Новый шериф

– Петрюс. Померол, – повертел в руках, та же надпись шла поверх этикетки, выпуклая на стекле. – Серьезно?! Мэйдей погибла из-за сраного французского вина?! Из-за вина! Ебаные ублюдки!

Он замахнулся бутылкой, грозя разбить ее о стену. Маклейн перехватил его руку и забрал у парня вино. Тот даже не спорил. Он был подавлен и зол.

– Не знаю, что сказать, – пробормотал мужчина, укладывая бутылку назад и, от греха подальше, вернул крышку на место. – Я не слишком-то разбираюсь в вине. Может, оно действительно ценное.

– Вино, блядь!

– Брайан?

– Что?!

– Мне жаль, что так вышло. Мы не могли ничего сделать. От нас ничего не зависело.

– Почаще говори себе это, окей? Вино, блядь! Черт!

Брайан хлопнул дверью, отправившись в номер напротив. Хотел ли он побыть один или больше не мог находиться в одной комнате с Маклейном, не так важно. Как не важно и то, сколько в прошлом мире стоила бутылка "Петрюс". Маклейн чувствовал себя опустошенным. Он хотел, чтобы все это поскорее закончилось.

С рассветом они приготовились к отъезду. Не думая зачем, Маклейн сложил вещи Мэйдей в джинсовый рюкзак и отнес в машину. Легкий свитер, футболки, рваную на манжетах рубашку, носки, брелок-открывашку с наклейкой Скуби-ду, засохший бутылек лака – все, что она в нем таскала. "Всадники" получили свой ящик, Дженни – ключи от номеров. Дольше оставаться в городе не было смысла.

Вставив ключ в замок зажигания, Маклейн обхватил руль руками и прикусил губу. Ему хотелось отмотать время назад, сделать что-нибудь, чтобы этого никогда не случалось. Сказать себе прошлому – не въезжай в Холбрук. Забудь. Но что сделано, то сделано. Никакие сожаления не вернут девчонку к жизни. "Боже, я даже не пытался узнать ее получше. Даже не знал настоящего имени", – подумал он, вцепившись пальцами в кожаную оплетку руля, и закрыл глаза. Маклейн не хотел к ней привязываться, но почему-то все равно было горько.

Брайан занял пассажирское сиденье, хлопнул дверью. Сумки с личными вещами и рюкзак покоились в багажнике. Прицеп присоединен к машине. Чисхолм пообещал проследить, чтобы они благополучно покинули Холбрук, и помощник шерифа на рыжем "Форд Рейнджер" должен был сопровождать "Линкольн" до границы. Он сдержал свое слово. Пикап стоял на обочине, а сам помощник, пока они были заняты сборами, зашел в мотель облегчиться.

Нужно было дождаться его, прежде чем ехать, и заодно взять себя в руки. Маклейн резко выдохнул.

– Сэнди, – сказал Брайан, глядя перед собой. – Сэнди Осборн. Так ее звали.

Мужчина мотнул головой, пытаясь отыскать слова, но так и не нашел подходящих. И продолжал сидеть, сжимая руль. Словно боялся, что если отпустит, то потеряет связь с реальностью, которая не терпит слабых. Он сам не понял, в какой момент зазвучала музыка и почему. Будто незримый режиссер пустил дорожку поверх последних кадров фильма. Тягучий блюз губной гармошки доносился с заднего сидения, где наверняка не могло быть никого. Не должно было быть, но Билли Кейп, он же Колин Бейкерсон по прозвищу Мунлайт сидел там по центру в поношенной белой майке с растянутым галстуком на груди и наяривал блюз.

Тогда Брайан слетел с катушек. Он выскочил из машины и, сдвинув кресло, выскреб его за шкирку. Тот упирался, пытался отшутиться, но парень был зол. Бросил его на асфальт, принялся пинать ногами. Кейп кричал, просил не бить по лицу, а Брайан все бил и бил, работая кулаками и ботинками, пока бродяга не притих. Маклейн не знал, стоит ли вмешиваться. Не был уверен, что пытаясь разнять, сможет остаться в стороне. Наконец, Брайан выпрямился, тяжело дыша, плюнул и двинулся к машине.

– Поехали, – бросил он, стараясь не встречаться с Маклейном взглядом.

Мужчина кивнул и завел двигатель. Нашел глазами помощника шерифа. Тот вышел со стаканчиком кофе и, обнаружив на асфальте избитого Кейпа, кинулся к нему. Оказывать помощь или заковывать в наручники, кто знает. Это было не важно. Маклейн выехал со стоянки мотеля. До самой границы города они не говорили, как не говорили еще несколько часов, покинув его. Рыжий пикап нагнал их через некоторое время. Билли Кейп, изрядно потрепанный парнем, сидел рядом с помощником, прикованный к ручке над дверцей. Они отстали, только когда Холбрук остался позади.

Город взял большую цену, прежде чем отпустил их.

Каменный лес, КОА Джорни, Холбрук

Резиденция Питера Колби

Холбрук – город мужчин и суровых законов. Достаточно маленький, чтобы им было легко управлять на первых порах, и достаточно перспективный, чтобы дать начало будущей империи, когда гиганты вроде Лос-Анджелеса или Нью-Йорка окончательно сгниют на собственных обломках. Колби вырос на улицах Дублина с их грязью и беспощадностью к бедным. Дикий запад не мог запугать и сломать его ни тогда, ни сейчас, когда к привычным проблемам прибавились ходячие мертвецы.

Ирландец проснулся от звуков, похожих на рев мотоциклов, и перевернулся на спину. Солнечный свет, проникая через широкие чистые стекла, заливал дощатый пол и край сбитых простыней. Колби усмехнулся про себя. Опять Чисхолм явился испортить ему настроение или подослал своих обезьян сделать это за него. Сегодня у него было хорошее настроение, так что он был готов немного подыграть.

Мужчина подхватил черный шелковый халат, расшитый вручную, накинул его и двинулся к выходу, стараясь не наступить на шлюх. Деловой партнер из Миссури спал в соседней комнате прямо в кресле, накинув на себя смятую рубашку. Брюки он тоже успел натянуть, но так и не застегнул – пряжка ремня и трусы выглядывали из-под рубашки. Мирное сопение спящего звучало как музыка. Музыка, открывающая для Колби новые просторы сотрудничеством с людьми из "Зет Индастрис". Улыбаясь себе, ирландец обошел белые ягодицы с ворохом черных волос, закутанные в плед, и столик со следами кокаина. Еще две его девочки спали в обнимку на постели. Шлюхи и дурь дали ему деньги, вес, стабильность. Мир изменился, люди нет. И он продолжал этим пользоваться.

Затянув пояс, Колби скользнул ногами в домашние тапки и толкнул дверь. На веранде стоял человек из местных навахо, отвечавший за его безопасность. Еще с десяток парней с автоматами окружили вторгшихся на его территорию гостей. Ирландец не боялся, что Чисхолм выступит против него открыто или попытается убить. Они уже прошли этот этап отношений – когда тот явился вершить возмездие, довольный, что нашел Колби. И сломал об него зубы. Сотрудничество, вот что им всем было нужно. Сестра Фрэнка мертва, стоит ли поминать прошлое от того, что он не горевал по ней. Колби умел быть галантным с дамами. Лив потеряла от него голову, когда все они были молодыми, но замуж за него она пошла назло брату, в этом он не сомневался. И он не крал, покидая Белмонт, а лишь взял свою долю.

– Требуют разговора, – сообщил навахо, перейдя сразу к делу.

– Требуют, – хмыкнул Колби и дал ему знак не спешить.

Тот за его спиной дал отмашку остальным, а ирландец придвинулся к краю веранды, не спеша спускаться вниз. "Всадники ЗА" были в полном сборе. Все двадцать четыре байкера на мотоциклах в жилетках с нашивками клуба. Чисхолм, сверкая звездой шерифа на своей, небрежно опирался о "Харлей Девидсон Дино". На черных очках играло солнце.

– Кто к нам вышел! Неужели сам Питер Колби собственной персоной?

Колби проглотил издевку, прикрыв веки, и изобразил радушную улыбку, не размыкая губ.

– Я уж боялся, заставишь нас ждать еще час. Не пойми превратно, моим парням стало любопытно. Ты девкам своим за секс тоже платишь? Или так пользуешь?

– Чего тебе надо, Чис? – спросил Колби усталым тоном. – Разве у нас есть проблемы? Я думал, мы все решили, – он развел руками, оглядывая других байкеров.

– Конечно.

Чисхолм кивнул, не отрывая от него взгляда за черными очками, и не переставая ухмыляться. Пауза затянулась, и Колби, переступив с ноги на ногу, покосился на индейца. Тот был готов при случае спустить с цепи остальных его людей.

– Так чего тебе надо? – переспросил Колби, начиная терять терпение.

– Мы с парнями хотели устроить пикник.

– Пикник?

– Да. Знаешь, такой на природе, горячие закуски, выпивка. Проезжали мимо и решили заехать, вдруг ты тоже захочешь присоединиться, – Чисхолм осклабился, наблюдая за тем, как меняется лицо Колби. – Хочешь выпить с нами?

– Не интересует, – ирландец справился с раздражением и выдавил великодушную улыбку.

– Как знать, – Чисхолм покосился вправо и кивнул кому-то из своих. – Может, все же передумаешь? Мы давно не отдыхали вместе. Помнишь, как в старые времена? Ты верно говоришь, пора забывать обиды, думать в положительном ключе. Можешь прихватить девочек. Парни будут только рады. Что скажешь?

Пока шериф говорил, от череды мотоциклов и байкеров отделился один и передал ему вскрытую бутылку из темного стекла. Чисхолм выдернул пробку, вогнанную наполовину, и, бросив за спину, приложился к горлышку, сделав несколько приличных глотков. Колби наблюдал, как дергается его кадык, пока он пьет, и не понимал, к чему этот фарс, пока тот не отнял бутылку, сделав широкий жест. Отвел руку в сторону так, что ирландец смог увидеть этикетку.

– Нет, – вырвалось из него вместе с воздухом, резко, как будто кто-то ударил по спине.

– Хорошее вино, кстати, – поделился с ним Чисхолм, отпил еще, проливая вино по бороде и шее. – Дал бы за него пару полных магазинов, не больше, но для пикника на природе в самый раз.

– Ты хоть знаешь, сколько оно стоит?! Стоило! – выкрикнул Колби, вцепившись в деревянное ограждение веранды. – Ты! Ублюдок! Стой! Стой!

– Что? Передумал насчет предложения? – шериф, довольный выходкой, передал бутылку вице-президенту.

– Прошу тебя, Чис. Это… Ты не представляешь, чего мне стоило достать "Петрюс"! – взмолился Колби, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Я планировал открыть его не раньше, чем через три года, когда вино окончательно созреет…

На его глазах банда байкеров передавала бутылку с дорогущим французским вином из мерло и каберне фран и вливала в себя как самое обычное пойло из забегаловки на автозаправке. Шерифу услужливо передали вторую бутылку. Он так же легко выдернул из нее пробку и вытянул бутылку перед собой, словно предлагал ее взять или хотел произнести тост.

– Я тоже передумал, Пит. К черту пикник. К черту тебя. Пей свое пойло сам.

Чисхолм повернул кулак вместе с зажатым в нем горлышком так, чтобы вино, легендарное вино, которое Колби хранил словно девственницу для себя, толчками вытекало на песок перед его домом. Шериф потряс, чтобы оно быстрее покидало стеклянную тару. Не дождался, пока та опустеет, и швырнул перед верандой, где ирландец в бессильной ярости кривил лицо. Он бросил "поехали отсюда" своим парням и те, посмеиваясь, расселись по мотоциклам. Вскоре рев двадцати четырех моторов наполнил умиротворенное утро в резиденции Колби. Чисхолм дал слово себе и своему клубу, что отыщет его и отомстит. Он не собирался его убивать, хоть тот обокрал их и сбежал, едва заварилась каша с мертвецами. Должен был, этого хотел клуб. Из уважения к сестре, которая любила скользкого ирландца, он так и не смог. Теперь долг был списан. Он отомстил. И никто из "Всадников" не посмеет обвинить его в мягкотелости. Разговоры о том, как трясся Колби над своим вином, готовый броситься вылизывать песок – вот что займет их надолго.

Фрэнк Чисхолм, чувствовал удовлетворение, возглавляя колонну байкеров, растянувшуюся по дороге. Ему удалось решить конфликт, назревавший последние несколько месяцев, не проливая крови. Почти, если считать погибшего подростка. В конечном счете, важно лишь то, что он вместе с Колби может сделать для города, для выживших, чтобы не гибли другие дети.