставить джи-аев, вменяя им стеречь каждый стык. Самое же обидное: разобраться в расстановке сил достаточно лишь изредка читать газеты! И политологи излишни…