Четыре сына. Рождение легенд

Селир не сделал и трех шагов по направлению к комнате, где находилась его сестра, как почувствовал смертельную усталость. Колени неуклюже подгибались, веки предательски падали на глаза, а в голове заклубился ватный туман. Маленький маг даже пропустил момент, когда оказался в большой постели с подоткнутым под самый подбородок одеялом.

– Спите, будущие воины, – не своим голосом мурлыкнула Сараха.

Селир почувствовал, как нечто большое поднялось с кровати. Уже давно ему хотелось задать прорицательнице вопрос, но маленький маг боялся даже подойти к старухе, не то что спросить ее о чем-либо. Но сейчас все страхи исчезли, и, преодолевая страшную сонливость, которая загребала его в свои объятья, он, не открывая глаз, тихо промямлил:

– Савира, что ждет меня в будущем?

Шаркающие шаги замерли. В комнате повисла тишина. Селир подумал, что уже уснул, как раздался голос колдуньи.

– Я не вижу тебя в будущем, Селир.

Эти слова не напугали мага.

– Почему? Я умру? – без выражения поинтересовался он, погружаясь все глубже в темноту и опасаясь, что уже не услышит ответ.

– Нет, соколик, – тихо рассмеялась Сараха. – Скорей всего дело в твоей сестре. Я плохо вижу ее будущее, а, следовательно, и твое. Да еще и…

Что "еще и", Селир уже не услышал, провалившись в глубокий сон.

Глава 6

Решение.

Паника и нахлынувший страх неизвестности за свое будущее душили Дамаска. Он бежал от бухты до самого Керибюса без остановки. На улицах города ему все-таки пришлось замедлиться. Но это не помешало Белому сбить с ног очень объемную старуху. От неожиданности, новоиспеченный маг, совершенно неосознанно, пустил в нее огненные искры. Юбка старой женщины моментально вспыхнула, и она начала громко визжать, собрав вокруг толпу. Кучкующиеся люди почему-то не спешили ей помочь, наблюдая поднявшуюся суматоху десятками черных глаз. Некоторые женщины охали, но большинство смеялись над орущей и крутящейся, словно взбесившаяся юла, старухой. Все они были похожи на стадо злых глупых овец.

Дамаск же вместо того, чтобы с помощью магии потушить горящую пожилую женщину, стащил с головы шапку и начал ею прихлопывать огонь. Толка от этого не было вовсе. Помог прохожий мужчина с толстой сросшейся бровью. Он растолкал праздно наблюдавших зевак и выплеснул на горящую бабулю ведро воды.

Однако это был далеко не конец. Старуха быстро пришла в себя и, посмотрев на голубоглазого белобрысого мальчика, рассвирепела драконом. Она, словно пятнадцатилетняя девчонка, резво вскочила на ноги и, матерясь хуже матроса, начала самозабвенно лупить Белого. Он еле ноги унес от вошедшей в кураж старухи, которая еще какое-то время пыталась гнаться за убегающим мальчишкой, а когда поняла, что догнать его не удастся, начала бросать в него камни. Кое-кто из толпы поддержал старую мстительную даму, и солидарно метал вдогонку Белому все, что попадалось под руки.

Этот инцидент немного отвлек Дамаска от случившегося в бухте. Слыша доносившиеся оскорбительные крики, он даже не понимал куда бежит, пока не свернул в проулок, на улице Пекарей. Он прямо лбом в кого-то врезался, отлетев на выщербленную грязную брусчатку. Белый больно ударился затылком, так что искры из глаз посыпались, и на несколько секунд его зрение померкло.

– Кардаш тебя за ногу! – раздался знакомый голос. – Белый, какого храга ты тут носишься?

Как только юный маг прозрел, он различил возвышающегося над ним Шаха (Дамаск до сих пор не понимал, откуда у него это титулованное прозвище), предводителя банды Скорпусов. Это был высокий, худой, черноволосый, черноглазый, постоянно хмурившийся и вечно чем-то недовольный двенадцатилетний мальчишка. Он являлся обладателем скверного характера и крайне строптивого нрава. Парень ненавидел весь мир и относился к людям (будь то бродяга или султан), как к отбросам, но Белый ему почему-то с самого начала знакомства пришелся по душе.

Сведя свои густые черные брови, Шах нагнулся и дернул Дамаска за руку, помогая подняться. Перед глазами сверкнули звезды от боли в затылке.

– Живой? – участливо поинтересовался Шах, хлопнув Белого по плечу, так что его аж в сторону отнесло.

– Живой, – проворчал Дамаск, потирая затылок, где уже набухала шишка размером с крупный орех. – Что ты здесь делаешь? Вас же Бурые должны гонять?

– Да пошли они, кардашевы крысы. Еще мне какие-то бараны будут указывать, что делать. Нам может и далеко до всяких этих тактических планов, но уж как проскочить мимо поганых магических ловушек, не поджарив пятки, нас учить не надо, сами кого хочешь…

– Ты Черного не видел? – перебил Дамаск предводителя Скорпусов.

Сурьмяные брови Шаха сначала оскорбленно встретились на переносице, а когда смысл вопроса дошел до парня, удивленно выгнулись. У него вообще была очень богатая мимика. В его лице артель мимов потерял талантливейшего актера.

– Как я могу видеть Черного днем? – риторически спросил Шах, трепещуще раздув крылья гладкого горбатого носа, напоминавшего клюв гордого ястреба. – Атонах же его прячет от ардальских ищеек, чтоб его не увезли на Остров.

Дамаск был удивлен. Он, конечно, слышал, что представители ардальского посольства в Керибюсе время от времени прохаживаются по улицам города, в поисках голубоглазых детишек, но ему было не известно, что Атонах их прячет.

– Прячет? – переспросил Белый.

– Ну, да. А ты не знал?

– Нет. А почему меня не прячет?

– Ты же не чернокожий с голубыми глазами. Черный вообще, наверное, такой один на Эве (не считая фархаров, конечно), – довольно хохотнул Шах. – А ты шапку надел, и почти красавец. Уткнулся под ноги и, считай, простой смертный.

И тут Белый вспомнил, что Атонах, действительно, с самого раннего детства велел ему избегать взгляда с людьми в красно-золотом одеянии Ардала.

– А куда тебе Черный-то? – поинтересовался предводитель Скорпусов.

С момента, как Белый научился разговаривать, у него была почти жизненная потребность отвечать на вопросы, когда его спрашивали, даже если он был занят или спешил. Вот и сейчас, проигнорировать искреннее любопытство Шаха ему не удалось.

– Нам нужно забрать Ганса и бежать из Керибюса, – честно ответил Дамаск.

Какое-то мгновение Шах просто стоял и смотрел на мокрого с ног до головы паренька. Но все-таки не выдержал и рассмеялся. Придя в себя, он снова спросил:

– Так зачем тебе Черный?

– Я говорю правду! Мы уходим.

Главарь Скорпусов замолк, озабоченно посмотрев на Дамаска.

– Нельзя уйти из Гильдии! Атонах жестоко карает тех, кто его предает. Вам-то, конечно, вряд ли будет что-то серьезное, но вы все равно далеко не уйдете. Вороны найдут вас, где бы вы ни прятались! Да и на магии Черного вы далеко не уедете.

– Теперь не только Черный может колдовать! – с вызовом произнес маг.

– В тебе пробудилась магия? – повысив голос, удивленно спросил Шах. Дождавшись утвердительного кивка Дамаска, он задорно хохотнул и по-дружески хлопнул его по плечу, так что мальчик чуть не вписался в облупленную белую стену.

– Так это ж дико хорошее известие! Мне кто-то говорил, что ты раз в сто Черного сильней будешь. Теперь нам не надо будет так скрываться на…

Но радость Шаха быстро померкла. На лицо его набежала туча.

– Куда ты там говоришь собрался?

– Точно не знаю. Надо с Черным посоветоваться. Скорей всего в Нуармутье. Сам понимаешь, Эссор, Ехаир, Фуа, Эсперант да и что дальше них не вариант. У Атонаха там есть свои связи, нас сразу поймают и отдадут Воронам, а если первые доберутся карберы султанов, мы и вовсе пропадем. Уж они-то с нами нянчится точно не станут, прямиком в пустыню Смертника и выкинут. Получается, что Нуармутье единственный вариант.

Пока Дамаск говорил, Шах внимательно слушал, смотря на мага со смесью злости и изумления, но как только он закончил, главарь Скорпусов дал выход праведному гневу:

– Белый, непуть ты бесполезная! Какое Нуармутье!? Вас карберы нуармутьевского шаха проткнут своими пиками, стоит вам только нос у их мраморных ворот показать! Если вы даже и доберетесь до черного города, хотя вряд ли вы это сделаете…

– Почему?

– Потому что вам надо будет добраться до Эссора, а от него через пустыню уже и до Нуармутье…

– Можно ведь и по океану.