Барышня-бунтарка

– Мне бы умыться и всё остальное. И подскажи, пожалуйста, где моя спутница? В какой комнате? – сказала я, протягивая служанке мелкую монетку.

Девчонка быстро схватила денежку, поклонилась и поспешила отвести меня куда нужно. По дороге она указала на одну из дверей, самую крайнюю на этаже, сообщив, что именно здесь ночевала жрица, приехавшая со мной.

– Самовар поставить? – спросила служанка.

Я пожала плечами, так как не имела понятия, сколько времени осталось до отъезда.

Эх, если бы мне знать, что случится дальше! Быть может, мне удалось бы избежать тех неприятностей, что последовали за этим. Вполне возможно, если бы я мирно сидела внизу и чаек попивала, всё сложилось бы иначе, хотя кто знает… Но, к моему несчастью, даром предвидения я не обладала. Поэтому, проведя утренние процедуры, отправилась прямиком в комнату, которую занимала жрица.

Постучав в дверь, я сразу же толкнула её и шагнула внутрь. Всеведа лежала на узкой кровати и на первый взгляд мирно спала. Женщина была накрыта стёганым покрывалом, а на сморщенном лице играла слабая улыбка.

– Доброе утро! Уже рассвело, скоро ли поедем дальше? – обратилась я к ней и подошла ближе к постели.

Старуха не пошевелилась. Она продолжала лежать в той же позе, даже веки не дрогнули.

Какое-то неясное беспокойство шевельнулось в моей груди, сжимаясь тугим клубком, заставляя сердце стучать быстрее. Я приблизилась к ней вплотную, коснулось ладонью костлявого плеча, обтянутого белоснежной рубахой, и тут же отдёрнула руку.

Ужас захватил всё моё существо: даже сквозь ткань я почувствовала, что тело жрицы холодное и застывшее, как камень.

Боясь дышать, я пристально уставилась на женщину, лежащую в постели, и только теперь поняла, что она неживая. Как я смогла это определить, неизвестно, ведь до этого самого дня мне ни разу в жизни не доводилось видеть покойников, но осознание, что Всеведа умерла, пронзило меня, как молния, выбивая почву из-под ног.

С колотящимся сердцем я ещё раз прикоснулась к её плечу и потрясла, не в силах поверить в ужасную правду.

В горле у меня застыл ком, не давая сделать глубокий вдох, мешая говорить, руки дрожали, а ладони моментально покрылись ледяной испариной. Страшнее, чем в этот самый миг, мне не было никогда в жизни. К тому же на ум пришли новые мысли.

«Если она умерла, кто поедет со мной в храм? Как я вообще доберусь туда? А если и доберусь, возьмут ли меня в ученицы, ведь я уже вышла из нужного возраста?» – эти вопросы возникли у меня в голове, вызывая настоящее отчаяние.

– Всеведа, проснись! Пожалуйста, проснись! – бормотала я и трясла окоченевшее плечо.

В этот миг я услышала, как дверь комнаты с грохотом отворилась. Видимо, кто-то с силой толкнул её, так что она ударилась о стену.

Мои нервы и так были на пределе, а от громкого звука я так и подпрыгнула, взвизгнув от испуга. Резко обернувшись, я увидела двоих мужчин в полицейской форме, они ворвались в комнату и, громко стуча каблуками, направились прямо ко мне.

Один из них был высоким и подтянутым, с аккуратными бакенбардами, другой пониже, коренастый, с обширной лысиной, которую не скрывала даже форменная фуражка.

Высокий  подлетел к постели и резко сорвал с лежащей там женщины покрывало.

Я отпрянула, испуганно глядя на эти действия, совершенно сбитая с толку, я не в силах была вымолвить ни слова, лишь расширенными глазами смотрела на происходящее.

– Вы арестованы, барышня. По обвинению в убийстве, – отчеканил он, поворачиваясь ко мне.

Я настолько опешила от этого заявления, что лишь замотала головой, не в силах выдавить из себя не звука.

В это время коренастый тоже подошёл к постели и склонился над ней, разглядывая жрицу.

– Всё ясно… Оружие на месте, как и во всех предыдущих случаях, впрочем. Какой-то замысловатый кинжал, похоже, ритуальный, – пробормотал лысоватый и обернулся ко мне.

– Зачем и с какой целью вы убили жрицу? – спросил он, буравя меня маленькими глазками из-под густых бровей.

– Что вы несёте! Я никого не убивала! – отмерла я, возмущённая подобным обвинением.

– Отпираться бессмысленно. В земскую управу поступил донос, что на постоялом дворе произошло убийство. К нам обратился свидетель преступления и рассказывал, что своими глазами видел, как молодая и привлекательная девушка, в тёмно-коричневом платье зарезала жрицу Макошь.

Глава 11

Я могла лишь открывать и закрывать рот, не в силах выдавить ни звука. Эти обвинения были столь абсурдны, что мой рассудок отказывался их принимать. Мне казалось, что это какая-то театральная постановка. Убийство, полиция, донос, свидетель! Что за ерунда! Кто мог видеть, как я убиваю жрицу, если я этого не делала?

– Глеб Радимыч, распорядитесь отнести тело в подвал до прибытия уездного следователя, а комнату запереть. Девицу же доставим в управу, пусть вышестоящее начальство решает, что с ней делать, – бросил высокий коренастому.

Тот кивнул и быстро вышел из комнаты. Видимо, торопился выполнить приказ.

– Что вы несёте? – мне удалось, наконец, выйти из ступора и заговорить. – Я никого не убивала. Возможно, жрица умерла от старости. Ей совсем скоро должно было исполниться сто лет!

Полицейский хмыкнул и отошёл в сторону, открывая мне обзор.

Когда я впервые подошла к Всеведе, она лежала, накрытая толстым стёганым покрывалом, сейчас же оно было сорвано с её худенького тела.  Я увидела, что в груди у женщины торчит рукоятка ножа, а на белоснежном наряде расплылось тёмное пятно. При этом лицо Всеведы не выражало ужаса или отчаяния, оно выглядело совершенно умиротворённым, а на тонких губах застыла улыбка.

Я почувствовала себя так, как будто получила удар под дых. В глазах потемнело, а к горлу подкатила тошнота. В голове у меня начал нарастать глухой звон, из-за чего все внешние звуки отдалились и воспринимались теперь как будто сквозь слой ваты.

Я попятилась и зажала рот рукой, но при этом продолжала с ужасом смотреть на убитую старуху, не в силах отвести взгляда. А она как будто ухмылялась. Мне даже показалось, что она ехидно радуется моему замешательству.

– Занятное орудие убийства. Это ритуал? Хотя, что я спрашиваю? Ведь это уже не первое подобное преступление. Чем вам и вашим сообщникам не угодили жрицы Макошь? Что за заговор против них? Или вы боритесь с Небесной Пряхой? Молчите? Ну, ничего, явится следователь, заговорите. Придётся вам выдать подельников и рассказать о цели своего кощунственного преступления, – буравя меня взглядом, продолжал полицейский.

Мысли в моей голове заметались с бешеной скоростью. Иногда до меня долетали слухи о преступлениях, совершённых в городе, я знала, что осуждённого убийцу, будь то мужчина или женщина, ссылали на каторгу.

Однажды мне даже довелось наблюдать процессию осуждённых, которых отправляли к месту отбытия наказания. Растрёпанные и избитые (видимо, после допросов с пристрастием) они шли пешком, медленно переступая ногами, закованными в кандалы. Подобная участь ужаснула меня до глубины души. В правосудие я не особо верила, да и кто будет разбираться? Кому это нужно? Сошлют на каторгу и повесят в петлицу медаль за успешно расследованное преступление.

Нет! Допустить такое я просто не могла! Вот только как выпутаться из подобной передряги? Просить? Умолять о пощаде? Настаивать на своей невиновности?

– Кто же этот доносчик? Хозяин постоялого двора? Девчонка горничная? – срывающимся голосом начала говорить я.

– Это не имеет значения. Главное, что его слова подтвердились. Девица в коричневом платье возле трупа. Какие ещё доказательства нужны? – отчеканил полицейский, отодвигая покрывало полностью и заглядывая под кровать.

– Почему же свидетель не кричал, не пытался разбудить остальных, а вместо этого побежал в управу? К тому же хочу отметить, моё платье вовсе не коричневое! Оно вишнёвого цвета, а это не одно и то же! Всеведу я не видела с прошлой ночи и вошла в её комнату минуту назад, – не сдавалась я.

– Всё это вы расскажете уездному следователю, за которым мы пошлём немедля. А пока успокойтесь, присядьте в уголке и не мешайте мне осматривать место преступления.

Я перевела взгляд с мёртвой жрицы на полицейского. Мужчина просто стоял, не делая попыток схватить меня или как-то удержать. Он расхаживал вокруг постели и разглядывал её с задумчивым видом. Судя по всему, этот деревенский блюститель порядка всерьёз не воспринимал ту мысль, что я могу попробовать убежать. Или же она не приходила ему в голову.

В ту же секунду я решила этим воспользоваться. Не медля ни единого мгновения, я подхватила юбку и метнулась к приоткрытой двери.

Вот только далеко убежать не вышло: прямо в дверном проёме я врезалась в крупное мужское тело, и сильные руки крепко прижали меня к его хозяину.

– А-а-а-а-а! Отпустите! Я никого не убивала! – заорала я, и что было сил, забилась, пытаясь вырваться из железной хватки.

Разумеется, у меня ничего не вышло. От бессилия и ужаса, я принялась колотить кулаками по груди схватившего меня мужчины и верезжать, как сбесившаяся кошка.

– Угомонитесь вы! – хватка ослабла, но в ту же секунду сильные руки схватили меня за плечи и тряхнули, так что от неожиданности я примолкла. – Что здесь происходит?