Ожившие мертвецы. Начало

Настя – это моя старшая дочь. Учится в Лондоне. Сейчас мы ей ничем не поможем, надо спасти то, что есть.

«Соседний посёлок грабанули. Люди какие-то из нищебродов. Приехали человек двадцать. Убивали, насиловали, наверное, по ним стреляли, они стреляли в ответ. Отбились от них. Успели поджечь один дом, но его пожарные потушили. Ночью всё было. Что это, Слава? Конец света? Революция? Что мы всем им сделали?»

Я выкинул из грузовика всякие шубы, платья, драгоценности. Лишний перегруз самолёта не нужен, а за рубежом у меня столько денег, что я могу скупить пол Африки.

– А куда лететь собрались?

– В Австрию. У нас там вилла в Альпах. Я был уверен, что такой бардак только у нас, педантичные австрийцы точно уж чего-то и как-то организовали.

До аэродрома, нигде не обозначенного на картах и где стоят частные вертолёты, богатых и значимых людей, километров десять по лесной дороге, на которой шлагбаумы и посты.

– Вертолёты? – удивился Психолог, – Вы говорили про самолёт.

– Да, про самолёт. Один у меня на аэродроме «Жуковский», а второй в Чкаловском. Не на машине сквозь пробки туда добираться же! Поэтому лететь нужно частным вертолётом.

Морозов продолжил:

– Я говорил про посты и шлагбаумы. Посты были покинуты, шлагбаумы открыты, но это нас не смутило.

Аэродром был занят военными. Они организовали контрольно-пропускной пункт в домике охраны, усилив его мешками с песком. На КПП стояли сразу несколько вооружённых «калашниковыми» солдат. Я показал удостоверение полковника ФСБ и в разговоре выяснил, что они относятся к военным лётчикам и им приказали занять этот аэродром. Я попросил отвести меня к кому-нибудь главному. Один из бойцов зашёл на КПП и, по-видимому, позвонил куда надо, затем вышел и сказал, что все останутся здесь, а я пойду за ним.

В вертолётном ангаре вояки организовали штаб. Стол, на нём старинный телефон, около стола три стула. Молодой, лет тридцати пяти, подполковник, усталыми глазами едва глянул в моё удостоверение.

«Чего надо?» – грубо спросил.

Я хоть и не служил в армии, но у меня в институте была военная кафедра, и я знаю, что он должен встать из-за стола и отдать мне воинское приветствие. Два других офицера, майор и капитан, сидящие на двух из трёх стульях, неприязненно на меня смотрели. Качать права было рано, но я начал заводиться.

– Мне нужно забрать свой вертолёт», – сказал я и соврал на всякий случай:

– Это секретное поручение Правительства.

Подполковник отмахнулся:

– Нет больше ничего своего. Идите домой.

Тут я взорвался:

– Да ты знаешь, с кем разговариваешь?! Я сейчас позвоню, и ты сразу с должности слетишь!.

Я выхватил сотовый и начал искать номер одного из генералов Министерства обороны. Удивительно, но никто даже не попытался отнять у меня мобильник. Ещё более удивительно, что я сразу дозвонился.

– Сергей Николаевич, приветствую! Ваши военные мой вертолёт у меня забрали. Ага, сейчас дам трубку!

Подполковник без тени какого-либо трепета перед генералом, что военным не свойственно, взял у меня сотовый.

– Алё… Сами представьтесь… А я папа римский Иоанн Павел восьмой… Я вас не знаю и вживую не вижу… Какая разница, какое подразделение? … ВВС… переименовали, и что?

Было слышно, как мой генерал орёт на подполковника, а тот его культурно посылает лесом. Наконец офицер вернул мне мобильник. Генерал был ещё на проводе.

– Я этого так не оставлю, – сказал он, – жди, Вячеслав Яковлевич!

Я пододвинул к себе стул, собираясь на него сесть. И тут взорвался подполковник:

– Ты куда, блин, зад свой пристраиваешь? Встал и вышел отсюда!

Не дожидаясь моего ответа, он позвал:

– Васин, Магомедов!

В ангар вошли два весёлых гуся: один белый, другой чёрный, под два метра ростом и шириной с мой «Крестоносец», возрастом тянувшие на сверхсрочников.

– Вышвырните этого мудака за КПП.

Я пытался сохранить лицо, отпихивая их от себя, заверяя, что пойду сам. Мне врезали под дых, завернули за спину руки и провели, нагнув почти раком, через весь аэродром. Для меня даже открыли ворота, чтобы подчеркнуть унижение, а кто-то из этих мордоворотов врезал мне обидного пинка под зад. И это всё на глазах у жены и детей! Их всемогущий муж и отец лежал, униженный, в весенней грязи. «Глок» чудом не вывалился из наплечной кобуры под курткой, но я про него забыл. Я понял, что схожу с ума, медленно поднялся, не смотря никому в глаза, сел в машину, чтобы ехать домой.

Всю ночь я просидел внизу в гостиной с боевым «Ремингтоном 700» на коленях, периодически задрёмывая и вздрагивая от каждого постороннего звука. И хоть это мне было трудно понять и сказать даже сейчас, но я достаточно был мужественен в ту ночь, чтобы признаться самому себе в том, что я обычный человек. До этого дня я считал людей слабыми, а себя сверхсильным, наслаждался тем, насколько я превосхожу их всех. Единственное во что я не верил, что это навсегда. Я имею в ввиду зомби, тех военных, забравших вертолёты и весь этот хаос. Скоро всё закончится, только надо переждать.

Утром приехала та самая преподаватель моих детей из Лобни, которая меня подвозила. В вертолёте она была мне не нужна, так как он просто не выдержал бы перегруз, а мой самолёт уместит всех запросто. А до него нам придётся добираться на машинах. Сутки назад я бы послал её подальше, но я вдруг стал более человечным. Вещей у неё почти не было, и мы все утрамбовались в мой огромный внедорожник. Чёрт, я был мягкий как пластилин в то утро!

Итак, мы поехали. Решили ехать всё-таки в Чкаловский, там народу на порядок меньше, чем в Жуковском и Раменском, а значит меньше этих больных уродов. Москву объезжали далеко, аж по второй бетонке, делая сумасшедший крюк по менее населённой местности. Сейчас, спустя несколько месяцев после начала Хаоса, я бы ни в коем случае не поехал один с семьёй, когда вырвавшиеся из городов голодные стада оживших мертвецов бродят везде, когда объединённые банды разбойничают на дорогах. А тогда было много беженцев, полицейские и гвардейцы дежурили на трассах. Выходили мертвецы, прямо на дороге люди обращались в зомби. Я расскажу об одной такой показательной истории.