Алиса не боится, или Амазонка и Тимфок

– А это моя дочурка, Алиска, – шепчет она стоящему рядом хлипкому мужичку.

– О-о! – показывает попутчик большой палец. – Хорошего ей, тётка, женишка в потребление.

– Спасибо, дорогой. Дылда этакая. В отца, падлюка.

– У, – трясёт мужичёк головой недовольно, не соглашаясь с тёткиным определением. – Всё годится, мать. В натуре.

– Ну-у спасибочки. Етить твою налево! – И ещё задорнее, заострённее во взоре загордившейся матери: – Ать, твою мать! Как вышагивает! Пря-ям припляс! Шпарит!

Мужик ощерился и понимающе кинул:

– Дэ-эс, летит прямёхонько! Не свернёт?..

– Куды-ы ей ворочить! Моя выучка.

И, хитро улыбаясь, сжала кулак.

Чёрный занавес

Премию, с которой Тимофей собирался выплатить проценты по кредиту, не выдали. Сказали, что в период пандемии предприятию необходимо экономить, поскольку-де не ясно, что будет дальше в нашем реалити-шоу. А через две недели и вовсе уволили, сославшись на туманность андромеды.

«Не-е забудь… – напомнил он себе известный романс про шаль и калитку, – …потихо-оньку надуть!» – и удручённо посмотрел на свой указательный палец у ногтя с лохмотинкой заусеницы: витаминов не хватает для полного здоровья и счастья.

Когда-то он закончил филфак, публикации имел в журналах и книжки тоже. И когда его спрашивали, сколько их у него, он в ответ: «Отгадай загадку. Между тремя толстенькими две потоньше». То бишь не совсем, чтобы никчёмным человеком слыл. Поездил, кстати, по горячим точкам спецкором и собирался написать сценарий, но в последнюю свою командировку был выбит из седла, как выражаются медики… Ещё прыгая на костылях, он пытался сочинять сюжет-историю и с ужасом обнаружил, что утратил литературные способности: не получалось ничего из того, что раньше давалось без особого напряжения и заводило фантазию. И он вдруг потерял смысл своего существования – как занавес чёрный опустили перед ним. Не в театре, а в самой жизни. Ослеп. Это было страшновато. Тем не менее, изо дня в день он пытался наладить голову и что-то будто прочкнулось, точно в мозге пробивались прежние связи (или новые зарождались?), однако это было бледным отблеском давнего куража и не приносило удовлетворения, а скорее бесило. Время от времени он видел один и тот же сон: нечаянно рассыпает он ящик с вилками и ложками, хочет собрать, но что-то ему постоянно мешает – то звонок в дверь, то телефон. Он оббегает эту россыпь ложек-вилок на полу, чтобы взять трубку или открыть дверь… и всегда не успевает: за дверью никого уже нет, а звонок обрывается буквально перед нажатием на кнопку приёма.

Ему предлагали группу, но поразмыслив, он отказался – мизер… да и маневра меньше… на калеку смотрят у нас с жалостью, да без сострадания… особенно чиновники – им сочувствие не положено по определению… да и то верно… зачем?

Друг его, Арт, допытывается иногда, перед тем, как подарить свою очередную брошюру по биологии: «Тим, неужели не пишешь втихомолку? Ведь это болезнь такая – творчеством называется, – и добавлял: – Червь, пора выползать из кризиса». На что Фокус ответствовал стандартно: «Можешь не пукать – не пукай. – И с саркастической улыбочкой: – Исписался я, др-ружище, весь вышел вон!» Потом обстоятельства житейские сложились так, что… Впрочем, теперь это не важно и не имеет значения – успокоился… Как говаривал его мудрый дедуля: «Ка-ажны двадцать лет – нова жизь! Как в сказке, внучок. Радуйся и всё». Перефразируя наш персонаж, скажем: «Можешь не болтать лишнего – не болтай… как шалтай».

Странно, но по нашим временам цифровизации интеллекта, Тимофей был слабо искушён в сетевых хитросплетениях и всеобщего лохотрона. Он и пишущую машинку освоил когда-то лишь потому, что в редакциях не принимали тогда написанное от руки. Тем не менее, теперь, когда большинство потребителей интернета отправлялось на боковую, он, после тщетного поиска дополнительного заработка днём, рыскал по виртуальному пространству. Пробовал и то и сё из предлагаемой удалённой работы. Но там не потянул (как говорят в провинции: тямы не хватило, то бишь необходимой сообразительности), от иного натурально затошнило, как от приставучей жвачки. Правда, набрёл зато на соученицу по далёким школьным годам. Вначале не поверил… Но – знакомые черты и манеры никуда не денешь, тем паче, в общем-то, был в неё влюблён, втюрен на тогдашне-давнишнем сленге. Да! – то была Вероника, с кем он сидел за одной партой с пятого класса по десятый включительно. Ныне она проживала в присоединившемся Крыму и предлагала научить желающих фокусу, не без иронии: «…забрать положенное на достойную интимную и социальную жизнь». Тимофей записал её координаты: «Будешь спасительницей в случай чего…» И, размечтавшись, сочинил ей незамысловатое вместо изначального порыва «излить фибры души»: «Привет от неровно дышащего суседа по школьной парте! Помнишь «тили-тили-тесто»? А дразнилку свою? «Будет Фокусу – получи по носу!» Или ударение в другое место следует ставить?

Впрочем, помечтать подольше об эдемских кущах не пришлось – подвернулся много-много-много обещающий сайт: руководитель Газпрома предлагал акции населению России. Щёлкнул Тимофей мышкой по заманчивому сообщению и вбил свои данные. Но вдруг засомневался и закрыл… Вскоре, однако, последовал звонок: «Вы только что заходили к нам, да, очевидно, некий сбой помешал закончить сеанс правильно, то есть рационально. Возможно, вы желаете не простых акций, а настоящей игры? В таком случае мы готовы предложить вам беспроигрышный вариант… вернитесь к…» Тимофей слегка опешил, телефону дал отбой и вновь навёл мышь на «завершить сеанс», но затем, хоть и в смутной настороженности, решил порулить до конца и… увлёкся. Ему предлагалось поработать на финансовом рынке, под началом опытного брокера, в так называемом сопровождении. Главное, говорилось убедительным слогом, преодолеть психологический барьер-тормоз – скучную боязнь неизвестности и неудачи. Словом, обещали действительно много-много-много всего: помимо бесперебойного кураторства постоянный и крупный выигрыш, роскошную и безоблачную жизнь, прекрасный дом, шикарную машину, поездки по экзотическим странам и так далее. Нужно было всего лишь внести незначительные денежные средства на депозит и – приступить… Он так и не обратил внимания, что нацелившись на Газпром, попал на сайт некой «Аксиомы»… Или обратил? И, стало быть, в отношении государства у него имелись кое-какие сомнения?.. Ай-яй-яй. Впрочем, сомнения его понятны. Такой ли государственный этот ваш Госпром, как внушают, – во-первых. А во-вторых, земляк Бакунин (или Кропоткин?) … Минутку. Мимо какого домика ходит Тимфок на работу (ходил до недавнего времени), его до сих пор реставрируют… впрочем, оставим исторический экскурс…

Или вот эта, наконец, задышливая и дрожливо скользкая и потная суета, возникшая в нём чёрти откуда, и жаркая лихорадка, мгновенно нагревшая мякинно отмякшую голову?..

Тимофей промаялся остаток ночи, размышляя о многом таком, о чём раньше задумывался вскользь, совсем то есть не глубоко и не надолго (неприятно, видимо, было об этом думать – спасительное для человечка ушмыгнуть в тенёчек от припёка). И сейчас ему открылось некое откровение. Всё почти своё земное существование он, говоря без обиняков, перебивался с хлеба на воду, так и не научившись, в сущности, зарабатывать денежные знаки (а литературный достаток был недолог, как век гусара из кино; к тому же, приращивать капитал и пускать его оборот, мы не научены, или сие не в нашей натуре, да и зачем такое умение во времена дефолта и всеобщего бедлама). Он вспомнил, как умирала его вторая жена, сказав напоследок, что всю свою жизнь она штопала дырявые носки (из какой-то, вероятно, плаксивой книжки). А он ничем не мог ей помочь. Он не имел возможности позолотить ручку даже врачам. И ему стало вдруг больно и стыдно за себя.

Утром он связался с фирмой «Аксиома – йес!» и уточнил, что да, можно поиграть на небольшую сумму. Выполнив условия, он открыл счёт в этой фирме и отправил на него свою заначку, которую через месяц собирался выслать дочери. К концу дня на его счету появилась прибыль в десять евро. И новоявленного игрока воодушевило это несказанно, как тепловым ударом шендарахнуло, аж в глазах потемнело и в голове помутилось. Оказывается, можно загребать денежку, не тратя сил и не засушивая мозги, не заморачиваясь на пресловутом профессионализме. Впрочем, мозгами шевелил куратор, но таково было условие – тот получал свой процент. И, по всей видимости, сие положение устраивало стороны.

Ухажёр

– А на той стороне мали-ины! – трындычала Дашка по дороге к речке. И прикрывала лопухом белобрысую головёнку: солнце припекало ровным полднем.

– Врёшь, – не верил Алисин братишка, подскакивая на пружинках своих не*терпеливых ног, и заглядывал в карие глаза сестриной подружке. Ему солнце было нипочём.

– Русланчик, – укоризненно оборачивала своё внимание на мальчика белобрысая Даша, роняла руку с лопухом и качала из стороны в сторону антенками своих белых косичек. – Как это я вру? Там по всему берегу малинник сплошь, до самого леса. Понял?