Пингвины зовут

– Она что, бросила меня?

– Конечно, нет, – выпаливает Майк в ответ. – У тебя богатая бабушка, которая финансирует наш проект.

– Я… ну да, наверное.

Я быстро выпиваю кофе, гадая, смогу ли догнать Терри. Слова Майка засели у меня в голове, и я прокручиваю их снова и снова. Неужели Терри терпит меня только ради бабулиных денег? Да, Майк любит отпустить колкий комментарий, но я не могу отделаться от мысли, что в его словах есть доля правды.

4

ТЕРРИ

Остров Медальон

Надеюсь, я не была слишком резкой с Патриком. Мне нужно немного побыть наедине со своими мыслями. Я выбегаю из полевого центра и устремляюсь к подъему, размахивая руками, жадно вдыхаю свежий воздух и пытаюсь успокоиться. Меня очень взволновал разговор с Дитрихом. Я не смогла отказать ему, но не представляю, как мы справимся со всем. Придется перекроить все расписание. Бедный Дитрих. Я знаю, что он никогда бы не попросил меня о таком, если бы не случилось что-то серьезное. Когда мы оказались в лаборатории, подальше от посторонних ушей, я заметила тревогу в его взгляде. Он тяжело опустился в кресло за микроскопом и серьезно произнес:

– Терри. Кое-что произошло.

Дитрих нервно дергал себя за усы. По его выражению лица я сразу поняла, что новости будут невеселые.

– Выкладывай, Дит.

– В следующем месяце моей жене предстоит операция. Ничего серьезного, но ей придется провести в больнице несколько дней, и какое-то время уйдет на восстановление. Как думаешь, могу я вернуться в Австрию, чтобы позаботиться о ней и детях? Тогда мне придется уехать через две недели.

У нас уже слишком много работы даже для нас четверых.

– Конечно, можешь, – уверяю я Дитриха. – Семья – это самое важное.

– Я бы вернулся, как только все устаканится, но я знаю, что тебе и так непросто. Уверена, что справишься?

Я начинаю утвердительно качать головой и ободряюще улыбаюсь.

– Конечно, справлюсь.

– Спасибо. Она будет так благодарна. Как и я.

Вообще здорово, что он спросил меня, а не просто поставил перед фактом. Ведь до прошлого года Дитрих был главным в нашем полевом центре, а потом передал полномочия мне, и сделал это как раз потому, что хотел больше времени проводить с семьей. Просто сейчас совсем не подходящий момент. Сейчас у пингвинов пик брачного сезона, и мы и так еле-еле справляемся с работой.

– Хорошо, что теперь у нас есть Патрик, – сказал Дитрих, приближаясь к тубусу микроскопа, чтобы рассмотреть серую массу (порция наполовину переваренного криля из желудка пингвина). Затем он отодвинулся от микроскопа и добавил:

– Он быстро всему научился, не так ли?

Мне пришлось согласиться.

Дитрих ухмыльнулся.

– Но не стоит забывать, что у него был отличный учитель.

Я смущенно откашлялась.

– Думаешь, он счастлив тут? – спросила я.

– Как он может не быть счастлив в окружении гор, айсбергов, невероятной дикой природы и прекрасной девушки?

Было приятно услышать от Дитриха такие слова, но иногда я действительно переживаю за Патрика. Ему пришлось приспособиться к жизни здесь в такие короткие сроки, и эта жизнь кардинально отличается от всего, к чему он привык в Болтоне.

Мне стыдно, что я так быстро убежала и оставила его в растерянности. Но если мне удастся собрать сейчас больше информации о пингвинах, чем я планировала, когда уедет Дитрих, будет не так сложно. Дитриху придется самому рассказать остальным о своих планах. Уверена, Майк и Патрик сразу поймут, что нам всем придется работать вдвое больше после его отъезда.

Я так погрузилась в свои размышления, что совершенно не обращала внимание на происходящее вокруг меня. Оказывается, я уже добралась до вершины холма. Я рассматриваю испещренные снегом горные хребты вдалеке. Если прикрыть глаза, можно увидеть в снежных узорах черты лица, жутковатое зрелище, созданное естественным природным рельефом. Прямо надо мной высоко в небе кружат три чайки, темные фигуры на фоне белоснежных облаков. Что-то в моей голове не дает мне покоя, но я не до конца понимаю, что именно. Пытаюсь сосредоточиться на этом. Дело в Патрике. Он постоянно шутит и пытается казаться веселым, но иногда, когда ему кажется, что я не вижу, в его глазах можно уловить потерянность. Я чувствую, что внутри ему очень грустно. У Патрика есть нерешенные вопросы с семьей. Помню, как буквально на днях мы разговаривали, и я жаловалась ему на своих родителей.

– Им кажется, что я совсем спятила, раз живу здесь, – проворчала я. – Они бы предпочли, чтобы я обосновалась в Хартфордшире и нашла достойную работу, взяла ипотеку и завела накопительный счет в банке. Но мне всего двадцать шесть, и мне еще рано «оседать». Они совершенно меня не понимают.

– У тебя хотя бы есть родители, – мрачно ответил он.

Я поняла, какой бестактной я была, и попыталась подбодрить его и найти какие-то плюсы.

– Зато у тебя потрясающая бабушка, – сказала я. – Такую еще поискать.

Затем, по глупости, я решила показать ему, что моя жизнь ничем не лучше, чем его, и добавила:

– Моя бабушка состарилась в пятьдесят пять лет, совсем перестала выходить из дома к шестидесяти и умерла два года спустя.

– Да, бабуля Ви и правда крутая, – признал он. – Но родители – это очень важно.

Мы сменили тему, но меня не покидало ощущение, что он что-то скрывает, некую темную силу, которая кипит внутри него и отчаянно пытается вырваться наружу.

5

ВЕРОНИКА

Баллахеи

Когда мы возвращаемся в Баллахеи после утреннего сбора мусора, я намереваюсь принять горизонтальное положение и отдохнуть. Поэтому я решаю ненадолго оставить Дейзи с Эйлин. Однако не успеваю я дойти до прихожей, как внезапно из кухни выбегает Эйлин. Она закрывает за собой дверь.

– Миссис Маккриди, мы можем поговорить с вами наедине? – жужжит она мне на ухо.

– А как же Дейзи?

– Она увлечена просмотром «Покемонов», это отвлечет ее ненадолго.

– Очень хорошо. Но тогда мне потребуется чашка чая.

– Конечно. Кто бы сомневался, – бормочет Эйлин себе под нос.

Она снова исчезает за кухонной дверью, а я в это время бреду в уютную гостиную, гадая, что же могло произойти.? Вскоре Эйлин присоединяется ко мне с чашкой чая в руках.

– Что случилось, Эйлин?

– Вам пришло электронное письмо. Оно от, – она понижает голос, – Роберта Сэддлбоу.