К новой философии

3) погружение в тему по времени и объёму изученного материала (такие как цитаты или факты о каждом человеке и описания, которые включают их стилистические и личные особенности).

Чтобы категоризовать различных индивидов по их философиям, полезно сначала думать об индивидах как об обитателях философских традиций, а не просто идей, как в истории идей, или просто различий, как в археологии знаний Мишеля Фуко. Особенности категориальных традиций находятся посредством анализа их содержания, то есть индивидов как целостностей, каждой в отдельности. Некоторые части традиций являются условно представительными и служат точками схожления для усвоения особенностей всей формы и категоризации многих других её элементов. Люди соглашаются с некоторыми, в то время как конфликтуют с другими, подобно согласию или безоговорочному конфликту, с которым сталкиваются их оценщики. Сходства, в данном случае, внутрикатегориальны, а конфликты межкатегориальны. Наличие разнообразного спектра знаний и, возможно, интеграторского мировоззрения помогут провести этот анализ успешно и без особых психологических осложнений. Важно отметить, однако, что подчинение одних категорий другим или своей собственной, как и превознесение одних категорий над другими, приводит объективную логикометафизическую основу данной системы к излишней диалектике.

Вероятно, наиболее важным параметром в этой методологии является «мышление». Требуется нелинейное, контекстуальное мышление, основанное на умении глубинного изучения, способности научного сопоставления и накопленном опыте исследования. Этот вид мышления необходим для соединения фактов индивидуумов с Моделью, чтобы спроецировать этих индивидуумов на Модель до понимания того, как они сходятся или конфликтуют между собой. Тем не менее, я должен отметить, что не все мои рассуждения, изложенные здесь, являются исчерпывающими или даже понятными для большинства, и способ, по которому я думаю, является гипотетическим, потому что он касается ещё несформировавшейся области философских исследований. У некоторых из моих выборов в списке может быть много причин или толкований, а некоторые могут иметь лишь несколько, в то время как у других, хоть они и включены в список, нет или, возможно, даже не будет указано никаких обоснований.

Изучающие заметят, что неслучайно добавленные мной личности образуют некоторые закономерности. Это подразумевается даже в том случае, если некоторые причины не описаны мной, а другие не объяснены. Многие личности не включены в приложения попросту потому, что либо я не могу объяснить слишком сложные контекстуальные и нелинейные моменты их работ, либо причина настолько очевидна и параллельна ранее описанным, что мне кажется, что главный и наиболее популярный труд данного человека уже наталкивает на общую со всеми мысль. Но это может быть лишь моей догадкой, и поэтому, да и в любом случае, требуется критическая индивидуальная проверка.

Иногда происходят случаи верной категоризации, которые вначале не зависят от фактов и не опираются на мышление, которое бы связало воедино некоторые сведения о человеке. Такие случаи также не обязывают сознавать теорию, чтобы оставаться в её рамках. И такое понимание самой сути категоризации обусловлено накопленным опытом и владением методологии категоризации на подсознательном уровне. Когда происходит такая «автоматическая» категоризация, то со стороны она может показаться неким озарением, в отличие от определённого и последовательного исследования. Это может показаться «интуицией», но такое слово «не выражает ничего, кроме ограниченности» (Рерих, 2015, стр. 303). Основание такой области как метафилософия не должно сводиться к такому необъяснимому явлению как мистическая интуиция. Вместо этого мутного и ограничивающего источника, неявного ли, нелокального, или энергетического (МакКрати, 2015, гл. 7), должно складываться впечатление, что огромный пласт информации, с которой на протяжении длительного времени взаимодействовал сам исследователь, поддерживает метафилософию в связи с философией, чтобы первая обособилась в отдельную науку, как было сделано, например, с метаматематикой Альфредом Тарским и Куртом Гёделем. Следует считать, что гипотеза полной реальности послужит серединной, связующей функцией между философией и наукой. Но нам всё же может быть интересно, как избавиться от вненаучности – или даже что делать с подобным непониманием; – таковы вопросы, на которые мы попытаемся найти ответы в ходе этого исследования.

Нелинейный подход, связывающий остальные параметры данной методологии – это также попытка понять эссенции, лежащие за терминами и определениями Модели. Диаграмма – это не просто наложение на Модель, но и понимание связи людей с тем не до конца описуемым словами и содержащимся в Модели. Поэтому Диаграмма учит нас не зацикливаться на одних чертах человека и не редуцировать человека к одним лишь фактам его, а служит более общей, разносторонней связью всех возможных и даже, по-видимому, противоречащих фактов, определяющих человеческую жизнь. По мере работы в рамках гипотезы важно отметить заключения о том, что какие-либо названия или слова, употребляемые людьми о себе (с целью описать себя или дать себе определение), влияния окружения или других людей и теологические взгляды не зависят от философской сущности. Так что стоит подчеркнуть ещё раз эти три вещи, которые исключены из связи с философией: названия, влияния и теологии. Названия могут быть неверными, особенно если они исходят из неверно понятого влияния. А теологии могут быть редуцированы в слова о Боге, что тоже как название не исключает ошибочного понимания. Каждый человек должен сам изучать свои определения (которые у него проявляются ещё с подсознательного уровня) и сам производить свои впечатления о других людях (так как восприятия других людей проходят через форму сознания исследователя). Не стоит расчитывать, что другие это сделают, и на то, как они это сделают. Верить одним лишь словам категорически противоречит всей данной метафилософской концепции. Но следует иметь их в виду и ни в коем случае не игнорировать что-либо сказанное.

Если разобраться, то слова – это не одни лишь представления или соответствия, а главное, что слова – это наши способы формулировки вопросов о том, что невыразимо. И мы должны придумывать слова, чтобы попытаться выразить то, что невозможно точно знать, но мы должны, так как иначе мы остановимся задаваться вопросами. Без возможности выразить понятия словами, мы не сможем жить. Без идей мы не сможем мыслить. Истина, возможно, невыразима, но мы продолжим о ней говорить и задавать вопросы даже тогда, когда у нас уже будут ответы, хоть эти ответы и никогда всех не удовлетворят. Способы задавать самые глубинные вопросы в одеянии всевозможных слов и есть то, чем занимается настоящий метафилософ. И именно так возможно видеть множество последовательностей, потому что все они были выражены людьми, которые верили невыразимому. Всё, что сделано и достигнуто людьми, упорядочено на почве неизведанного – и это строение, которое можно понять даже тогда, когда не знаешь из чего оно сделано на самом деле.

Читал ли я или смотрел основные работы этих людей, имел ли я построенные на отдельных наблюдениях доказательства или читал статью в энциклопедии, и, достигнув критического (то есть достаточного, а не необходимого) объёма данных, я бы позволил им какое-то время погружаться в моё подсознание и смешиваться с моими знаниями и пониманием. Поэтому, когда мои накопленные и осевшие основания о человеке возвращаются к сознанию, я могу быть уверен в категоризации какого-то человека, как если бы я знал, как этот человек будет реагировать на тех, кто уже категоризован, и где они все увидят себя в Модели. Учитывая интенсивный объем работы и время, необходимое для того, чтобы сделать всё точно, я могу вместо этого принять решение взглянуть на более обоснованные противоречивые доказательства или академическую критику, которые могут показать, что я представляю индивида под потенциальной или гипотетической категорией ошибочно. Конечно, мне нужно ещё уметь правильно аргументировать категоризацию – иначе я не был бы уверен в категоризации кого-либо вообще.

Так как мы рассматриваем индивидуальные сознания сами по себе, то тут подразумевается и некоторый субъективный подход, зависящий от каждого человека, употребляющего эту методологию. Однако, для тех людей, которые способны направить свои внутренние силы на постижение сознания другого, существует некоторый конечный достаток этого подхода. С достаточной практикой, опытность может развиться до такой степени, что непротиворечивое определение сознаний индивидов, сильно гармонирующих или по иному резонирующих с сознанием категоризатора, может мгновенно производиться лишь исходя из малейшего упоминания о жизни человека, при этом достигая эффекта, напоминающего выхождение из-за рамок пространства-времени. Таким образом, ощущения сознания человека, переживающего через свой внутренний опыт решение по категоризации, становятся независимы от конкретного пространства или времени.

С помощью различных фрагментов значимой информации из цитат (например, из викицитатника) или из того, что другие говорили об этих людях, и сравнивая их с другими категорированными людьми или сравнивая их с теми, кто вдохновлял или влиял на них, можно ясно понять общую философию человека, а затем сравнить это понимание с данной мной категоризацией. Произведение объективной оценки философии может достигаться легко, но оно также может становиться более трудным по мере того, как больше людей категоризуются, хоть, безусловно, есть преимущества в том, чтобы иметь больше людей для сравнения и больше сравнений с моими категоризациями. Чтобы сделать любое из таких суждений, был проведён некоторый сбор данных, подходящий для получения стабильной интегративной картины. Этот сбор данных также может осуществляться в нестандартных средствах массовой информации, таких как видео на YouTube. Кроме того, я также хотел бы представить противоречивые доказательства, если таковые имеются, которые могли бы пролить некоторый свет на внутренние или внешние конфликты рассматриваемых лиц.

Список, сопровождающий Диаграмму, постоянно обновляется, и критика важна для его продолжающегося развития. Так как бывают погрешности в понимании, то, скорее всего, у этой работы можно выделить эмпирический метод проб и ошибок, который эволюционирует по мере накопления знания. В конце книги Вы можете ознакомиться со списком причин для включения имён во все категории, начиная с левой стороны Диаграммы.

31. Предварительные размышления о природе категорий

31.1. Осознание своей категории

Для того, чтобы понимать другие категории, лучше всего уже иметь как минимум представление о своей собственной. Хотя своя категория, скорее всего, не изменится во время жизни, так как логика мировоззрения слишком ограниченна, наше осознание себя может углубляться и расширяться под влиянием других категорий. Кант был прав: нужно критиковать и стремиться к новому знанию, поскольку только так мы можем развивать свой разум. Иначе у нас остаются тёмные, подсознательные мысли, о которых мы ничего не знаем, хоть они и водят нами.

В кантовской гносеологии, как и в моей, есть понятие бессознательной мысли, то есть такой мысли, которая не связана с сознанием (неосознанная мысль), хоть и является его частью, так как находится внутри него. Психология занимается такими понятиями бессознательного. У нас есть неосознанные желания, мысли и идеи, которые водят нами, но мы о них не догадываемся. Такую же идею применяют марксисты в плане сознательного и бессознательного класса, и феминисты, когда обсуждают патриархальное поведение. В философии понимание неосознанной природы некоторых мыслей началось с Лейбница и развилось Кантом в его априорных суждениях.

Если судить по Диаграмме, то есть люди, сознающие свою категорию, и люди, несознающие свою категории, которых большинство. Но некоторые догадываются о категориях, хоть и не знают, что это. Это может произойти во время дискуссии, когда один спорящий пытается понять своего оппонента. Употребляемые выражения могут, к примеру, касаться различий темперамента, склонности к определённым мыслителям или течениям, особенностей трактовки, из-за которой спор представляется неразрешимым, поскольку на одни и те же вещи имеются отличающиеся по направлению взгляды. Возможны осознанные трудности в понимании взгляда со стороны собеседника и заинтересованность в понимании или желание постичь его, несмотря на очевидность в фундаментальном различии. В любом случае, категории дополняют друг друга, предоставляя возможность увидеть мир по-другому. На практике выводится фундаментальный подход к человеку, выстраиваются определённые отношения, независимые от психологического поведения в конкретный момент времени.

Возможны и другие примеры попыток осознать свою категорию и категорию собеседника, с которыми Вы уже сталкивались. Когда мне говорят, что я неверно кого-то понимаю, то это просто может быть факт того, что человек сам себя ещё не осознаёт. Многие могут подтверждать категоризацию одного, всем знакомого человека даже когда тот её отвергает, но фактор субъективности ложится именно на него, поскольку ему может не хватать самоосознания, которое ему следовало бы образовать, выходя из обыденного мировоззрения.

Категоризация непосредственного, неформального собеседника может привести к сопротивлению с его стороны. Собеседник может воспротивиться тому, как его называют другие, и считать даже обоснования лишь «обзываниями». Но лучше всего понять себя можно только исходя из того, как видят тебя другие, хоть это бывает очень тяжело по нескольким причинам. Во-первых, у собеседника нет расположенности или опыта в рамках философской сферы, а лишь другие интересы, которые её не касаются. Такому человеку будет мешать его сосредоточенность на другом знании или его обыденное мнение. И во-вторых, у человека свои понятия и индивидуальный взгляд на мир, который он психологически хочет защитить от давлеющих взглядов. Ему важно не дать другим власть на своим внутренним миром, чтобы не видеть себя в подчинённом положении. От такого следует отдаляться и использовать другие методы, чтобы человек чувствовал уважение к независимости своего мнения в безопасной обстановке и неагрессивной риторике. Агрессивная риторика не нравится спящему населению.

В общих чертах, коренная проблема заключается в разных значениях слов, которые мы употребляем. Когда я говорю Платонист, то я не имею в виду точь-в-точь Платона. Я даже не имею в виду точь-в-точь платониста, как это понимают некоторые другие. Я под этим подразумеваю что-то совсем другое, и поэтому я перестал называть других людей в честь некоторых философов, за исключением идеалистов, которых я так различаю. Просто Платон лучше всех и всесторонее выразил свою категорию – поэтому легче думать о нём, когда мы говорим обо всех идеалП.

Например, я считаю Парменида платонистом, хотя философия первого была намного проще философии Платона, до такой степени проще, что некоторые идеалП спорят против Парменида с «платонической» точки зрения. В данном случае они берут понятие «платонизм» более узко, чем я. Я связываю людей с уровнями реальности, как будет показано на Диаграмме. Так как Парменид вместе с Платоном исходили именно из 15-го уровня, что для первого выражалось Бытием, а для второго Благом, они находятся в одной и той же категории по Диаграмме.

На Модели (с уровнями реальности) любой уровень Диаграммы может быть выражен бесконечным числом понятий, так как само число понятий у людей бесконечно и различно у каждого, в том числе и сами понятия различаются у людей. Например, понятия Бытия, Блага, Единого, Бога (выбранного из политеизма, католического и протестантского монотеизма и некоторых видов пантеизма и панентеизма), Света, Сингулярности, тёмной энергии и других. Понятия зависят от человека, но всех их можно связать реальностью, которая не зависит от самих понятий. Вот такими же рассуждениями без определений пользуется и Кант, потому что определить реальность 15-го уровня иначе кроме как категорией мисинтеграции/идеализма нельзя, которая сама по себе никак не определяется, за исключением только посредством её связи с реальностями Модели.

31.2. Связь и динамика Модели с Диаграммой, объекта с субъектом

Тут я приведу пример связи Диаграммы с Моделью посредством понятия воды и того, как мы его получаем и можем судить по нему. Если посмотреть на воду под микроскопом, то увидим, что у неё каждый раз другие узоры, откуда бы воду мы ни брали – у неё разные узоры, в зависимости от влияний, которые она испытывала. Но хоть вода так и различается (не говоря ещё о более тривиальных примерах, как мутная, чистая, радиактивная, изотопная, святая и тому подобных), вода называется водой, то есть все эти различия и различные понятия относятся к одному аспекту реальности и группируются под названием «вода». То же самое употребляется тогда, когда мы говорим о категориях. Только здесь всё ещё более абстрактно. Все эти понятия и виды воды группируются под элементом Модели 3-го уровня – Молекула, хоть туда и входят не только вода, но и все вообще элементы, как-либо связанные между собой, и это только в Модели.

В Диаграмме все понятия, которые верно применяются к данному уровню, будут входить в форму сознания человека, который их сформулировал. И этот человек будет являться членом одной группы человечества, под названием категории, и вся эта информация отображается визуально, а не словесно, как я только что дал понять.

В Модели вся эта информация сжата в 34 слова, точнее вся информация вообще. Конечно, трудности, которые могут быть выявлены, в том, каким образом я могу судить, относятся ли к 3-му уровню понятия человека или не относятся. Тут всё контекстуально, исходя из ситуации. Понятие человека сравнивается с понятиями других людей, в особенности экспертов. Если существуют значительные пробелы, то можно говорить о различиях. Самое верное понятие будет в сознании человека, который покрывает этот уровень. Если другой человек лишь перенял это понятие у него, то это ещё не значит, что он его верно сформулировал сам, чтобы сказать, что оно верно относится к данному уровню. Самое интересное в том, что даже у человека, покрывающего этот уровень, понятие может отличаться от общепринятого. В данном случае нужно смотреть на причины его иной формулировки, и скорее всего причины уже заложены в его форму сознания, что подтверждает возможность разных понятий об одном и том же и, в тоже время, верных и неверных понятий, даже если неверное понятие ближе к кажущемуся «верным», чем у человека, который уже покрывает этот уровень.

Модель проще всего можно объяснить одной единственной проблемой – проблемой объединения всего достигнутого человечеством в цельной картине мироздания. Если эта проблема не поставлена, или её считают несущественной, как это делают критики теории струн, то Модель им не нужна априорно.

Ещё на это можно посмотреть так: если реальность едина (или объединена в единство по Модели), то человечество разобщено (как и выходит по Диаграмме, зависящей от Модели), потому что, если человечество едино, то мы ничего не сможем сказать о реальности, и объединение наук в единой картине отходит на задний план. Приоритеты оказываются выставленными так, как в современной науке по теории струн, теории объединения всех фрагментов науки.

Если посмотреть на это пессимистично, то, получается, что ни в какую сторону нет выхода: либо есть цельность объектная, но нет цельности субъектной, либо есть цельность субъектная, но нет цельности объектной. А как же создать гармонию между объективностью (наукой) и субъектностью (философией)? Почему объектность с субъектностью распадаются как цельность с разобщённостью?

Поставим вопрос так: Возможно, ли совместить принцип субъектной цельности с объектным единством, или же это несовместимые принципиальные установки? Единство (или цельность) понимается одинаково, когда подразумевается устремлённость к научному или философскому сознанию. То есть, здесь все научные факты совместимы в одну непонятную систему, а у другой стороны все люди могут понимать друг друга или гармонировать друг с другом, хоть даже так наука и философия будут отличаться. В основе моей системы понимание не суть важно. Но может ли быть важнее гармония между людьми, независимо от понимания ими друг друга? Это сложный, герменевтический вопрос о понимании. Есть понимание правильное и неправильное.

Понимание в самой Модели не затрагивается, а когда затрагивается снаружи, то оно абсолютно разобщённо по Диаграмме. То есть, я вывожу многообразность понимания, включающую противоречия в самом понимании и несоразмерности и имеющую открытую эволюционирующую структуру. Тогда вопрос стоит поставить такой: Как лучше понимать понимание – едино или разобщённо? Субъективность говорит первое, но объективность указывает на второе. Как же их совместить? Субъект и объект, сознание и тело. Они едины субъектно и объектно, но сами в себе они отличаются. Как различаем субьект и объект, так и ставим их на равные условия, и соединяем их, проецируя субъект на объект. Объект структурирует субъект, который его выражает, но выражение может быть обоюдное. Тогда границы нужно расставить шире. В дальнейшем я покажу чисто субъективную протомодель, от которой я отказался, потому что она оказалась слишком субъективной. С помощью неё не получилось бы достичь никаких практических результатов, потому что в ней нет единства всех личностей, а только одной моей. И в этом плане она не подходила для изучения субъектного.

Конечно, прозвучит странно сказать, что в Модели есть единство всех личностей, скорее через Модель, так как только по завершению Модели будет устранены все разобщения между личностями по Диаграмме. Исчезает Модель, исчезают и все несоразмерности Диаграммы. С одной стороны это вызов на консенсус человечества по Модели, но с другой – это невозможность. И по исчезновению Модели не факт, что не будет тех конфликтов, которые мы видим в Диаграмме. С одной стороны это звучит как вызов Маркса: если мы придём к коммунизму, то исчезнет правительство, и все будут счастливы. Правда, тут немного сложнее: завершение Модели не зависит ни от какой-либо стадии эволюции государства, – эволюция продолжается в безграничное будущее, – но суть такая же: мы никогда не придём к истинному коммунизму по Марксу, так же как мы не придём к завершению Модели, потому что у Маркса противоречия между теорией и методом, как и у меня противоречие между Моделью и Диаграммой. Я не могу никому объяснить Модель даже не потому что я сам её не могу понять, а потому что мы все настолько разные, что всё понять никто один не может, а тем более все вместе, потому что почвы для схождения на самом деле нет – Модель держится только на надежде, – но отбросив Модель ни к чему всё-равно не придёшь.

Отбросив Модель, все эти размышления будут впустую. Значит, без внушения никуда не деться и нужно просто научиться использовать его в своих интересах и без насилия. Получается, что и моя игра – это тоже игра на внушение. Моя категория внушает сама себе, но без такого самовнушения мне придётся вернуться к чистому листу и начать всё сначала. А в чём гарантия, что я снова не приду под внушение? Что я каждый раз буду возвращаться к внушаемому, независимо от того, с каких принципов я начну свои рассуждения. В плане внушаемости взглядов я не отличаюсь от идеалистов. Они тоже верят в свои внушения и продолжают следовать им всю свою жизнь. Только я понимаю, что я следую своему внушению, хоть и ничего не могу предпринять против этого.

А что если вместо того, чтобы проецировать Диаграмму на Модель, попытаться найти людей с их мировоззрениями в самой Модели изначально? Нужно объединить Модель с Диаграммой, только как это сделать? Оно ведь должно быть одним целым изначально. Тогда если я скажу, что не одна только Модель априорна, но и субъект априорен тоже, только нужно будет переорганизовать зависимость Диаграммы от Модели и сделать Диаграмму независимой. Но даже дружба и понимание, характеризующие отношения одних категорий с другими, конфликтующими с ними по Диаграмме, – это тоже несбыточная надежда, ничем не глубже, сложнее или лучше моей. Каждая форма сознания живёт в своём поле внушения и верит ему. Так что вопрос по поводу проблемы субъективности Диаграммы стоит на месте. Мы можем сказать, что Диаграмма субъектна постольку, поскольку она даёт верные ответы о человеческих природах, и в худшем случае она даёт неверные, субъективные ответы постольку, поскольку они зависят от моего собственного мировоззрения.

Мы можем сказать, что априоризм Диаграммы тоже стоит на месте, только в многообразии форм сознания. Конечно, как только формы проявляются из Модели, они становятся независимыми от неё. Поэтому априоризм дуален и в принципе отражает суть человека во взаимодействии и взаимосвязанности нашего объективного тела и субъективного сознания, сознания которое проецирует или стремится проецировать свою форму и содержание на другие сознания так же, как Диаграмма проецируется на Модель. Модель с Диаграммой как априорны, так и взаимосвязаны. Их нельзя разделить и нельзя связать, как и наши собственные аспекты, как множественные личности у В. В. Налимова в Спонтанности сознания. Они как противоречат, так и гармонируют друг с другом. Нельзя сказать что-то одностороннее о них. Любой вопрос о них вызывает лишь ограниченный ответ о них, не раскрывающей их сути, как и нас самих. Поэтому вопросники не касаются сути психологии, и вопросники невозможно создать для философской категоризации человека, основывающейся на фундаментальных принципах. Тут нужен индивидуальный подход – лучший для психологии и философии, вместе. Но в психологии подход пока ещё недостаточно индивидуальный, что проблематично, исходя из такой критики психологии, которая изложена у Антонио Дамасио (1995, гл. 3, «Новый разум»). Там описывается случай, как стандартизированные психологические и нейропсихологические тесты, вместо того, чтобы выявить проблему у пациента по имени Эллиот с серьёзным повреждением мозга, показали, что у него даже «превосходный интеллект» (стр. 41). По этой причине, автор считает,

[что] пациенты с выраженными отклонениями в социальном поведении могут нормально выполнять многие и даже большинство проверок интеллекта… [и даже] лабораторные исследования не позволяют измерить значительные нарушения. Проблема здесь заключается в тестах, а не в пациентах. В тестах просто не обращается должного внимания на конкретные функции, которые скомпрометированы, и, следовательно, тесты не могут выявить какие-либо патологические отклонения (decline). (стр. 40–41)

Ещё психологический подход слишком субъективный, так как разные психологи классифицируют людей по-разному. Существует проект по объединению философской категоризации с психологической. Один американец, Эрик Миис, с 1979 года работал над системой классификации философий вместе с вопросником. Потом он объединил её с типологией Майерс-Бриггс и ещё многими другими системами. Он пишет больше об этом на своём сайте (Миис, 2001). Главная проблема в том, что совмещаемость с психотипами значит, что обе системы субъективны и очень сильно зависят от точности определения терминов, но так как термины могут быть определены по-разному, то и все классификации будут разными тоже, а определения зависят от мировоззрения самих исследователей, и поэтому результаты будут смещены в их сторону. Миис это заметил в самом начале своего исследования применимости психотипов к философии: то, что спиритуалисты, как и материалисты (его главные два типа по вертикали) могут быть как интравертами, так и экстравертами, так что субъективность уже имеется вначале, то есть зависимость от точного определения самых первых терминов психологической типологии.

Это непозволительно в данной системе, так как данная система метафилософична, то есть базируется на нерушимой, метафизической основе, которая объективна и не зависит лишь от точности определений. В ней определения не играют существенной роли, так как в этой гносеологии количество понятий бесконечно и по-разному у каждого, а зависят лишь от реальной структуры знания – связанного таким структурным образом с самой реальностью. Но опыт Мииса любопытен. Он показывает как преимущества такого подхода – простота, удобство и универсальность применения, – так и его отрицательные стороны – субъективность оценки самих исследователей.

Человек в своей категории может понять только смыслы из своей категории. Он не способен понять смыслы сами по себе вне его категории, то есть у других людей. Вне сознания определённой формы (категории) вообще невозможно понять какие-либо смыслы. Для материалистов смыслы идеалистов пусты, для идеалистов смыслы материалистов неверны и так далее и тому подобное. Для того, чтобы заниматься вещами вовне, чтобы понять отражение реальности внутри себя, нужно конструировать структуру нашего восприяния реальности и сделать так, чтобы она соответствовала фактам, подтверждённым другими (объективно). Иначе сказать следует заниматься не одним лишь пустым языком, а самой структурой, онтологически связанной.

Получается, что Модель – это содержание Диаграммы, что только посредством Модели мы можем понять содержание форм сознания и только посредством форм сознания мы можем понять Модель. Изменение в Модели ведёт к изменению понимания содержания форм сознания, но формы как таковые остаются, независимо от содержания или Модели. В конце концов, всё сводится к тому, что нет единства всего человечества, а есть единство только на индивидуальном уровне, то есть личностей как целостностей. Как пишет близко нашей теме В. Г. Кодола (2015),

Принципиальным заблуждением может быть названо стремление Канта выделить понятия идеальности в качестве существующей в материальной действительности конкретной сущности, при этом возникает противоречие между возможностью самостоятельного существования идеального и материального как строго разграниченных противоположностей, при котором в действительности они взаимосвязаны и взаимодействуют как субъект и объект бытия. Именно в результате этого противоречия возникла проблема трансцендентного феномена во взглядах Канта и других философов. Поэтому для уменьшения вероятности заблуждений в познавательно-преобразовательных актах мыслящих существ представляется целесообразным осуществлять попытки рефлексии не в себе, а в материальной действительности путем воображения своего видения себя со стороны материальной действительности. В связи с этим целесообразно представить, что наиболее рациональным представлением может быть только такое обоснование существования материальной действительности, при котором она будет представляться как неопределенное множество предметов материальной действительности, изменения состояний и свойств которых осуществляются в процессе взаимодействия свойств интеллектуальной и физической форм движения материи. (стр. 40)

31.3. Эволюционная эпистемология и критический гипотетический реализм

Кроме трансматериализма, я принедживаюсь такой же философии, как у Карла Поппера – критического гипотетического реализма. Как и Поппер, я считаю, что следует постоянно искать противоречия в своих мыслях, что нет абсолютной постижимой истины или реальности, и что следует всегда по-научному стремиться к чему-то более совершенному, чем мы имеем сейчас. Для начала зададим себе такой вопрос, чтобы проверить насколько хорошо мы понимаем значение понятия «категория», как его использую я: Зависит ли от Вас Ваша категория? Правильный ответ – нет. Под этим вопросом подразумевается не только сознательный выбор категории, но и сознание вообще, так как категория – это форма сознания, от которой зависит сознание, а не наоборот. Поэтому категорию невозможно никому абсолютно знать, так как мы все от них зависим, а они от нас – нет.

Но, как и пишет Поппер, у нас есть выбор между разными теориями, и мы можем судить, какие из них лучше приближены к фактам реальности. Пока я единственный, кто работает над категориями. Альтернативной теории нет. Моя теория несовершенна и будет несовершенной всегда, но пока что она лучшая для объяснения категорий. Самое интересное, что моя теория приближённо объясняет, – это суждение нас Богом. Так как я не Бог и не могу им являться, то я и не могу точно знать, какие у него будут суждения нас, но приближённо на сегодняшний момент – это мои гипотетические категории.

Насчёт того, что категория – это форма сознания, мы судим следующим образом: если есть человеческое сознание, значит, у него обязательно есть форма. Если же есть форма, то сознание является её содержимым, но как структура сознания форма не зависит от содержания. Единственное, что необходимо – это сначала, чтобы реальность создала категорию, затем, чтобы кто-нибудь её обнаружил. После этого категория существует вечность, независимо ни от чего.

По поводу схожести категории с теми, что у Канта, так тут суть вопроса в том, что у Канта в категориях главное – это мышление, которое зависит от категории. У меня же мышление зависит от категории тоже, но ещё и само сознание от неё зависит, то есть у меня категория ещё более универсальна, чем у Канта. Та критика, что Поппер и его последователи приводят Канту, не относится к моим категориям. Скорее я объясняю эволюцию знания путём категорий, а не биологически, как они. Они же сводят априорные кантовские категории к психологии и нейрологии, что вполне логично делать в наше время.

Единственно, что необходимо для начала понять в моём случае, так это тот язык, который я использую, чтобы всё это объяснить людям, когда я сам этой темы не понимаю абсолютно и понимать так никогда не смогу. Для того, чтобы объяснить такие категории нужен такой язык, который бы не использовал абсолютность в обозначении понятий, но такой язык очень труден для понимания. Проблема у Канта в том, что он, по-видимому, различает сознание и мышление, но ничего не говорит о сознании,[111 - Смотрите П. Д. Юркевич, «Разум по учению Платона и опыт по учению Канта».] поэтому получается, что его понимание сознания сводится к мышлению, но мы знаем, что мышление зависит от структуры мозга тоже, поэтому Кант попал в тупик с современной наукой.

Но у меня не только мышление, но и все продукты сознания, включая искусство, зависят от формы сознания, то есть такой вот ещё более абстрактной категории, чем у Канта. Кант мог назвать категории всем понятными названиями, как Количество, Качество и тому пободное, но как же я могу назвать категории, кроме как идеалП, мат8 и тому пободным? Это может быть совершенно непонятно людям, но если я скажу Платонист, то это более понятно (правда, только философам), но это не то же самое, что чисто платонист. Это лишь название категории, а не просто философии, скорее философского мировоззрения, причём которое не зависит от того, как себя называют философы.

Для современных учёных, отказавшихся от философии, разум, по сути, – это форма мозга, и разум для некоторых является сознанием. Категория же, как форма сознания, есть форма формы мозга, и таким образом не может быть к нему сведена. Эволюционная эпистемология, получается, подминает философию под науку, но здесь философия снова получает свою абсолютную независимость. Человеческая природа изначально как платоническая Идея в божественном Разуме.

Относительно попперовской политической философии, которая по его словам основывалась на научной методологии ранее им развитой, можно сказать, что она скорее строится на мнимых политизированных направлениях, которые, в связи с последовательным уходом влево по всем вопросам, в том числе философским, приводит к мнимому конфликту внутри категории, в особенности с теми, кто придерживался или придерживается противоположных политических взглядов. Иными словами, Поппер скорее рассматривает историю философии с политической или прагматической точки зрения, не наблюдая действительно важных философских схождений или расхождений. Уход влево для таких интеграторов как Поппер также приводит к более полному выражению реалистического Направления и неполноценному самоосознанию, потому что данное Направление проецируется на те уровни, которые относятся к другим, например мистическому у интеграторов и материалистическому у материалистов. Это означает, что мистическое направление будет нарушено, на него будет наложено искусственно продлённое реалистическое Направление и с ним будет таким образом смешано в то время, как материалистическое покажется не противоположным реалистическому, а смежным или союзным, а идеалистическое, в силу своей внешней природы, будет отложено как лишь вспомогательное и неразвитое, если даже не вражеское, ведь оно не будет основываться у таких интеграторов на мистическом, внутреннем Направлении.

Пытаясь разделить мистическое и рациональное как внешне, так и внутри самого себя, Поппер (2002) приходит к выводу, что «закрытое общество рушится, когда сверхъестественный трепет, который направлен к социальному порядку, уступает место активному вмешательству и сознательному преследованию личных или групповых интересов» (стр. 704), а не целого. Поппер тут глубоко ошибается, поскольку, хотя существует различие между обществом и природой, закрытое общество было озабочено сверхъестественным трепетом перед естественным порядком, а не социальным. Социальный порядок, отличный от естественного, возник вместе с открытым обществом (более того, Третий Рейх был довольно открыт в этом и других отношениях, таких как открытые границы и империализм). Однако это различие не понимается должным образом с точки зрения индустриального общества. Но с точки зрения природы ясно, что общество, хоть и отличается, также является частью природы, и с мнимым разрывом соединений, связывающих общество с природой, нам остаётся служить интересам меньшинства, из которых рационально выводится лишь жадность большинства на гибель человечества.