Слышащий сердце. 1–2

Слышащий сердце. Книга первая
Игорь Англер

События 1990 года в Баку покалечили многие судьбы. Эдуард, спасая семью, покинул залитый кровью город. Но выбраться удалось только ему и его жене. На месте гибели его семьи Эдуард подобрал кинжал, не зная, что это Слышащий Сердце – ритуальный бебут рода Османов с секретом, который несёт проклятье всякому, кто держит его в руках, до тех пор пока… Но пока частный детектив Градов слушает бедолагу Кузнецова, умоляющего помочь в деле о разводе. Банальная бытовуха? Слышащий Сердце так не думает…

Слышащий сердце

Книга первая

Игорь Англер

Редактор Наталья Шевченко

Корректор Александр Меньшиков

Иллюстратор Евгений Попов

© Игорь Англер, 2018

© Евгений Попов, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4493-6471-5 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-6472-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо предисловия

Слышащий Сердце – это старинный турецкий бебут, ритуальное оружие рода Османов. Древний секрет мастера не даёт покоя никому, кто берёт кинжал в руку, – слишком большое искушение почувствовать, как замирает на лезвии сердце врага. В череде дворцовых переворотов и убийств кинжал был утерян. Запутанными дорогами кавказских войн Слышащий Сердце попал в Баку, чтобы столетия спустя покинуть роскошные ножны и стать героем современных событий. Он возобновляет свой кровавый путь, преследуя несчастную армянскую семью, которая пытается бежать от бакинской резни девяностых.

Перед вами основанная на реальных событиях и имеющая настоящих героев криминальная история, в которой одни видят и находят смысл своей жизни, другие пытаются из неё выпутаться, надеясь раз и навсегда покончить с преступным прошлым.

На что способен человек? Как далеко он может зайти, защищая себя и свою семью? И если справедливость на его стороне, имеет ли он право перейти грань между законом и преступлением, абсолютно невидимую в Петербурге девяностых? Остался ли в мясорубке тех лет хоть кто-нибудь готовый услышать не только своё, но и сердца других людей? Или на это способен только старинный турецкий кинжал? И может ли месть быть справедливой? Можно ли начать жизнь заново? Или судьба будет вечно преследовать, предъявляя счёт за старые деяния? Возможно, первая настоящая любовь поможет разорвать преступный круг и вырваться из мафиозного клана, который возглавляет… твой отец?

На все эти вопросы придётся дать ответ частному детективу Градову. От безденежья взявшийся за дело о разводе, он неожиданно для себя вместо расследования казавшейся банальной «бытовухи» вынужден распутывать трагические судьбы нескольких семей, которые переплелись между собой в кровоточащий клубок… И рядом со всеми ними неизменно будет присутствовать Слышащий Сердце. И кто этот таинственный «жжёный джокер», чья рука уже занесла кинжал и чувствует его мистический пульс, требующий новой ритуальной жертвы?

Не бойтесь, переверните страницу, и вы всё узнаете…

Часть I.

Чёрные тучи чёрного города

Глава 1. Бегство

Вокзальный перрон заливал дождь. Его холодные отрезвляющие струи остервенело, как пули, длинными очередями били по щербатому асфальту, по пассажирам и провожающим, словно стремясь прошить насквозь всё, что попадалось: перрон, крышу поезда, одежду и протянутые в руках билетные квитанции.

Проводники поторапливали отъезжающих и просили заранее готовить билеты, как будто от этого зависело время отхода поезда. Но нервничающих проводников можно было понять: фирменные чёрные шинели набухли и налились тяжестью. Фуражки плохо справлялись с ролью зонтиков. Вода стекала по ушам и шее, норовя забраться в самые укромные и тёплые уголки человеческого тела. Неприятная колючая сырость лезла за воротник, проникала под мышки, растворяя последние остатки тепла. Страшно хотелось нырнуть внутрь вагона и забиться в уютное служебное купе. Ароматный дымок уже затопленных титанов дразнил носы проводников мечтой о стакане горячего чая. Мартовский ливень продолжал полоскать всё, до чего могли дотянуться его холодные мокрые руки-струи, заливая своими слезами оконные стёкла. Казалось, что все собрались в этот день, чтобы кого-то проводить и наплакаться вослед.

Вагон, дёрнувшись, тронулся с места, и перед Эдуардом медленно, с постепенным ускорением, поплыл перрон вокзала, оставляя в прошлом почти сорок лет жизни в Баку, которые он, армянин по национальности, проработал в органах МВД, дослужившись до майора. Он стоял в коридоре у окна, а за его спиной в купе СВ неподвижно и молча сидела его жена Виолетта, глядя перед собой в одну точку. Он наблюдал, как пропадают из фоторамки залитого дождевыми струями вагонного окна его родственники. Первыми ушли двоюродный брат Марат Эликян с женой. Потом скрылась из виду Лена, которая, сделав несколько поспешных шагов за набирающим ход вагоном, хотела задержаться на этой фотографии, но, влетев в лужу, споткнулась и остановилась, уткнувшись лицом в платок, не в силах вынести прощального взгляда Эдуарда. И только Самвел, не желая отставать от уходящего поезда, бежал за ним, не отнимая руки от стекла, с другой стороны которого была прижата ладонь его родного брата. Самвел смотрел мимо него, пытаясь заглянуть внутрь купе, чтобы встретиться глазами с Виолеттой и хотя бы немым кивком приободрить её на прощание.

Виолетта словно почувствовала на себе его умоляющий взгляд и обернулась к окну, которое разделяло две прижатые ладони. Рука снаружи вдруг сорвалась, скользнув по мокрому стеклу, и Эдуард подался всем телом за ней, словно хотел удержать. Самвел на бегу споткнулся о выбоину в асфальте и упал, растянувшись в луже во весь рост. Всю последнюю неделю, после того как Овсепяны приняли решение уехать, он крепился, не давая воли эмоциям, даже когда оставался один, старался всех поддержать, а сейчас, беспомощно лёжа на перроне под проливным дождём, не смог сдержаться и разрыдался во весь голос.

– Любимый, поднимайся. Пойдём домой. – Это Лена, опустившись рядом на колени, пыталась помочь ему встать.

Поезд длинной чёрно-зелёной дымящей змеёй уходил за горизонт, увозя людей в неизвестность. Армянская семья стремилась оторваться от своего счастливого прошлого и кровавого настоящего, отправившись на этом поезде в Ленинград.

Начиналась новая жизнь…

Но та прежняя, от которой убегал Эдуард Овсепян, уже готовилась нанести очередной удар и только подстерегала момент. Эдуард даже не догадывался, что в спортивной сумке увозит с собой проклятье прошлого. Он долго вглядывался в мелькающие за окном тени, а на него смотрело усталое, осунувшееся незнакомое лицо, иссечённое, словно клинком, морщинами. Давно не стриженные густые усы, когда-то придававшие ему задорный вид, обвисли, состарив лет на двадцать. Широкие округлые плечи борца ссутулились, портя подтянутую спортивную фигуру. Эдуард хотел поймать отражение своих глаз, но, заметив глубокие мешки под ними, отвёл взгляд от стекла и посмотрел на Виолетту. В полусумраке купе её восточная красота казалась неестественной: правильные мягкие черты лица, обрамлённого густыми чёрными волосами, ниспадавшими на пышную грудь, в бликах горевшего ночника несли на себе отпечаток жертвенности. Маленькие ладони покорно лежали на столе. Она сидела всё так же неподвижно, то ли в трансе, то ли в забытьи, и глаза её были прикрыты. «Может, всё-таки заснула?» – подумал Эдуард и вспомнил про сумку.

Он зашёл в купе и закрыл дверь. Сняв сумку с багажной полки, он долго не решался её открыть, но наконец потянул за молнию. Разворошив пачки с деньгами, достал со дна дорогой кинжал с костяной рукояткой, инкрустированной крупным рубином в форме сердца. Блеск драгоценного камня и холодный булат клинка завораживали. Эдуард повертел оружие, и рукоять вдруг будто сама легла в руку. Он поднял кончик лезвия к бледно-синему свету ночника, пытаясь разобрать таинственную арабеску, и внезапно почувствовал, как что-то отчётливо отдалось ударом в ладонь. Эдуард вздрогнул, поёжился от суеверных предчувствий, положил кинжал на столик и выключил ночное освещение.

Мрак поглотил всё. Только рубин на кинжале зловеще поблёскивал в свете мелькавших за окном фонарей.

* * *

Роман Георгиевич Шведов заканчивал обход залов Артиллерийского музея, как всегда оставив на «десерт» свой любимый зал холодного оружия. Ночной сторож, хорошо зная привычки директора музея, уже ждал его у входа, чтобы затем проводить до кабинета и попить вместе чаю. А под хорошую байку расчувствовавшийся старик мог угостить и коньячком. Дождавшись, когда тот вдоволь налюбуется клинками, мерцавшими холодным блеском и скучавшими по своим историческим, кровавого оттенка делам, сторож услужливо распахнул дверь перед директором, потом обернулся, закрыл её, повернув ключ в замке, подёргал на всякий случай и пошаркал вслед за Шведовым.

Роман Георгиевич налил воду из графина в электрический чайник и нажал кнопку. В ожидании, пока закипит вода, он ходил в задумчивости по кабинету, не обращая никакого внимания на сидевшего на диване сторожа. Подошёл к окну и открыл форточку. В помещение ворвался, качая тяжёлые портьеры, свежий и влажный ветер с Невы. Шведов с удовольствием вдохнул вечернюю прохладу, пытаясь уловить в сыром воздухе признаки весны. В плавном течении Невы неуклюже поворачивались и ныряли набухшие серые льдины.

«Начало марта, а весной и не пахнет! Кто придумал эти календари? Никакой связи с реальной жизнью, – подумал старик. – Плывущая по чёрной реке рыхлая серая льдина – вот как, оказывается, выглядит наступающая весна!»

Оторвавшись наконец от размытого вечернего пейзажа за окном, он обернулся к сторожу. Тот уже разливал чай по большим гранёным стаканам в подстаканниках. Он знал, что директор любит пить ароматный напиток большими порциями.

– А что, Семёныч, не хлопнуть ли нам по рюмашке?

– По какому случаю, Роман Георгиевич?

– Наконец пришёл альбом, который я выписал из Англии. Вот, посмотри, какая красота!

На столе лежало роскошное издание в суперобложке «История холодного оружия древнего Востока». Подержав тяжёлый том на весу и перелистнув несколько страниц с иллюстрациями, Семёныч, подполковник в отставке, положил его обратно.

– Не понимаю ничего. Здесь всё на английском. Вот если бы современное оружие, финки, штык-ножи, тогда другое дело. А так история одна в музейной пыли!

– А как тебе, Семёныч, такой экземпляр?

Сторож по-военному изрядно отхлебнул коньяку и, не отрываясь от рюмки, покосился на чей-то портрет во всю страницу.

– Этот толстяк? Ну, падишах какой-нибудь. Да мало ли кого русские били в турецкие войны!

– Ты прав, это турецкий султан Мустафа IV. Но это не главное, посмотри на его пояс и нож!

– Мелковато, – пожаловался сторож, надевая очки.

– Вот здесь крупнее.

Роман Георгиевич перевернул страницу, показывая крупное изображение искривлённого кинжала бебута, усыпанного драгоценными камнями и инкрустированного витиеватыми арабскими узорами и надписями, и кожаного пояса с роскошной вышивкой серебром.

– Что сказать, Роман Георгиевич, богато, конечно! Но толку с этого? Бесполезная вещица.