Сюжеты в ожидании постановки. Выпуск 3

Не встречайся с первою любовью,
Пусть она останется такой —
Быстрым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.
Не тянись ты к прошлому, не стоит —
Все иным покажется сейчас…
Пусть хотя бы самое святое
Неизменным остается в нас.

Спрячь эту записку. И пусть она останется с тобой только в памяти.

МАРИНА. Ты права. А я вот думаю. Потом было то ли счастье, то ли ожидание счастья. И я не знаю, что лучше – само счастье или его ожидание? Ведь, когда счастье приходит, то всё равно чего-то ещё, самого малюсенького, не хватает. А когда ты ожидаешь прихода счастья, то тебе хватает всего. Как хорошо жить и ждать прихода счастья!

НАДЕЖДА. Жить и ждать прихода счастья…

МАРИНА. И знаешь, что я хочу ещё сказать? Всё время, все годы в моём сердце звучала и пела та самая старая пластинка. Я слушала её и… мне хотелось жить! Жить и помнить…

(Звучит старая пластинка – танго).

КОНЕЦ

Поздно…

(маленькая пьеса)

Роли:

Марта – пожилая красивая женщина, немка.

Арон – пожилой еврей, муж Марты.

Герта – немка средних лет, помогает Марте по хозяйству.

(Квартира Марты. Марта и Герта).

МАРТА. Волнуюсь… Роня ушёл утром в канцелярию бургомистра, уже вечер, а его всё нет.

ГЕРТА. Фрау Марта! Не волнуйтесь. Ничего с вашим Ароном не случится. Он ведь нужен Германии. Профессор, знаменитый учёный. Физик. Такими людьми не разбрасываются.

МАРТА. Я понимаю, Герта. Спасибо тебе на добром слове. Но на сердце как-то тревожно. А, какие новости у тебя? Что слышно от твоего Курта?

ГЕРТА. Вы же знаете. Он в Сталинграде. Там сейчас такое творится, что страшно и подумать. И писем от него нет уже два месяца.

МАРТА. Не волнуйся. Война ведь. Наверное, с передовой трудно писать.

ГЕРТА. Мне бы самую короткую весточку. Что живой. Больше ничего не нужно.

МАРТА. Раз нет похоронной, значит, живой.

ГЕРТА. Спасибо и вам, фрау Марта, за ваши слова. А ваш Арон – большой человек. Зря он в партию не вступил, было бы лучше.

МАРТА. Евреев в партию не принимают. К тому же ты знаешь моего Роню, ему кроме его науки ничего не надо.

ГЕРТА. А что слышно о ваших сыновьях, фрау Марта? Как их дела?

МАРТА. Я тебе говорила раньше, что предки моего мужа много лет назад жили в Испании. Правда, их 450 лет назад выгнали оттуда, но сейчас, хвала Франциско Франко, снова позвали. Уже два года, как дети в Испании. Пишут редко и в этом году ни одного письма от них не было. Тревожно, но одна надежда на Франко, что он не даст им пропасть. Ведь когда-то Арон был с ним даже знаком. Правда, давно это было. Тогда и войны ещё не было.

ГЕРТА. Всё будет у них хорошо. Фрау Марта, я на сегодня всё сделала, что вы приказали. Я могу уйти немного пораньше?

МАРТА. Конечно, милая. Иди. Да и не рано уже, смотри темно на улице.

ГЕРТА. Ничего, я привычная.

МАРТА. Ну, иди.

(Герта уходит).

МАРТА (обращаясь к зрителям, ходит). Как нелегко сидеть в пустой квартире и ждать. Пока Герта здесь находилась, было легче. Скажите, прошу вас, зачем Гитлеру понадобилось идти на Россию? Сразу стало плохо. Я не знаю, о каких успехах трубило радио, но продукты куда-то исчезли. А моего Роню надо кормить. Хорошо, ему на работе, как профессору, дают иногда пайки, а то даже не знаю, что бы он ел. А на прошлой неделе он принёс масло. Сливочное. Настоящее. Такое мы ели ещё до войны. Запах – волшебный. А от маргарина у Рони что-то болит внутри. Так я то масло только нюхала, всё ему отдала.

А знаете, пока Рони нет, я вам расскажу, какую замечательную жизнь мы прожили. Ведь я со своим Роней живу уже 34, нет, 35 лет. И все годы, как один день. Он был ещё студентом, красивый, молодой, стройный. Девки за ним были готовы куда угодно. А он предпочёл меня. Он так красиво за мной ухаживал, что моя мама, которая, признаюсь только вам, не любила евреев, сказала: «Марта! Этот твой еврей – находка. Держись за него. Он далеко пойдёт». И он пошёл. А в тридцать третьем ему даже сам фюрер пожал руку. Роня тогда придумал что-то такое. Наверное, и сейчас ему поручат новое задание.

(Входит Арон. В его руках письмо и какие-то бумаги. Он идёт тяжело и опускается на стул).

МАРТА. Ну, наконец-то! А я уже невесть что и думать стала. Сейчас разогрею обед, покушаешь.

АРОН. (Глухо). Я не голоден.

МАРТА. Твой любимый супчик. С курочкой.

АРОН. Я не голоден.

МАРТА. (Оживляясь). Так тебя там покормили? Что значит – профессор!

(Арон не ответил и только понурил голову).

АРОН. Да, вот письмо. Из Испании.

(Передает письмо Марте).

МАРТА. Что же ты сразу не сказал. Это же от наших мальчиков. Сейчас почитаем.

(Читает письмо).

«Здравствуйте дорогие мама и папа! В последнем письме мы писали, что устроились хорошо. Мосе дали работу по специальности в такой же лаборатории, какая у отца. Помог Франко. Мося решил обратиться к нему и напомнить об отце. Оказалось, что Франко, помнит отца и представляете, даже немного знаком с его трудами».

(Марта перестает читать письмо и обращается к Арону).

МАРТА. Ну вот. Видишь, Франко помнит тебя. И ты мог бы тоже уехать тогда. Да и сейчас ещё не поздно. Обратись в испанское посольство и ты, как потомок испанских евреев, сразу же получишь визу. Уедем и будем жить с мальчиками. Что ты молчишь, Роня?!

(Арон не отвечает).