Четыре сына. Рождение легенд

– Нет, ты был не прав. Атонах искал меня, чтобы дать поручение.

Он не стал останавливаться, быстрым шагом направившись к калитке. Бирм поспешил за ним.

– Поручение? Что за поручение?

– Нужно забрать кое-какую вещь из заброшенной бухты, – деловито произнес Белый, вдруг почувствовав себя необычайно важным.

– Из заброшенной бухты?.. – задумчиво повторил Бирм, а затем издав какой-то странный злобный звук, дернул Дамаска за руку: – Белый, не ходи туда! Это ловушка!

Дамаск рывком освободился, после чего шагнул ближе к другу и, угрожающе понизив голос, произнес:

– Черный, я не знаю, где ты башкой долбанулся, но запомни, еще раз при мне скажешь, что Атонах желает нам зла, клянусь, я тебе врежу!

– Да ты сам подумай, осел! С чего бы Атонаху тебя запрягать на это дело? – упрямо продолжил убеждать Бирм, ни капли не испугавшись угрозы. – Не легче ли меня послать? Я как-никак уже маг, а в тебе даже еще зачатки не зашевелились.

– Может Атонах понял, что тебе доверять нельзя? Вон ты как на него бревно покатил. Глядишь, такими темпами, посильней станешь, вообще на его "трон" полезешь. Вот только знай, пока есть я, этого не будет.

Было видно, как Бирм еле сдерживался, чтобы не дать затрещину мелкому. Он был старше и сильней, но знал, что в случае с Дамаском, силой ничего не добьешься, поэтому пытался достучаться до него словами.

– Ты идиот, Белый! – обхватив лицо друга двумя руками, Черный несильно его встряхнул. – Нам доверять кроме как друг другу больше некому! Щербет тебя прожует и выплюнет. И не известно, останешься ли ты после этого жив! Не ходи ты в эту бухту, Белый!

– Отвали!

Дамаск грубо скинул руки Черного и чуть ли не бегом направился к калитке, где три раза стукнул железной ручкой, чтобы его выпустили. Пока он ждал, Бирм сказал:

– Хорошо. Тогда я пойду с тобой.

– Чего!? – недовольно протянул Белый, разворачиваясь. – Это задание Атонах поручил мне, а не тебе!

– Мне плевать на твое задание, дебил! Это и не задание никакое. Думаешь, зря Атонах с Щербетом шептался в кабинете? О чем вы там говорили? Небось, они спрашивали, какая стихия тебе больше всего по душе?

Дамаск оторопел на мгновение. Откуда он узнал? Но вспомнив, что речь идет об Атонахе, тут же нахмурился и враждебно выдал:

– Ничего такого у меня не спрашивали. И вообще. Сейчас я принесу сверток, и сразу ткну его тебе в твой неблагодарный нос. Только ты не уходи никуда, жди меня здесь.

– Да не принесешь ты ничего, Белый…

Бирма прервал громкий удар кулака о железо. Мальчишки вздрогнули и обернулись. В открытом проходе калитки стоял явно недовольный Дыра. Дамаск спохватился и выпрыгнул на улицу, на ходу выкрикнув охраннику:

– Меня Атонах послал на задание, но только одного. Черного велел не выпускать.

– Ах ты, мелкий храг! – начал орать Бирм за закрывающейся дверью с коваными головами змей.

Из-за высокого забора раздавались разъяренные крики Бирма, поэтому Белый постарался как можно быстрей уйти от особняка Атонаха. Как только он свернул с улицы Добросердечных на улицу Неумолимых, на душе сразу стало как-то легче.

Стоял жаркий полдень. Повсюду сновал народ, спешащий по своим делам. Дамаск вытащил из кармана тонкую неглубокую шапку, похожую на носок, и натянул ее на голову, чтобы спрятать свои светлые волосы. Он часто ее носил, когда появлялся на людях, смешиваясь тем самым с толпой. Вот и сейчас, стоило надеть серую шапчонку, как Белый, словно стал невидимый для всех.

Заброшенная бухта располагалась в северной части Керибюса, и чтобы до нее добраться Дамаску потребовался целый час. Пока Белый петлял по улицам, которые становились все кривее и уже, ему повстречалось много знакомых из гильдий, активно промышляющих своим неблагородным делом. Но стоило выйти за пределы города, как люди словно вымерли. Дамаск с удовольствием набрал полную грудь соленого воздуха, долетавшего с Нуармутского океана, и перешел на бег.

Заброшенная бухта была спрятана выросшим вокруг нее ободком высоких скал. Во время прилива в нее практически невозможно было попасть. Много кораблей потонуло, разбиваясь о камни.

Пробежав через ущелье, Дамаск вышел на белоснежный пляж, к которому примыкал сырой медленно и верно гниющий причал, издалека казавшийся цветным из-за облепивших его влажную поверхность сине-зеленых водорослей.

Дамаск завертел головой в поисках человека, который должен его ждать. Но в бухте, кроме него и пикирующих в воду чаек, никого не было. Подумав, что человек еще не пришел, Белый приготовился дожидаться. Он подошел ближе к воде и плюхнулся на белый песок, подставив грязные пятки накатывающим теплым волнам.

Кого-то ждать это всегда нудное и утомительное занятие. Белый понаблюдал за орущими птицами, попялился на облака, покидал лягушкой камешки в воду, пока не заметил на дальнем четвертом причале маленькую коробочку, обернутую в светло-коричневую бумагу. Дамаск был уверен, что это не то, что ему необходимо принести Атонаху (важную вещь просто так не оставили бы без присмотра), но чисто из праздного любопытства он пошел посмотреть, что это такое.

Зайдя на неприятно скользкий пирс, Белый заметил, что возле квадратного свертка лежит толстый трос, тянущийся в воду. Решив сначала разобраться с коробкой, Дамаск поднял ее. Она была легкой, словно пустой. Мальчик потряс сверток, но ничего не услышал. Подумав, что вреда не будет, он начал рвать бумагу.

– Какого?.. – вслух удивленно произнес Дамаск, нахмурившись, когда обертка была сорвана, но под ней не оказалось совершенно ничего! пустота! хотя он определенно чувствовал что-то твердое под ней.

"Магия? Но зачем?" – только и успел подумать Белый, ощутив, как что-то плотное стянуло его горло и резко дернуло. Дамаск ударился спиной о деревянный пирс, однако почти не заметил этого, пытаясь сорвать оживший трос со своей шеи. Но ничего не выходило. Канат тащил его к краю причала, все крепче затягиваясь и начиная душить. Белый попробовал сопротивляться и рванул в противоположную сторону, но это не привело к успеху. Трос лишь сильней обвил его горло.

Невидимый враг пытался утащить Белого под воду. Когда Дамаска затянуло на самый край пирса, ему удалось уцепиться за щель между деревянными досками. Вздохнуть невозможно, ощущение, что шея сейчас сломается и кошмар происходящего не давали ни единого шанса на подумать. Доски до крови разодрали ладони Белого, но этого он не заметил. В попытке ослабить путы, Дамаск, продолжая одной рукой держаться за пирс, второй схватился за свою удушку. Но все было тщетно. Послышался треск. Подгнившая доска, за которую так отчаянно держался мальчик, слетела с заколоченных в нее гвоздей, и Белый почувствовал, как летит вниз.

Перед тем как скрыться под водой, он увидел знакомую фигуру толстого яблока на тонких ножках, одетую в зеленый камзол. Она вдруг из ниоткуда появилась на берегу, и Дамаск с громовой ясностью понял, что Бирм был прав. На пляже стоял Щербет, который, видимо, уже давно ждал здесь Белого под пологом невидимости, слетевшего с него от потери концентрации из-за одновременно творимых нескольких магических действий.

Понимание этой жуткой действительности пронзило Дамаска, словно огненная стрела. Когда его утащило под воду и стало тянуть в глубину залива, он даже не испугался. Все существо Белого разрывало от гнева. Для Атонаха он такой же кусок мяса, как и остальные! Человек, которого Дамаск считал своим отцом, кинул его в лапы к этому отродью Кардаша! Щербет может спокойно убить, войдя в раж! Атонах знал это, но все равно позволил ему издеваться над Дамаском! Атонах предал его!

Душил уже не трос, а ярость. Где-то на уровне желудка разгорелся огонь, до боли разъедая ребра. Он начал расти, расползаясь по всему телу. Белый не обращал на это внимания. Ему хотелось порвать сначала трос вокруг своей шеи, затем Щербета, а после Атонаха. Дамаск точно знал, что нужно дать выход этому огню. Именно он способен помочь.

Как только эта мысль оформилась в мутнеющем разуме, Белый приложил горящие от боли руки к удушке. Она за секунду вспыхнула, превратившись в пепел, и, оставив на коже Дамаска красный ожег в форме ошейника, растворилась темной мутью.

Нужно было срочно вздохнуть! Грудь, требующую кислорода, охватывали спазмы. Но Белого слишком глубоко утащило под воду. Он не сможет выплыть. Однако бушующая внутри ненависть и чувство, требующее немедленного отмщения, не позволяли мальчику просто так погибнуть.

Дамаск ощутил новую волну огня внутри себя. Она прокатилась по всему телу. Руки сами собой сделали крутящееся движение, после которого Белый начал падать. Он вздохнул, на мгновение испугавшись, что сейчас захлебнется. Но вместо этого его легкие благодарно расправились, наполняясь кислородом. Дамаск начал хватать ртом воздух, не сразу поняв, что все еще находится под водой.

Только после того, как ему удалось прийти в себя, он посмотрел, где находится. Белый на секунду застыл, рассматривая огромный, словно круглый аквариум, пузырь. Он стоял в центре этого аквариума на мокром песке дна залива. Испугавшись неведомой силы, местные рыбы поспешили уплыть подальше от образовавшегося воздушного шара под водой.

Вспомнив о Щербете, Дамаск направился к берегу, сконцентрировавшись на своей защите.

Наконец, юный маг вышел из воды. Дышал он ровно и спокойно. Стоявший на берегу Щербет, при виде мальчика, сложил губы в гадкую улыбочку, переплетя паучьи пальцы на своем зеленом брюхе. От одного только его вида, в Белом с новой силой начали прокатываться огненные волны.

– Как чудесно, как чудесно! – умиленно склонив голову набок, восторженно хихикнул Щербет, показав три жирных складки под подбородком, вываливающиеся на белое жабо. – Поздравляю, мой сладкий мальчик! Атонах будет счастлив узнать, что ты обрел свою Силу! Подумать только! Всего несколько часов назад, говорили о твоей спящей магии, и тут такой славный сюрприз! Я находился неподалеку (видишь ли, люблю бродить подальше от городской суеты), и тут вдруг такая мощная волна магии пришла из этой бухты. Как тебе удалось?

На лице этой жабы был такой искренний интерес, такая честность! Он не догадывался, что с него слетели чары невидимости, и Дамаск видел его.

– Что это у тебя на шее, мой золотой мальчик? – заботливо спросил Щербет, указав на горло Белого.

Это стало той самой искрой, воспламенившей пожар. Чувствуя растекающийся по венам расплавленный металл своей магии и ледяной холод ярости в голове, Дамаск моргнул, и перед его взором предстал совсем иной мир. Все было, как и прежде – пляж, скалы, пирс, вода – вот только над всем, что окружало мальчика, теперь появились разноцветные переплетающиеся шлейфы. Чем дольше Белый смотрел на них, тем четче начинал видеть структуру этих эфемерных полупрозрачных полотен. Это было похоже на великолепное сплетение миллиардов тончайших паутинок.

Дамаск инстинктивно потянулся к этим энергетическим нитям, пытаясь направить их в нужное для себя русло. Он скрутил серо-желтые струящиеся прозрачные жилки, стелющиеся над белым песком, ныряя и пронизывая его по всему пляжу. Щербет тут же провалился по щиколотку в образовавшиеся под ним небольшие ямки. Дамаск собрал спутанные им же нити в клубок, и песок вокруг ступней толстяка мгновенно превратился в нечто близкое к камню. Щербет потерял равновесие и шлепнулся на свой тощий зад.

– Что ты делаешь, Белый? – искренне недоумевая, спросил он.

Отвращение, ненависть и гадливость переполняли Дамаска. Без лишних слов, он потянулся к сине-голубым нитям над заливом. Оторвав два энергетических лоскута от стелющегося над водой сине-голубого ковра, Белый скрутил их в два рулона и поднял вверх. Вслед этому, от воды оторвались две текучие длинные массы. Так же, как и с песком, Дамаск завернул нити в клубок, после чего вода моментально смерзлась, превратившись в острые сосульки.

Глаза Щербета расширились. Он только и успел выкрикнуть непонятную фразу, которая выпустила из маленького черного банта на его жабо зеленый эфирный щит, перед тем как сосульки с невероятной мощью врезались в него, разбив защиту мага вдребезги.