Застолье с визирями

– Нуреке, совет нужен.

– Слушаю тебя внимательно, Хайчик.

– Видите же, какие перемены происходят. Новый Казахстан сильной поступью идет. И кажется мне, что кадровый голод присутствует у реформаторов. Как думаете, если я напишу им письмо с описанием своей биографии, с просьбой дать какой-либо проект, где я смогу быть полезен обществу, пойдет власть мне навстречу?

– Ммм. Ты в школе хорошо же учился. Третий Закон Ньютона помнишь?

– Да. На каждое физическое тело действуют две силы, равные по величине, противоположные по направлению, и действуют вдоль одной прямой.

– Вот ты и ответил на свой вопрос. Много сопротивляющихся переменам и там наверху осталось, которые будут действовать в совершенно противоположном направлении. Так что погоди еще.

– Ну Вы же меня знаете, – обидчиво донесся молодой голос в трубке, – я тоже боксер и в стороне оставаться, глотая пыль от проходящей драки, не собираюсь. Я тоже участвовать хочу.

– Немного погоди. Время нужно.

– Хорошо, Нуреке, я понял. Рахмет за совет, – чуть разочарованно расстался невидимый собеседник.

Болат, уважительно кивнув на трубку, показывая свое отношение к звонившему, спросил:

– Кто он?

– Работал раньше у меня. Молодой еще, правда. Идеалист. Но мне нравится общаться с молодежью и стариками. В любом возрасте гораздо интереснее проводить время с теми, кто старше или младше тебя – только не со сверстниками. Большая масса наших ровесников уже не интересны. Они удивлены своими появившимися болячками, признаками упадка сил, разочарованиями в жизни и пытаются рассказать об этом любому собеседнику. Мне это не интересно. Подчеркну, большая масса наших ровесников. Тебя же я не имел в виду. Я заметил, как ты ловко увел тему. Не хочешь ты жаловаться и поэтому ты пьешь в одиночестве.

– А почему ты этого Хайчика остановил?

– Да, потому что именно таких, как он, идеалистов, первыми и сбивают на взлете. Обидно будет. Но он все равно по-своему поступит, так мне кажется. Знаешь, почему я так думаю?

– Почему?

– Потому что подобное притягивает подобное. Я сам человек независимый, так я считаю. И ты тоже такой, вот почему мы с тобой сегодня свободно общаемся. И он тоже имеет свою точку зрения и готов за нее биться. У нас, у тех, кого я уважаю, свои точки зрения есть, что-то внутреннее, что дает нам направление двигаться. А что еще есть, кроме своей точки зрения? Да ничего, на самом деле. Потому что все равно в итоге к этому возвращаешься – к своей точке зрения.

А насчет битвы. Еще ничего не окончено. Возможно, он еще поучаствует. Ты же видишь, что Новый Казахстан получает одну за другой «черные метки» в виде предупреждений о том, что старая элита намерена взять реванш.

– Интересно! Ну давай за молодежь! Хорошая растет.

– Давай!

Друзья выпили. Оба они понимали, что с возрастом трансформируется чувство дружбы, эмоции не так остры, угасают. Больше одиночества присутствует в жизни каждого мужчины. «Кружки по интересам» – так можно было называть мероприятия, собрания современных мужчин, когда большинство только и думали о том, чтобы поскорее покинуть вечеринку.

Эта же встреча, когда двое взрослых, битых жизнью, мужчин, обремененных своими обязанностями, открыто смотрели друг на друга, не была похожа на формальность. Каждый из этих двоих не спешил расставаться и все пытался найти ответы на свои вопросы у друга, затягивая беседу и застолье.

С сожалением расставались друзья в почти уже закрывающем заведении.

На прощание Нурлан, слегка покачиваясь, сказал:

– Мы сами с тобой не раз в танках горели и знаем, что, когда находишься в плохих обстоятельствах, перед тобой выбор – сдаться или пытаться противостоять. Я предпочитаю противостоять, сколько возможно. Вот это и есть моя философия, ничего особенного. И ты тоже такой! Не сдавайся! Тяжело, конечно, твое состояние понимаю. Но не сдавайся! Все должно быть хорошо, Дулат найдется!

Глава 13 – Клиника

Гульзима после месячного отпуска, чувствовала себя хорошо. Отдохнувшая у моря, загоревшая, ее обошли стороной январские события.

Представленная руководством области перед коллективом, она засучив рукава, деятельно приступила к руководству центра, специализируемого на реабилитацию пациентов с нарушением психики. В первый же день обходя новенькое здание, она была приятно поражена, какие средства тратятся на восстановление нервной системы лечащихся.

В основном, пациентами были немногочисленные ветераны афганской войны, полицейские, получившие психологические травмы.

Еще в начале знакомства руководитель областного здравоохранения поделился с ней информацией, что это центр не для всех, что в психологический центр будут приезжать пациенты, друзья, которым нужно помочь в поиске смысла жизни или испытывающие проблемы с общением или с тем же алкоголем. Поэтому несколько палат всегда должны быть свободными.

Действительно, вскоре Гульзима заметила, что пациентами, в основном, являются успешные, состоявшиеся люди. Офицеры, которые располагались в немногочисленных палатах, имели большие звездочки на погонах, либо влиятельных друзей, либо покровителей. Было несколько пожилых людей, которые ранее видели весь смысл жизни в работе, активности, а теперь ушедшие на пенсию и не умеющие отдыхать, впадшие теперь в тяжкую депрессию. Для многих старых людей самое неприятное – это потеря независимости. Многие из них уходят в себя, у них появляются суицидальные мысли. Несколько пациентов, стариков чуть за шестьдесят лет, они просто в себе замкнулись и ни с кем не общались. Просто сидели и смотрели в одну точку.

Много было достаточно успешных людей, находящихся в зрелом возрасте, которые испытывали проблемы с усталостью, пересмотром смысла жизни.

В общем, центр походил на санаторий с уклоном на реабилитацию нервной системы.

Проводя первое аппаратное совещание перед активом центра, она, как опытный руководитель, знала, что в большом коллективе, а особенно в женском, всегда есть место склокам и интригам, поэтому сразу предупредила:

– Есть несколько правил, по которым я могу безоговорочно уволить каждого из вас. Первое – алкоголизм. Если доктор будет злоупотреблять, то лучше пусть поищет работу в другом месте. Второе – конфликты на работе. Если двое конфликтуют, то оба будут уволены, а их руководитель получит строгое взыскание. Третье – конфликты с руководством. Оспаривать распоряжения начальников можно, но аргументированно, не нарушая процессов работы. Если у кого-то будет жалоба на непосредственного руководителя, то жалоба принимается в письменном виде с указанием имени, должности, но только через три дня после случившегося, когда человек остынет и без эмоционального напряжения.

Доведите эту информацию до всех в своих отделениях.

Слухи быстро доходят в одной сфере работы. Поэтому многие знали о ее сильных качествах. Узнали сотрудники и о том, что у нового главного врача есть покровители, настолько могущественные, что сам всесильный чиновник с министерства разорвал список желающих и направил эту молодую и привлекательную женщину сюда.

Вскоре клиника пополнилась жертвами январских событий. Привозили полицейских и военных, которые по несколько дней держали оборону в зданиях департаментов полиции от вооруженных нападавших. Неся боевые потери, сами ожидая свою смерть, сходили они с ума в горящих зданиях. Обугленные лица, обугленные сердца и души.

Поступившие полицейские и военные никак не могли избавиться от чувства тревоги, нигде не чувствовали себя в безопасности. В первые минуты после поступления они запоминали все основные и запасные выходы и учили наизусть расположение окон, через которые можно быстро попасть на улицу. Они искали пути отхода и места укрытия. Всегда взглядом искали столы, под которыми можно спрятаться от летящих камней и бутылок. Любой шум они воспринимали, как атаку. Гульзиме пришлось убрать из кабинета пестрый и яркий ковер, подаренный ей бывший коллегами. Пациенты отделения не могли смотреть, им казалось, что на нем изображен взрыв. Пришлось уволить и специального повара, баловавших пациентов искусно приготовленным сочным шашлыком. Некоторым прибывшим, проведшим несколько дней с телами сгоревших товарищей, становилось дурно от запаха жаренного мяса.

Среди прибывших был один пациент, поступивший с диагнозом «амнезия».

Его лично откуда-то привез местный врач, специализировавший и писавший докторскую на эту тему. Но лечащий сам неожиданно умер в январе от разрыва сердца. Из уважения к памяти и заслугах ушедшего доктора, его пациента оставили в центре.

Диссоциативная амнезия – амнезия, при которой забываются факты из личной жизни, но сохраняется память на универсальные знания. Вот что успел записать, ушедший на тот свет, доктор.

Пока Гульзима искала профильного врача, пациент оставался предоставлен сам себе, без профессиональной помощи. Поэтому она решила сама начать работать с ним, пока более квалифицированный специалист не подключится. И пусть опыта у нее мало, главное – это дать надежду больному. Это был основополагающий ее жизненный принцип: не быть равнодушной. Неверие в возможность менять мир страшнее лени, пьянства или наркомании. Потому что именно оно является их причиной.

Этот пациент, взрослый мужчина производил приятное впечатление своим интеллигентным лицом и приятной улыбкой. На каждого входящего он смотрел с интересом, вглядываясь в черты лица. Искательно вслушивался в каждое приветствие. В любом человеке он искал надежду, что его узнают. Иногда только, прислушиваясь к себе, осознавая, что он потерял, мучительная гримаса боли обезображивала по-своему красивое мужское лицо. Это были короткие мгновения, но слишком часто они повторялись.

Санитарки, видевшие многих больных, и привыкшие ко всем диагнозам, особенно жалели его. Потому что ко всем больным приходили, навещали родные, близкие. Этот же мужчина был лишен визитеров. Вечное, неизбывное одиночество сопровождало его.

– Так жалко его, – иногда причитали санитарки и медсестры, глядя на одинокую фигуру.

– Никого нельзя жалеть. Во-первых, жалость унижает человеческое достоинство. А во-вторых, любое чувство – это энергия. Какую энергию отдаешь, такая и возвращается в итоге. Будешь кого-то жалеть, то, возможно, в старости все тебя будут жалеть из-за твоей болезни, немощи или еще чего-то. Не надо жалеть, а надо любить. По возможности помогать, – делилась со старшей медсестрой своим наблюдением главврач.

Для лечения больных, потерявших память, хорошо было бы использовать гипноз. Но сама Гульзима не владела этой техникой, поэтому для первого раза она решила просто побеседовать с человеком.

– Вы не против, если мы будем вести беседы под видеозапись? – задала первый вопрос врач.

– Я не против, если это поможет моему лечению, – чуть улыбнувшись, ответил больной.

– Какие-то воспоминания сохранились у Вас?