WW III. Операция «Эпсилон»

– Принято, – командир внёс пометку в блокнот.

– Ну что, Зименко… – Лосев протянул старпому листок бумаги, полученный от связистов, – похоже, началось.

Зименко прочитал сообщение. Потом перевёл взгляд на своего командира, поправил ремень ПДА[3 - ПДА – персональный дыхательный аппарат.] и произнёс сдавленно:

– Надо выходить на связь, для прояснения ситуации.

– Обязательно. Американцы тоже своим сигналят, между прочим, – ответил ему Лосев и спросил у капитан-лейтенанта Пешкова: – Какие данные по курсу и положению лодки?

– Курс сто семьдесят пять градусов, глубина четыреста семьдесят метров, скорость семь узлов, дифферент ноль.

Командир объявил:

– По местам стоять к всплытию. Всплывать на глубину тридцать метров с дифферентом на корму пять градусов. Доклад каждые десять метров глубины.

Он остановил старпома, который собирался покинуть ГКП, выполняя обязанности согласно расписанию по тревоге:

– Олегыч, задержись. Будем вскрывать пакет.

После этого Лосев подозвал командира БЧ-3 капитана третьего ранга Василия Шакшина. Подошёл и особист Игонин. Командир обратился к ним:

– Товарищи офицеры, пришло время вскрыть секретный пакет. Зименко, ты в курсе. Довожу до вашего сведения, чтобы соблюсти формальности. На сверхдлинных мы получаем сигнал с интервалом военного времени. Есть сообщение: приказано действовать по плану «Ответный удар».

Он показал лист с кодовым сообщением – Шакшин кивнул. Лосев шагнул к корабельному сейфу; старпом, у которого был второй ключ, шагнул с ним. На полке для запечатанных секретных пакетов лежали три больших конверта с кодовыми названиями. Командир взял в руки один – из серо-жёлтой бумаги и с красной надписью «Ответный удар», штампом «Совершенно секретно» и инструкцией: «Вскрыть после получения всеобщей команды „Ответный удар“ командиром корабля в присутствии двух уполномоченных лиц».

В конверте был лист с приказом, карта и флешка с дополнительными данными для боевой информационно-управляющей системы корабля. Все четверо склонились над документами. Из них следовало, что экипаж должен действовать в зависимости от того, в каком из трёх обозначенных на карте квадратов находится подлодка. Если в квадрате №1, на самом дальнем отрезке маршрута, то следует идти к тихоокеанскому берегу Северной Америки, примерно на широтах Калифорнии, – и в наибольшей близости к материку произвести пуск ракет, предназначенных для уничтожения неподвижных объектов на суше и в прибрежной зоне; остальные боеприпасы использовать по обстоятельствам. Полётные программы имелись на электронном носителе, но их нужно было уточнить, выйдя на связь со спутником.

При нахождении подлодки в квадрате №2 – идти в направлении базы временной приписки, действовать самостоятельно, уничтожать надводные и подводные корабли врага; флешка содержала список враждебных государств и принадлежащих им наиболее крупных или значимых судов.

В квадрате №3, находившемся ближе всего к базе приписки, – попытаться координировать свои действия со штабом Тихоокеанского флота и самостоятельно наносить удары по обнаруженным кораблям противника.

Во всех случаях необходимо было выйти на связь со спутниками связи «КА-14», «КА-17» или другими, перечень которых, с координатами и оптимальным временем связи, ещё на базе был занесён в каталоги БИУСа[4 - БИУС – боевая информационная управляющая система корабля.]. Прилагался к плану также список государств, корабли и прочие объекты коих нельзя было уничтожать, кроме случаев их прямого нападения. В основном это были государства восточной Азии: Китай, Южная Корея, Северная Корея, Япония, Филиппины, Вьетнам, Индонезия.

– Лобанов, подойди, – обратился Лосев к командиру БЧ-1.

– Мы находимся тут, – сказал Александр Иванович, ткнув пальцем в квадрат №2. – Примерно на сороковом градусе северной широты. Так, Вадим Григорьевич?

Штурман пару секунд присматривался к карте, затем протянул к ней руку с карандашом.

– Так точно. Идём в ста сорока милях северо-западнее подводной горы Нинтоку. Сорок два градуса северной широты, сто семьдесят три градуса восточной долготы. От поверхности воды до вершины этого гайота[5 - Гайот – подводная гора с плоской вершиной.] примерно тысяча сто метров. Направление вдоль Императорского хребта на зюйд[6 - Зюйд – юг.]. Под нами шесть тысяч триста метров. До временной базы приписки девятьсот миль.

– Вот, – командир выставил указательный палец. – Вблизи группировка седьмого флота США, которую мы без шума должны обойти, а на грунт здесь, как вы понимаете, не ляжешь если что. И поднять нас смогут только лет через двести, какие-нибудь мутанты без тельников.

– Теперь понятно, почему они так выстроились, – Шакшин со значением оглядел остальных, – на перехват всего, что летит и плывёт к берегам Америки.

– Значит так, штурман, – командир положил руку на плечо Лобанову, – составь подробную карту со всеми кораблями противника, которые мы засекли: дальность до каждой цели, направление движения и скорость, возможное место пребывания с учётом времени. На основе твоих расчётов выберем цели. Сейчас ещё подключим акустику и радиопеленг (Синицыну и Шабалину я отдам распоряжение). Потом отдельно дай сведения по «Пёрл-Харбору»: данные по обороне, донные антенны, минные заграждения, фарватеры, кабели, командные объекты, пункты жизнеобеспечения и прочее. Задача ясна?

– Так точно.

– Приступай, Вадим. Шакшин, дай команду своим в отсеках, чтобы ещё раз проверили всё, и готовьтесь к боевым пускам. Выполняй, Макарыч. Ну и мы с тобой, Зименко, тоже будем готовиться. Ты задержись: покумекаем.

***

Как офицер и командир Лосев состоялся на Северном флоте: начинал там ещё с курсантской практики. Дважды побывал в атлантических экспедициях, у берегов Северной Африки. В Тихий океан Александр Иванович вышел второй раз: прежде он командировался сюда в должности помощника штурмана и прослужил здесь более шести месяцев. Полтора года назад его назначили командиром «Кота»: лодка тогда возвращалась в боевой строй после глубокой модернизации. Тихий океан был для Лосева немного непривычен своими глубинами, разнообразием течений и ветров, температурой, шумами, структурой водной толщи. Но задание есть задание.

Базой приписки «Кота» было Гаджиево, но к этому походу экипаж готовился у одного из пирсов посёлка Рыбачий на Камчатке. В течение восьми недель шли ежедневные тренировки. После трёхлетнего капитального ремонта корабль внутри мало чем напоминал себя прежнего: фактически, осталось без изменения лишь железо, а прочее наполнение корпуса было новым. Поменялось расположение нескольких боевых постов, электронная начинка корабля стала занимать меньше места, многократно уменьшилась её теплоотдача при работе, что в свою очередь повлекло компактизацию систем вентиляции и охлаждения и, в некоторой степени, уменьшение шумности. Теперь на ГКП был пост акустика – с основным рабочим монитором и дополнительным, на который, например, для командира или штурмана, могла выводиться информация с приборов гидроакустической или вычислительной группы, занимавших прежнее место в отсеке. Также в Центральный был возвращён пост командира БЧ-3, который на лодках этой серии изначально находился тут, но на «Коте» до модернизации располагался на другой палубе. Изменилось и место навигационного поста штурманской части.

Штурман Вадим Лобанов был зачислен в экипаж на Камчатке. Это было единственное изменения офицерского штата корабля, если не считать прикомандированных для специального задания двух инженеров. Вадима, кстати, Лосев знал ещё со времени учёбы в «мореходке». Служба Лобанова проходила исключительно на Тихоокеанском флоте. Большая часть маршрута ему была знакома: он не раз ходил в тропические широты, хотя и не далее Гавайского архипелага. В таких походах чаще прочих ставилась задача сопровождения стратегических ракетоносцев.

Согласно курсовой прокладке подводный крейсер должен был пройти вдоль Гавайской гряды на удалении в тысяча двести миль от неё, пересечь Северный тропик, и от островов Ревилья-Хихедо идти против холодного течения к широтам выше тропической параллели. Там, начиная примерно со сто тридцатого градуса западной долготы и до сто сорокового градуса, американцы разместили линию плавучих платформ, предположительно в целях противоракетной обороны. Сначала они развили деятельность под видом геолого-изыскательских работ, а около четырёх месяцев назад ограничили проход судов в этом районе.

Изначально линия состояла из двенадцати платформ, которые были установлены очень быстро, а монтаж оборудования на них вёлся круглосуточно; затем в трёхстах милях к западу американцы стали располагать вторую линию ещё из двенадцати плавучих объектов, смещённых так, что обе линии теперь составили шахматный порядок. Официально эта система плавучих объектов значилась как элемент стратегической обороны: более конкретно – стартовые площадки противоракет. Но даже американские аналитики говорили, что на платформах размещено электромагнитное или лазерное оружие. На запросы российского МИДа госдеп отвечал дежурными фразами, мол, хотя работы носят военно-научный и секретный характер, они не несут опасности для других государств, имеют строго оборонительное качество и не нарушают никаких договоров. Однако внезапность, с какой в океане появились военные объекты, не могла не обеспокоить руководство России. Кроме того, в районе Аляски и на канадской территории немного ранее были созданы системы объектов очень напоминающие те, что расположены на платформах, и со схожими характеристиками в излучаемом радиодиапазоне.

Подавляющая часть Третьего оперативного флота США и примкнувшая к нему группировка Седьмого флота на данный момент выстроились от точки пересечения сороковой параллели со ста восьмидесятым меридианом и почти до материковой части Аляски, то есть примерно до пересечения пятидесятой параллели со сто шестьдесят пятым меридианом. Флот стоял тактическими группами, причём основные силы ближе к Аляске: шесть авианосцев с кораблями сопровождения, на расстоянии двести пятьдесят – триста миль между ордерами. Учения были запланированы давно, но за несколько месяцев до назначенной даты манёврам придали большой размах и иной сценарий. По официальной версии, это было связано с извержением вулкана. Извержение вулкана и в самом деле недавно произошло: на острове Чугинадак архипелага Аляска – и его начало сопровождалось сильным землетрясением с образованием высоких океанских волн, причинивших некоторые разрушения от Берингова пролива с одной стороны архипелага до тихоокеанского побережья Канады и тропических островов по другую сторону.

На тему учений и вулкана ходила шутка. Дело в том, что в момент начала извержения у подножия располагался англо-американский лагерь учёных, проводивших полевые исследования, и которых спешно пришлось эвакуировать (были даже пострадавшие). Спустя несколько дней стало известно, что американцы изменили сценарий манёвров, задействовав флоты европейских государств, в том числе Великобритании – правда, невдалеке от акваторий этих государств. Ну а согласно сценарию учений, военно-морской флот должен участвовать в спасательной операции, которая разворачивалась после условного удара земной стихии: сильного извержения вулкана, землетрясения, цунами. Шутка же была такова: США решили показать свою силу вулкану, который посмел угрожать английским учёным.

И вот командир Лосев и его экипаж оказались в тех водах, где проводись чужие манёвры и всегда хозяйничал потенциальный противник. Для соблюдения максимальной скрытности лодка шла на малом ходу и большой глубине. При выходе на задание подводники получили подробные данные о нахождении флотов, отдельных кораблей и крупных гражданских судов в тихоокеанской акватории.

На момент выхода «Кота» из родной гавани корабли американской базы в японском Сасебо находились на рейде одного из портов Окинавы. До них было далеко, хотя и в пределах досягаемости ракетным оружием. Группа кораблей этой базы предназначена для десантных операций и не несёт прямой угрозы подводным лодкам. Другое дело, что ударная группировка этой флотилии во главе с десантным кораблём «Бенхом Ричард», в которую входили также десантный корабль-док «Эшланд», минные тральщики «Шеф», «Патриот» и другие, внезапно прервали плановое осеннее патрулирование и пошли к Окинаве, где расквартированы несколько бригад корпуса морской пехоты.

Восточнее Императорского хребта выстроились ударные авианосные группы. Интересно выстроились. Со стороны могло показаться (и сценарий манёвров это предписывал), что несколько таких групп должны из низких широт двигаться в более высокие, к берегам Аляски. Образовался своеобразный караван, а на деле – крупное оперативное объединение флота.

Из Йокосуки вышла группа, возглавляемая командным кораблём «Блю Ридж»: судно полувекового возраста, пару раз швартовавшееся в порту Владивостока. Кулак флотилии – флагманский авианосец «Рональд Рейган», ракетные крейсеры «Ченслорвилль» и «Шило», ракетные эсминцы «Фицджеральд», «Мастин», «Барри», ну и ударные единицы размером поменьше. Боеготовность обеспечивали полдюжины транспортов материального обеспечения. В составе формирования имелись как минимум две подводные лодки. В Йокосуке осталась небольшая флотилия во главе с крейсером «Антитам»: она вышла из порта, но держалась в прибрежной зоне.

Примечательно, что в это же время был введён в строй из резерва и поставлен на рейд Йокосуки старый авианосец «Кити Хок», всего лишь с несколькими самолётами на борту. А предположительно в Сасебо двигался ещё один срочно реанимированный неатомный авианосец «Джон Кеннеди». Вряд ли эти старые посудины (в нынешнем виде и с дефицитом авиации) могли реально изменить баланс сил между Штатами и Россией, или между Штатами и Китаем, но, как теперь выясняется, могли оттянуть некоторые силы противника на себя.

Авианосные ударные группы наверняка дополнялись подводными лодками вышедшими из гавайской базы США «Пёрл-Харбор», но на этот счёт надёжных разведданных не было. Не было подробных сведений и о кораблях крупнейшей базы в Сан-Диего. Было только известно: головной авианосец «Рузвельт» шёл в северные широты в сопровождении нескольких крейсеров и эсминцев, но основная флотилия, состоящая из кораблей прибрежной зоны, вертолётоносцев, десантных судов, тральщиков и прочих плавучих единиц находилась невдалеке от порта приписки. Там же на плановом ремонте стоял авианосец «Вильсон». Чтобы дополнить данные о силах противника в районах Сан-Диего и Пёрл-Харбор, наша лодка должна была подвсплыть и получить шифрованное сообщение со спутника.

Тихоокеанская группировка была усилена армадами из Атлантики. Три авианосца пришли оттуда: «Буш», «Труман» и новейший «Форд» – первый корабль типовой серии. Не доставало сведений о подводных лодках. Точно было известно лишь о присутствии в ударных авианосных группах шести субмарин – большую часть времени они шли в надводном положении. На некотором отдалении от основных сил, ближе к берегам Японии и Камчатки, несли дежурство три корабля гидроакустической разведки с буксируемыми антеннами, в связке с самолётами дальнего морского обнаружения «Орион Р-3С» и «Посейдон Р-8А». Положение разведывательных судов было известно довольно точно.

Эти разведывательные корабли представляли для подводной лодки большую опасность: длинные буксируемые антенны высвечивали толщу воды до самого дна, показывая мельчайшие подробности. Их можно было обойти лишь на большом отдалении. Скорость судов гидроакустической разведки во время патрулирования поддерживается в пределах трёх—пяти узлов, а дальность обнаружения массивных подводных объектов – несколько сотен километров. Имея координаты разведчиков, можно было держаться от них на сравнительно безопасном расстоянии, а ориентируя корабль относительно их антенн, удавалось снижать площадь отражения поисковых импульсов и оставаться незамеченными.

Ещё опаснее были подводные лодки противника, так как они могли, не проявляя себя, подойти очень близко. Командиру Лосеву и его подчинённым оставалось лишь надеяться, что «Кот» до сих пор не обнаружен. Правда, на корабле был размещён новейший прибор, намного повышающий возможность экипажа обнаруживать другие лодки. Официально – векторно-фазовый гидрофон, в обиходе – фазофон. Вот только аналогичные по принципу действия гидрофоны ещё раньше были установлены на собственные корабли американцами – пока не на все, но уже на многие, и очень вероятно – более совершенные. Когда-то идея фазофонов появилась в России, но была задвинута на многие годы определёнными людьми, а американцы стали её развивать, и в результате вырвались вперёд.

Если верить данным гидроакустиков и радиопеленгаторов, подводная лодка пока не была обнаружена противником, но Лосев иллюзий не питал. Зачастую экипажи подводных лодок узнают о том, что их обнаружили, только по действиям противника – когда тот начинает атаку подлодки. А если противник не предпринимает никаких действий, выжидает, ведёт игру, то узнать достоверно о своём обнаружении весьма сложно. Конечно, есть приборы, имеется возможность засечь чужие сонары и шумы, но если субмарина противника оснащена передовым комплексом поиска подводных лодок, то экипаж может вовсе не замечать такого противника долгое время – тот просто будет недоступен для обнаружения слабыми и устаревшими приборами.

После выхода из порта лодка командира Лосева легла на курс в южном направлении, и, слившись в шумовом диапазоне с крупнотоннажным контейнеровозом, прошла по краю зоны звуковой освещённости одного из кораблей гидроакустической разведки. Теперь особенно следовало опасаться подводных лодок противника, гидроакустических буёв и автономных аппаратов американских систем обнаружения подводных целей.

Со спутниковой связью ситуация складывалась такая. Подводная лодка на своём пути могла получить информацию без запроса с трёх спутников. Они периодически излучают пакет данных для определённых кораблей по команде оператора, или в автоматическом порядке в случае всеобщей тревоги. Лодке, находящейся в заданном районе, нужно было лишь подняться ближе к поверхности воды, чтобы принять сигнал. Два спутника, «КА-14» и «КА-17», имели период обращения примерно сто минут, и могли только транслировать данные, полученные некоторое время назад от военного оператора связи. Третий спутник принадлежал к новейшей секретной системе орбитального наблюдения и имел обозначение «СОН-2».

Этот аппарат мог не только передавать сведения, полученные от военных операторов, но и нёс на борту средства наблюдения и обработки данных. На нём была установлена одна широкоугольная и две узконаправленных камеры высокого разрешения (в обычном и в инфракрасном диапазоне). Оптическая аппаратура работала в связке с радиопеленгаторными приборами, что серьёзно увеличивало возможности системы опознания объектов. Бортовой вычислительный комплекс этого спутника самостоятельно идентифицировал и отслеживал надводные цели. К примеру, он мог распознавать типы судов, и даже конкретные корабли, просчитывать их пути, группировать цели в зависимости от направления их движения, скорости и взаимного расположения. По сути, он в режиме реального времени мог передать на лодку координаты авианосцев, авианесущих ударных группировок, отдельных кораблей – будь то тральщик гидроакустической разведки или эсминец.

Можно было получить данные и с других спутников: для этого надо было направить им запрос в виде сеанса радиосвязи. Однако передача сигнала почти гарантированно привела бы к раскрытию местоположения лодки. Данные, передаваемые за один автоматический сеанс связи, обычно не превышают нескольких сотен килобайтов, то есть передача длится меньше секунды. Часть этого объёма – хаотический набор шифровального мусора, в котором прячутся ценные сведения. Иногда передача могла быть длиннее и содержать мегабайты и даже десятки мегабайтов информации. Обычно это означает, что в сеансе присутствуют изображения: например, картографические снимки.

***

– Что бы ты предложил, Олегыч? – обратился Лосев к старшему помощнику.