Белая кошка

– Ты точно в порядке? – интересуется Сэм, легонько пиная ножку кровати.

Киваю. Надо бы рассказать о своем отъезде. Счастливчик, скоро вся комната будет в его распоряжении. Но что-то пока не хочется окончательно расставаться с призрачными остатками нормальности.

– Устал просто.

Нацепив рюкзак, Сэм хватается за ручку двери.

– Пока, шизик.

Машу в ответ перевязанной рукой, и тут меня осеняет.

– Эй, постой-ка.

Сэм оборачивается.

– Я тут подумал… Если придется уехать, ставки принимать сможешь?

Не надо бы его просить. Мало того что пришлось признаться, что практически отчислили, так еще буду в долгу. Но уж очень хорошо у меня тут все устроено, бросать – не дело.

Сэм задумался.

– Да ладно, забудь. Считай, что ничего…

– А мне доля полагается?

– Двадцать пять процентов. Ровно четверть. Но тогда будешь не только деньги собирать.

– Пойдет, – он медленно кивает.

– Ну и чу2дно, в тебе я уверен на все сто.

– Лестью ты чего хочешь добьешься. Только с крыши она слезть не поможет.

– Ну-ну.

Со вздохом сползаю с кровати и достаю из комода чистые форменные брюки. Черная ткань ужасно колется.

– А чего это ты вдруг уезжаешь? Не отчисляют ведь?

Отворачиваюсь, натягивая штаны, но голос подделать трудно:

– Нет. Вообще-то, не знаю. Давай-ка расскажу, что делать.

– Ну и?

– Возьми записную книжку. Там имена, цифры – короче, все. Заноси туда ставки.

Влезаю на стул, чтобы добраться до верхней полки шкафа. Там наверху, за дверцей, прилеплен скотчем блокнот. Отдираю. А вот и еще один, с десятого класса. Тогда мои дела как раз пошли в гору, пришлось начать все записывать. А раньше работал по памяти. Отличная у меня память на самом деле, хоть и не фотографическая.

– Вот.

– Пожалуй, справлюсь.

Сэм ухмыляется. Он явно удивлен тем, что у меня тут тайник. Потом листает записную книжку. Там все ставки с начала одиннадцатого класса, все расчеты. Что будет с мышью из Стэнтон-Холла: зашибет ее колотушкой Кевин Браун, или сработает мышеловка профессора Мильтона, или ее поймает Чайават Тервейл (гуманно, на листик салата). Ставят все больше на колотушку. Кто получит главную роль в «Пиппине»: Аманда, Шэрон или Кортни, не перехватит ли роль новенькая из массовки. В итоге победила Кортни, они до сих пор репетируют. Сколько раз в неделю нас будут пичкать в столовой «ореховым печеньем» без орехов.

Настоящие букмекеры, чтобы заработать, сразу вычитают свой процент из суммы ставки. Ну, к примеру, кто-нибудь ставит пять долларов, а из них пятьдесят центов уже идут букмекеру. Поэтому ему все равно, кто выиграл, лишь бы расчеты сходились и неудачных ставок хватало на выплаты победителям. Я не всегда так работаю. В Веллингфорде вечно ставят на всякую ерунду, иногда совершенно невозможную, – денег-то у учеников куры не клюют. Так что я временами работаю по всем правилам, как в конторе, а временами ничего не высчитываю и просто надеюсь прикарманить денежки. Пожалуй, я тоже в своем роде азартный игрок. Ну да, так оно и есть.

– И не забудь, только наличные. Никаких кредиток или часов.

Сэм закатывает глаза.

– Они что думают, у тебя тут касса с терминалом для банковских карт?

– Да нет, обычно просят взять карточку и купить что-нибудь в счет долга. Не бери. Получится, ты ее украл. А им того и надо – родителям мозги запудрить.

Сэм медлит, но в конце концов соглашается.

– Ну и лады. На столе новый конверт. Не забудь все записать.

Я к нему излишне цепляюсь, но нельзя же прямо сказать, что мне позарез нужны деньги. В Веллингфорде беднякам не место. Я тут единственный одиннадцатиклассник без машины, например.

Забираю блокнот, лезу обратно на стул, чтоб приклеить его на место, и тут раздается громкий стук, от которого я чуть не падаю. Дверь распахивается, входит наш комендант Валерио. И замирает как вкопанный, словно я в петлю лезу у него на глазах. Спрыгиваю со стула.

– Я тут как раз…

– Спасибо, что сумку достал, – приходит на помощь Сэм.

– Сэмюэль Ю, для завтрака поздновато, а вот занятия уже начались.

– Ставлю пять баксов – вы правы, – выпаливает сосед и по-идиотски мне ухмыляется.

При желании я мог бы легко обвести его вокруг пальца. Вот именно так – попросил бы о помощи, предложил долю и обобрал как липку. Мог бы, но не буду. Нет, правда не буду.

Дверь за Сэмом захлопывается, Валерио поворачивается ко мне:

– Ваш брат сможет подъехать только завтра утром. Так что отправляйтесь пока на уроки. А где вы сегодня будете ночевать, мы еще не решили.

– Можете к кровати меня привязать.

Ему, судя по всему, совсем не смешно.

Еще в детстве мама рассказала мне про проклятия и мастеров и научила мошенничать. Она сама мастер, поэтому легко всего добивается, а мошенничает, чтобы это сошло ей с рук. Я не умею, как она, заставить полюбить или возненавидеть, или, как Филип, обратить силу удара против нападающего, или, как Баррон, забрать чью-то удачу. А вот обманывать я научился отлично.

С проклятиями не сложилось, зато обдурю хоть кого. Простачка, которого я наметил в жертву, нужно хорошо изучить (тоже мамина наука), знать его лучше, чем он сам себя знает. Только так и можно кого-нибудь нагреть, с магией или без.

Сначала втираешься в доверие, очаровываешь. Жертва должна считать себя намного умнее. А потом предлагаешь ставку. Еще лучше, если предложит твой партнер. Но простачок сперва обязательно что-то получает. Мы это называем «приманка». Деньги уже есть, можно в любой момент развернуться и уйти, и он расслабляется. Тогда ставки повышаются. Сильно повышаются. У мамы всегда выходит гладко – мастер эмоций кого угодно заставит себе доверять. Но и ей нужно тщательно следовать схеме, чтобы позже, по зрелом размышлении, ее не вычислили. В конце срываешь куш и делаешь ноги.

Хороший мошенник должен быть умнее всех, не упустить ни одной мелочи и твердо верить, что все сойдет с рук. Только тогда он и вправду хороший мошенник.