Переводчик

– Возьмите хотя бы по одной емкости с образцами. Я скажу им, что это уникальные образцы, которые нужно срочно отправить на материк для анализов. Может, прокатит…

Он кивнул на два трёхлитровых аквариума с металлическими ручками, где в густой зеленоватой жидкости плавали два серых полусферических тела.

– Что это? – содрогнулся я.

– Головной мозг, что ж ещё? – буркнул индус. – Смотрите, не уроните.

Я с сомнением посмотрел на Шаха.

– Но мой брат болен. Он… он всё время забывает, что делает. Он не сумеет пронести это и десяти метров…

– А это уже ваши проблемы, – внезапно осмелев, буркнул доктор Янг и потопал к двери.

Я поднял один аквариум. Тяжёлый. Приказал Шаху взять второй и поспешил за нашим несостоявшимся ментором. Оказалось, что в здании имелась ещё одна лифтовая шахта, видимо, предназначенная совсем "для своих". Доктор Янг подошел к темной двери, наклонился к глазку биометра, и створы раздвинулись, пропуская нас внутрь бронированной кабины.

– Это пожарный лифт, – объяснил он нам. – Но нам разрешено пользоваться им в особых случаях.

– Держи!.. Держи!.. Держи! – каждые пять секунд твердил я Шаху, как попугай. Тот смотрел на меня тупым взглядом, но пока держал… Вот чёрт, и зачем только я тащу за собой этого чокнутого придурка? Я мысленно выругался. Всё это бесполезно! Такие, как у него, изменения головного мозга необратимы! Ему будет становиться только всё хуже и хуже. Так зачем?!..

…Зачем? А затем, Алекс, что, будь ты на его месте (что, кстати сказать, вполне реально), что бы ты предпочел – и дальше кататься в инвалидной коляске, как жухлый овощ, медленно догнивая душой, или чтобы тебя вот так вот бесцеремонно, без спросу, выдернули из твоего катафалка за шкирку, заставили куда-то бежать, нестись сломя голову, время от времени ругаясь на тебя в сердцах самыми страшными матерными словами из-за твоей беспомощности, не жалея тебя ни капли, чтобы тебя куда-то тащили, волокли, куда-то подальше от этого душевного морга, а? Ну так что? Что бы ты предпочел? Молчишь?..

…Ох, только бы побыстрее добраться до вертолетов…

На восемнадцатом этаже створы лифта распахнулись и выпустили нас в небольшой предбанник, на выходе из которого за низенькой конторкой восседали два дюжих охранника.

– Держи! – в очередной раз шепнул я на ухо Шаху и подтолкнул его локтем. – Иди вперед!

– Доктор Янг?.. Добрый день, – один из стражей окинул нас цепким взглядом. – Куда вы идете?

Поговаривали, что в Гонконге в последнее время появилась мода нанимать охранников из числа бывших погранцов, служивших на границе с Японией. А эти парни были рьяными и нервными, что те цепные псы…

– Нужно срочно отправить исследовательские образцы на материк, – не очень убедительно пробормотал доктор Янг, сунул им под нос какую-то карточку и торопливо засеменил по коридору.

– Доктор, подождите, а эти двое… Я что-то не припомню их лиц. Где их пропуска? – я увидел, как охранник начал приподниматься из-за конторки.

– Это практиканты из Первой клинической больницы на Коулуне. Прибыли к нам на практику два дня назад. Я попросил их помочь.

Ну, хоть так. Умничка. Замечательно… для первого раза в роли заложника.

– Смотрите, доктор, будьте осторожны. В клинике ищут какого-то русского диверсанта. Говорят, он крайне опасен. Да к тому же прихватил с собой в качестве заложника одного пациента. На острове полно спецназа – три катера пригнали. Так что будьте очень внимательны!

Доктор Янг обернулся и с полным достоинства видом успокоил его:

– Да я, как настоящий китаец, русского издалека учую. Быстрее, мальчики, – поторопил он нас на втором слое.

Я подтолкнул Шаха в спину, шепнув ему страшным голосом, чтобы он покрепче держал банку, и пошел первым.

Мы уже дошли до конца коридора, доктор Янг завернул на лестничную клетку, ведущую на крышу, когда за моей спиной раздался ужасающий грохот. И звон стекла. Я развернулся пружинистым кошачьим прыжком. И увидел Шаха, стоящего в луже консервирующей жидкости и с любопытством взирающего на лежащий у его ног серый комок. Потом, словно в замедленной съемке, я увидел, как Шах наклонился, осторожно взял в руки этот комок плоти и начал копаться в нем пальцем, как вспрыгнул на ноги охранник, закричав «Это же псих-заложник!», рванул на себя узкую дверцу конторки и на ходу потянулся рукой к левому боку, выхватывая пистолет.

Я как можно аккуратнее поставил свой аквариум у стены – ну не мог я швырнуть его на пол! – зверски вцепился Шаху в плечо и втащил на лестничную клетку. Оттолкнул стоявшего на пути толстячка-индуса, который упал навзничь и тихо крякнул, когда Шах неуклюже наступил ему на живот. И рванул вверх по лестнице дикими скачками – никогда б раньше не подумал, что способен развить такую скорость, да ещё и волоча за собой восемьдесят кило живого веса… хотя за мной никогда раньше и не гнались двое охранников с настоящими пистолетами… Наконец я увидел перед собой решетчатую дверь, сходу выбил её ногой и вывалился на белоснежный настил крыши, а сверху на меня плюхнулся Шах.

– Я знал, что ты здесь появишься.

Я с трудом повернул голову и увидел стоящего надо мной соседа по комнате. Да ладно, приятель, я тоже знал, что ты здесь появишься, поэтому можно без громких фраз… Тот размахнулся и попытался ударить меня ногой в лицо. Уворачиваться было особо некуда, но мне удалось вжать голову в плечи, и его ботинок скользнул по виску, больно стесав кожу. Чёрт, чёрт! Я выкатился из-под Шаха, оттолкнув его обеими ногами, как куль с песком… извини, братишка… перекатился через спину и вспрыгнул на ноги. Мой сосед уже был рядом, выбрасывая кулак мне в челюсть. Я автоматически отклонился и тут же получил мощный удар справа, под солнечное сплетение, от которого я почувствовал, как сжалась и болезненно запульсировала печень. Мой сосед дрался хорошо… слишком хорошо для молодого врача, шесть лет корпевшего над медицинскими книгами…

От очередного удара ногой я уходить не стал. Вернее, почти не стал. Противника нужно любить, прилипнуть к нему как можно теснее… так легче его контролировать… Я пошел навстречу удару, в последний момент слегка скользнул влево, нырнул ему за спину, обхватил шею рукой и, ухватившись за подбородок, крутанул его голову на себя. Он нелепо взмахнул руками и рухнул на белоснежную крышу. Характерного хруста, к счастью, я не услышал – хорошо, значит, правильно рассчитал свою силу. Сворачивать парню шею я не хотел – не враг он мне всё же, просто выполнял свою работу.

Выбежавшего на крышу охранника я поймал у самой двери. Без труда вывернул ему руку – от захвата цинна[15 - Цинна – один из разделов китайского боевого искусства ушу, изучает искусство захвата, контроля и перелома суставов.] у него хрустнул сустав, засиделся он всё же на спокойной работёнке – выдернул из ослабевших пальцев пистолет и ударом ногой в живот спустил вниз по ступенькам. Его напарник так и не появился. Видимо, оказался более благоразумным и остался вызывать подкрепление.

Затем уже привычным движением я схватил Шаха за шиворот и рванул к вертолетам, мирно дремавшим за низеньким заборчиком на желтых пятаках. Впихнул Шаха в первую же машину, запрыгнул туда сам и… застыл. Передо мной на тот самом месте, где на компьютерном симуляторе была расположена панель управления с множеством кнопочек и приборов, находилась совершенно гладкая металлическая поверхность с нарисованным посередине кругляшом.

– Ну и что дальше? – задумчиво спросил я сам у себя. – Надеюсь, это не кнопка самоуничтожения?

Я провел пальцами по центру круга, панель мягко раздвинулась, и образовавшейся дыры плавно выдвинулась округлая, вертикально торчащая палка. Джойстик?! Отлично, почти как на симуляторе… только вот на симуляторе мои первые десять попыток взлета заканчивались громким "бум!" и столбом пламени. Да ладно, была не была. Всё равно другого выхода нет. Я обхватил джойстик рукой. Справа на лобовом стекле тут же зажегся монитор, выдав мне массу данных о состоянии летательного аппарата. Я даже не удостоил их взглядом – всё равно ничего не пойму – и решительно вдавил большим пальцем кнопку на "головке" джойстика.

Они выбежали на крышу, когда мы поднялись уже метров на двадцать. Я увидел, как сначала один, потом второй встал на колено и вскинул вверх короткий автомат… По обшивке сухо защёлкало, словно кто-то швыранул по нам горсть гороха. В нас стреляют?.. По-настоящему? Чтобы… чтобы убить?.. Да, Лёх, чтобы убить, и в этом нет ничего страшного!.. Ты слышишь? В этом нет ничего страшного… Ты видел это сотни раз в фильмах про войну. А здесь такой же фильм… или война?.. Ты перешёл грань. Они перешли грань. Всё по-честному. Разве нет? Поэтому сейчас ты спокойно разожмёшь пальцы… Это всего лишь судорога, обычная судорога. От страха. Да нет, даже не страха. Просто от неожиданности. Просто в тебя никогда раньше не стреляли… но это ничего… Видишь, это совсем нестрашно… Так вот, сейчас ты аккуратно разожмёшь пальцы, отпустишь джойстик, вытрешь мокрую ладонь о штаны, и спокойно и уверенно полетишь дальше. Ну что, договорились? Давай – раз… два… три!

…аккуратно разжать пальцы мне не удалось. Вертолет взбрыкнул и метнулся вправо, как дикий конь. Я сделал глубокий вдох и осторожно потянул джойстик на себя.

И всё же лететь ровно и плавно у меня не получалось. Нас ежесекундно то заваливало в воздушные ямы, то резко бросало из стороны в сторону, то снова подкидывало вверх. Полет пьяного шмеля, честное слово… Шах сидел странно притихший, изредка посматривая в окно у себя под ногами. Наконец, я немного освоился с управлением и краем глаза взглянул на монитор. «Карта», нажал я пальцем на зеленоватую надпись на стекле, и бортовой компьютер услужливо выдал мне план местности.

Если честно, куда мы летим, я не знал. Нам нужно было убраться с острова, и бог его знает как, но нам это удалось… Да, Алекс, усмехнулся я, дама-фортуна отдалась тебе в очередной раз всё с той же неистовоизвращенной страстью. А ты не подумал, какую плату она взыщет с тебя потом? Ах, не подумал, как всегда. Ну понятно… Итак, что мы имеем? Виза у тебя аннулирована, есть два паспорта – российский, нынче опасный и бесполезный, и поддельный китайский, на руках у тебя пациент психокоррекционного центра с текучестью сознания III степени тяжести, из одежды – дурацкая врачебная униформа, а за спиной – вусмерть обозленные спецслужбы Поднебесной. Так куда мы летим? В международный аэропорт Ланьтау с его суперпродвинутой системой безопасности? В воздушное пространство которого и муха незамеченной не пролетит? Ох, кот, тебе в голову всегда приходят гениальные идеи…

Алька звонко засмеялась, схватила меня за грудки и притянула к себе.

– Ну так давай, воплощай их в жизнь…

– Прямо здесь? – я улыбнулся, стараясь не показать, как от хлестнувшего возбуждения у меня перехватило дыхание.

Она не ответила, скользнула по сонной артерии жаркими губами и откинулась назад…

Неожиданно нас сильно тряхнуло. Чёрт, Алекс, да ты окончательно спятил?! Нашел время думать о сексе! Я посмотрел вперёд – прямо по курсу перед нами мельтешил рой разноцветных стрекоз. Ну да, над Гонконгом всегда много мини-вертолетов. Городское воздушное такси, да и сами жители покупают себе вместо машин, чтобы летать на острова и на работу на материк… Вопрос в том, зачем ты попёрся над Гонконгом, когда можно было его облететь?!!..

А теперь, как говорится, поздяк метаться. И, постаравшись не зажмурить от страха глаза, я с лету врезался в беспорядочный рой.

Мимо нас прострекотала желтая стрекоза, едва не задев нас тонкими лопастями. Я нервно сжал джойстик потной рукой и огляделся по сторонам. Наверняка у воздушного транспорта есть свои ПДД, но я-то их не знал! Мне казалось, что все эти разноцветные машины движутся совершенно хаотично. При мысли о том, что мне придётся пролететь сквозь их рой, я покрылся холодным потом. И буквально сразу откуда-то справа вынырнул мышиного цвета броненосец и двинулся прямо нам в бок на таран. Но в последний момент пожилой китаец, сжимавший в руках настоящий штурвал – а не игрушечный джойстик, как у меня – вдавил его вниз, и вертолет нырнул куда-то под наши шасси.

Я посмотрел под ноги через нижнюю линзу, но там тоже сновали вертолеты, да к тому же торчали пики небоскребов. Не с моими навыками пилотирования лавировать в этом лабиринте… Шах безучастно восседал на пассажирском сиденье, уставившись в одну точку на потолке.

Напарничек… Куда он там смотрит? Я поднял глаза. Прямо над моей головой находилась небольшая красная кнопка. Что это, катапульта? Вряд ли. Кнопка катапульты должна быть рядом с сиденьем. А это… это наше спасение! Я вдавил кнопку, и в ту же секунду над нами закрутилась-замигала ослепляющими огнями сирена скорой помощи. Мы же медицинский вертолет! Yes, yes, yes!!! Эх, вот теперь прокатимся с ветерком! Стрекозы вокруг нас бросились врассыпную, и я рванул в открывшийся перед нами пустой коридор.

До Ланьтау мы долетели уже вполне уверенно. Я лихо заложил вираж, оставив по левому борту мужской и женский пики Китайской горы Сфинкса, и взял курс на аэропорт. Под нами, чуть в стороне, матово блеснула 26-метровая бронзовая статуя Будды, застывшего в вечной молитве на огромном пьедестале. Помолился бы он за нас… Лететь в аэропорт было полным безумием, я прекрасно это понимал. Не знаю, как именно охраняют такие стратегические объекты, но то, что охраняют их хорошо, можно было не сомневаться.

Мы подлетали к узкому проливу, отделявшему остров от исполинской насыпной площадки аэропорта, когда на лобовом стекле замигали красные буквы, предупреждая о приближении к запретной для полетов зоне, а в кабине раздался суровый мужской голос, потребовавший сообщить место назначения и цель полета. К счастью – о как, Алекс, тебе опять повезло! Как неожиданно, а? – с нами разговаривал не компьютер, а живой оператор. Я уловил на третьем слое, как тот буквально сгорал от любопытства, желая узнать, что случилось. Видимо, давненько у них здесь не происходило ничего необычного, и приближающийся вертолет скорой помощи, да ещё и с опознавательными сигналами психокоррекционной клиники, обещал приятную развлекуху.

Это хорошо. Значит, предупреждения от спецслужб пока не поступало, и охрана аэропорта не поднята на ноги по тревоге. Придав своему голосу должную деловитость, я сообщил на первом слое о срочном вызове, поступившем от медицинской службы аэропорта. На втором слое, дабы удовлетворить жгучее любопытство диспетчера, сочинил красочную историю о впавшем в буйство пассажире, пытавшемся изнасиловать стюардессу прямо в салоне самолета. Интересно, не переборщил ли я с пикантностью? А на третьем слое постарался внушить, что всё сказанное мной является чистейшей правдой. Ну что ж, кажется, у меня получилось…

– Даю посадку на четвертой служебной, – довольным тоном сообщил диспетчер. – Основной терминал в зоне видимости?