Черное сердце

Я пожимаю плечами.

– Но, если вчера ты оказался в опасной ситуации именно из-за обучения, мы немедленно все прекратим.

– Нет, все было совсем не так. Мы просто следили за одним человеком… Выбрали цель наугад. А потом Баррону позвонили. И я на несколько минут остался один и заметил убийцу. Погнался за пареньком – за убийцей. Глупо получилось, знаю. Но он сбежал, вот и все.

– Ты с ним разговаривал?

– Нет.

– Но ты же загнал его в угол в том переулке, правильно?

Я киваю, но потом поправляю ее:

– Сначала загнал, но он сразу же вскарабкался на забор.

– Мы нашли около забора обломок доски. Он хотел тебя ударить?

– Нет. Никто никого не бил. Может, он наступил на доску, когда убегал. Все так быстро произошло.

– А можешь его описать? – Юликова наклоняется ко мне через стол и смотрит внимательно, будто пытаясь прочитать все, даже самые мимолетные мои мысли, разгадать жесты и мимику.

Очень надеюсь, что у нее ничего не выйдет. Я, конечно, врать умею неплохо, но не более того. Раньше приходилось врать либо преступникам, действия которых я могу предугадать, либо простачкам, которыми можно манипулировать. Юликова – совсем другое дело. Я и понятия не имею, на что она способна.

– Да вряд ли, – пожимаю я плечами.

Она несколько раз кивает.

– Больше ничего не хочешь рассказать о случившемся?

Знаю, нужно рассказать про пистолет. Но если признаться сейчас, она спросит, почему я его взял. А может, спросит у Баррона, чем мы занимались. За кем следили. Если на брата найдет, он ей все выложит. Или еще хуже – выдумает какую-нибудь откровенную чушь, и Юликова сразу догадается про Лилу.

Конечно, я не хочу снова вести себя непорядочно, врать. Я хочу научиться поступать правильно, даже если мне это не нравится. Даже если я Юликову за это ненавижу. Но просто сейчас никак нельзя.

Вот в следующий раз… В следующий раз я уж постараюсь. Все расскажу. Но не сейчас.

– Нет. Ничего такого не случилось. Просто сглупил. Буду осторожней.

Юликова, окинув меня многозначительным взглядом, достает из ящика стола пачку бумаг на скрепке и кладет передо мной. Я знаю, что в этих бумагах. Как только я их подпишу, то перестану быть обычным гражданином. Соглашусь подчиняться особым правилам и законам. Если облажаюсь, судить меня будут закрытым судом безо всяких присяжных.

– Может, пора уже бросить Веллингфорд и тренироваться как положено вместе с Барроном и другими курсантами?

– Вы это уже предлагали.

– И ты уже отказывался, – Юликова с улыбкой достает из ящика бумажный платок и, прижав его к губам, кашляет. На белом платке остается темное пятно. – Видимо, и сейчас откажешься.

– Я действительно хочу стать федеральным агентом и работать в ПЮО. Хочу… – Я хочу стать лучше. Хочу, чтобы она сделала меня лучше. Говорить такое нельзя – это чистое сумасшествие. – Но вылететь из старшей школы – плохая идея. Да и соглашение об иммунитете от уголовного преследования…

– Возможно, нам удастся заполучить для тебя аттестат.

И не придется больше видеть Лилу, ее короткие светло-золотистые волосы, которые чуть завиваются на концах. Не придется слышать низковатый голос, от которого я сам себя забываю. Не придется стискивать зубы, чтобы, не дай бог, не окликнуть ее по имени при встрече.

– Ждать осталось недолго. Я просто хочу закончить учебный год.

Юликова кивает: она разочарована, но не удивлена. Интересно, этот платок – на нем была кровь? Спрашивать неловко. Я вообще чувствую себя здесь неловко.

– Как там дела с амулетами? – интересуется она.

Вытаскиваю из кармана пять ровных каменных кругляшков с дырками посредине – пять амулетов трансформации, которые отведут проклятие мастера вроде меня. Хотя мастеров вроде меня на свете по пальцам перечесть. Пока их делал, очень устал, но хотя бы отдачи не было. Камни уже неделю болтались у меня в бардачке – все ждал подходящего случая их отдать.

– Очень редкая штука, – говорит Юликова. – Когда-нибудь пробовал колдовать, пока они на тебе?

– Нет, а что было бы?

– Да ничего, – улыбается Юликова. – Камень треснет, а у тебя будет упадок сил.

– Понятно.

Как ни странно, я чувствую разочарование. Сам не знаю, какого ответа ждал. Покачав головой, вываливаю амулеты прямо на стол. Они катятся по столешнице, словно рассыпанные монетки. Юликова долго смотрит на них, а потом поднимает взгляд.

– Для меня лично очень важно, чтобы ты был в безопасности, – она снова делает глоток и улыбается.

Знаю, Юликова, наверно, говорит это всем потенциальным участникам своей программы, но все равно приятно.

Она провожает меня к дверям и мельком дотрагивается до моего локтя рукой в перчатке.

– От твоей мамы вестей не было? – голос тихий, будто она действительно переживает за семнадцатилетнего мальчишку, который болтается сам по себе и боится за мать.

Наверняка просто нужную информацию пытается выудить. А информации этой у меня, к сожалению, нет.

– Нет, – отвечаю я. – Не было. Может, ее убили.

Вот тут я как раз не вру.

– Кассель, я бы с удовольствием ей помогла. Для нашей программы очень важны и ты, и Баррон. Хорошо, если ваша семья не будет разлучаться.

Я молча киваю.

Если уж стал преступником, рано или поздно тебя поймают – так всегда бывает. Но может, у федеральных агентов все иначе. Может, их матерей никогда не сажают в тюрьму. Остается только надеяться на лучшее.

Снаружи здание выглядит совершенно обыкновенно: серая бетонная коробка средних размеров, в зеркальных окнах отражается заходящее солнце, рядом парковка. И никто бы не догадался, что верхние этажи занимают федеральные агенты, ведь над дверью вывеска «Ричардсон и Ко: клеи и герметики», а входят и выходят в основном люди в элегантных костюмах.

Деревья почти облетели, остались лишь коричневые листья. Раннюю осень в красно-золотом наряде сменил холодный ветреный октябрь. Иду к своему «бенцу» – прекрасное напоминание о том, какую жизнь я мог бы вести, если бы принял предложение Лилиного отца и стал его тайным убийцей.

Все чаще и чаще мне кажется, что я сам себе худший враг. Возвращаюсь в Веллингфорд. Времени в обрез – только сумку со спортивной формой сгрузить да перехватить энергетический батончик. Пора в библиотеку к Данике. Бегом поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь перед дверью в свою комнату. Она открыта.

– Кто тут? – спрашиваю я, заходя.

На моей кровати сидит девчонка. Я ее пару раз замечал в коридорах, но мы никогда не пересекались. Девятиклассница. Внешность азиатская – наверное, корейские корни. Длинные черные волосы ниспадают до самой талии. Толстые белые гольфы почти до колен, блестящие голубые тени для глаз. Она бросает на меня взгляд из-под длинных ресниц и застенчиво улыбается.