WW III. Операция «Эпсилон»

– Пеленг сто три градуса, шум винтов, цель одиночная, надводная. Интенсивность шума медленно увеличивается.

Лодка шла на глубине четыреста восемьдесят метров, буксируя антенну гидроакустического комплекса «Скат».

Следующий доклад спустя несколько минут:

– Поправка. По пеленгу сто три градуса цель групповая, надводная.

Прошло ещё некоторое время, и по характеру, количеству и расположению источников шума стало возможным уверенно определить в них авианосную ударную группу, идущую сложным кильватером[10 - Сложный кильватер – строй кораблей.]. Обработав данные, получили примерную дальность: более ста миль. Дистанция сокращалась. Похоже, выполнив определённую задачу, группировка двинулась на запад, чтобы занять позицию ближе к берегу. Может быть, теперь её целью было подавление российского тихоокеанского флота или уничтожение объектов на суше (к примеру, на Камчатке, в восточной Сибири), или АУГ просто уходила от удара возмездия. В любом случае, данные о её местонахождении устарели несколько часов назад, а эшелоны обороны перестроены в походный порядок.

Антенна «Ската» также обнаружила подводную цель на дальности около трёх десятков миль, двигавшуюся почти под прямым углом к курсу «Кота». Видимо, это была субмарина из сопровождения авианосца. На таких дальности, скорости и курсе она не представляла угрозы российской подлодке: следовало лишь держать её в поле зрения.

Лосев теперь постоянно находился на ГКП. Экипаж занял места согласно расписанию по боевой тревоге. Вскоре удалось подтвердить классификацию основных целей, определили и главную – авианосец под номером 75 «Гарри Трумэн». Характеристики шумов имелись в каталогах БИУСа подлодки, поэтому были опознаны и некоторые из кораблей сопровождения. Здесь был командный ракетный крейсер «Анцио», чей боевой девиз – «Компетентность, Самоотверженность, Дисциплина», эсминцы «Бейнбридж», «Болкли», «Гонзалес», а также «Грейвли», известный тем, что этот громадный боевой монстр пытался теснить в открытом море сторожевик «Ярослав Мудрый». В общем, на курс одинокой российской подлодки вышла восьмая авианосная ударная группа флота Соединённых Штатов Америки.

Корабельная связь безостановочно доносила в Центральный доклады и репетовки:

– Пеленг цели девяносто семь градусов, цель надводная.

– По пеленгу сто один градус активная локация, источник близко к поверхности, предположительно авиационные буи.

– Проверить данные по пеленгу цели номер один.

– Есть, проверить данные по пеленгу цели номер один!

– По пеленгу девяносто восемь градусов наблюдаю сигнал: короткий, периодический; предположительно сбрасываемый авиационный радиогидроакустический буй.

Командир то и дело совещался с офицерами, выслушивая их соображения, раздумывая. Пока экипаж действовал согласно разработанному ранее плану, так как встречное движение авианосной группы мало повлияло на задумку Лосева, но вместе с тем появились новые возможности.

Во-первых, несколько снизилась опасность обнаружения подводными лодками врага – они, скорее всего, находились за кормой «Кота» и их внимание было сосредоточено в другой стороне. Обнаруженная субмарина находилась под наблюдением, но она вскоре удалится на такое расстояние, что приборы перестанут её обнаруживать. В то же время «Кот» находился для неё в «тени» шумов авианосной группы. Во-вторых, основная поисковая активность противолодочных кораблей сосредоточилась на направлении движения ордера – в этих условиях появилась возможность уйти в сторону, а потом зайти в тыл группировки. Правда, для этого надо было перейти на полный ход, а это – повышенная шумность. В-третьих, теперь можно использовать мины в качестве первого удара, поставив их на пути главной цели. Это и было самым привлекательным.

Однако авианесущей группировкой управляли не те добродушные люди, что руководят действиями «синих» в учебных морских сражениях флота России. Уже через пару минут после обнаружения «Трумана» акустики докладывали, что тот сменил курс. Ещё через несколько минут – скорректировали курс и корабли сопровождения. Скоро авианосец вновь меняет направление движения. За ним, с некоторой задержкой, поворачивают остальные корабли группировки. Авианосец и обслуга маневрировали с целью уклонения от атак подводных лодок! Отклонение от генерального курса незначительное – тем не менее, у нашей подлодки могло просто не хватить запаса мин, чтобы перекрыть сектор курсовой вариации. А одной и даже двумя минами невозможно пустить на дно американский авианосец. Можно на время вывести его из строя, заставить снизить скорость, но уничтожить… для этого надо больше боеприпасов. Или невероятное везение.

И всё же вариант с установкой мин на пути авианосца был очень привлекательным. В арсенале подлодки имелись новейшие дрейфовые минно-торпедные комплексы «ПМК-3Г» питерского завода «Двигатель». Их можно было запустить на дальность до двадцати пяти миль и задать глубину погружения. Мина дрейфовала на глубине от тысячи до полутора тысяч метров при помощи основной гондолы с гелием и регулировочной. На меньших глубинах, до километра, комплекс якорится ко дну, задаётся режим активации, и компактный микропроцессор вычисляет угол опережения, получая координаты цели от чувствительного пассивного гидролокатора. У комплекса, как в глубинном, так и в обычном исполнении, кроме каналов электромагнитного и гидродинамического реагирования, имелась возможность нацеливания по акустическому профилю, заранее введённому в процессор устройства. Из нескольких шумов мина нацелится на шум определённого корабля. На дистанции поражения комплекс переходил в режим ракето-торпеды. Но это ещё не всё…

В «ПМК-3Г» отечественная инженерная мысль впервые воплотила идею «умного минного поля», когда все боевые единицы заграждения в автоматическом режиме оповещаются об атаках цели. Она атакуется одной, двумя или тремя мино-торпедами, в зависимости от запрограммированного алгоритма атаки. Атакующая мина посылает оповестительный сигнал соседним единицам, располагающимся на определённом расстоянии, и даже если их датчики в пассивном режиме ещё не обнаружили цель, то включается активный режим сканирования, после чего происходит самонаведение и выстрел малогабаритной торпеды. Такие минные поля могут включать в себя донные автономные аппараты координации работы минного заграждения (АКМЗ – автономный контроллер минных заграждений), способные мобильно восполнять использованные боеприпасы, или плавучие координаторы-ретрансляторы, в виде бакенов и буёв.

Принятие на вооружение флота «ПМК-3Г» добавляло такие возможности, которые меняли тактику боя подводных лодок. Мина может выпускаться из торпедного аппарата не производя сильного шума, а в режиме реверса корабля и вовсе практически бесшумно. «ПМК-3Г» не только несла смертельную угрозу с глубины в полтора километра, но в случае преследования, например следящей вражеской субмариной и надводным противолодочным кораблём, заставила бы преследователя обходить мину или даже раскрывать своё присутствие средствами противодействия торпедным атакам – ведь в отличие от торпед мина несёт отсроченную смертельную опасность.

***

Менее чем через час, когда авианосец и остальные корабли группировки сделали по нескольку манёвров, стало ясно, что флагман не выходит за пределы курсового коридора шириной в три мили. К этим данным добавлялись результаты наблюдения за обнаруженной ранее американской субмариной, которая двигалась прямолинейно. В сумме эти сведения позволяли довольно точно определить генеральный курс авианосца, а это давало возможность установки мин на его пути.

Авианосец «Гарри Труман» был уже в шестидесяти семи милях от подлодки, когда Лосев решил ставить минное заграждение. Координаты наиболее подходящего места были вычислены за минуту до этого. На борту «Кота» имелось десять мин «ПМК-3Г» – командир отдал приказ установить шесть. Закипела работа в первом отсеке. В электронно-вычислительный блок каждой мины были введены акустические профили судовых типов, установлены режимы активации. Из двух торпедных аппаратов были выгружены самонаводящиеся торпеды, загруженные по тревоге как боеприпасы первой очереди, а их место заняли запрограммированные на уничтожение авианосца мины.

Свернули антенну «Ската», после чего боцман отклонил вертикальные и горизонтальные рули. Вскоре «Кот» шёл на глубине пятьсот тридцать метров, под углом сорок пять градусов к генеральному курсу авианосца. До назначенного места установки надо было пройти более десяти миль.

На ГКП и в отсеках чувствовалось сильное напряжение. Ожидание… ожидание схватки и решающего момента!

– Цель по левому борту, одиночная, пеленг сто восемь градусов, классифицирована как грузовой транспорт большого водоизмещения, танкер.

– Вас понял, продолжайте наблюдение.

– Центральный, докладывает командир минно-торпедного дивизиона капитан-лейтенант Вдовин. Минно-торпедные комплексы снаряжены, проверены, личный состав и оружие к бою готовы.

– Отлично, Вдовин. Ждите команды.

Вышли на точку установки минного заграждения. Сбавляя ход, но не меняя курса, лодка выпустила три снаряда на заданную дальность. Затем, разворачиваясь, отстрелялась ещё тремя. Расположение мин напоминало перекрестие. Они опустились на глубину в тысяча двести метров, где открылись краны, пускающие газ в гондолы. Пока накачивалась основная гондола, мины продолжали углубляться по инерции, до отметки полтора километра, где зависали и, путём стравливания и закачки газа в дополнительную гондолу, удерживались на заданной глубине. Здесь мина, медленно сносимая течениями, сможет оставаться до пятидесяти часов в ожидании цели, – на такой срок рассчитаны её ресурсы – после чего должна быть выловлена или самоуничтожиться.

Манёвры подводной лодки были сопряжены с опасностью обнаружения, потому что приходилось подставлять под основной вектор возможной локации большую площадь корпуса и винты. По этой причине Лосев направил лодку к месту установки заграждения не перпендикулярно движению авианосной группы, то есть самым коротким путём, а под углом сорок пять градусов и навстречу. Впрочем, на скрытность тут ещё работали дальность и тёплое течение; лодка находилась ниже основной массы этого течения, в холодных водах, а сигналы систем активной гидролокации сильно рассеиваются на границе разнотемпературных и неравносолёных – то бишь, разных по плотности – водных масс. Помогал и тайфун бушующий над океаном: сотни тысяч тонн влаги, проливающейся каждую минуту из облаков, заметно опресняли воду у поверхности. Это явление ещё и прибавляло пару сантиметров осадке крупных надводных судов.

Выставив заграждение, «Кот» взял курс на запад, к подводным горам Императорского хребта. Двигаясь задним ходом, лодка должна была удалиться на восемь миль и подняться на отметку четыреста пятьдесят метров.

Экипаж готовился к двум вариантам действий. Если группировка, сблизившись с подлодкой, «нащупает» её до входа в зону минного поражения, – а вероятность обнаружения крайне высока на дистанциях менее двадцати миль до кораблей с противолодочной аппаратурой – то субмарина откроет огонь телеуправляемыми торпедами, затем выпустит шумоимитатор и начнёт уходить реверсом на малом ходу. Отходя таким образом, можно продолжать стрельбу торпедами и выставлять мины. Уход с дифферентом на всплытие позволит ещё отстреляться торпедами, используемыми на средних глубинах, а позже и ракетами. Хотя офицерами «Кота» план отхода просчитывался, шансов уцелеть в такой ситуации почти не было.

Согласно второму варианту, подлодка, затаившись, дождётся срабатывания минного заграждения, после чего нанесёт удар торпедами по заранее выбранным целям (не более пяти) и попытается незаметно уйти на малом ходу. Второй вариант не предполагал использование режима повышенного тепловыделения ядерного реактора, но если возникнет необходимость, то выйти на этот режим может и не хватить времени.

Дистанция и глубина рассчитывались исходя из возможностей оружия. Если для лодки наиболее безопасными были большие глубины и максимальная удалённость от цели, то для боеприпасов требовались определённые условия применения. Например, на борту имелись противолодочные ракеты пускового калибра 650 мм комплекса «Ветер», но запускались они с глубины не более ста метров. То же и противокорабельные ракеты «3М-54» калибра 533 мм: они отстреливались примерно с такой же глубины и при волнении моря не более пяти баллов, а полноценно отработать на конечном отрезке атаки могли, если вблизи цели стихия не превышала семи баллов. Получается, что на малых дистанциях, на которых врагу сложно отбить ракетную атаку ввиду нехватки времени, эти снаряды применять весьма рискованно: потому что подвсплытие на малую глубину наверняка приведёт к демаскировке, а после атаки осложнит уход от преследования. По одиночному судну можно рискнуть ударить ракетами с расстояния в несколько миль, но против группы придётся действовать с удаления в десятки миль, а значит, реактивные снаряды наверняка будут сбиты средствами противовоздушной обороны. Ракет, отстреливаемых даже в пусковых контейнерах, на глубине четыреста – шестьсот метров на вооружении российского флота нет. Не было на подлодке и гиперзвукового оружия, хотя о нём разговоры шли давным-давно.

В арсенале подводной лодки было восемь ракет комплекса «Ветер» и две усовершенствованные торпеды модели «65—76» – это под стрельбу из торпедных аппаратов калибра 650 мм. Для выполнения специальной задачи на борту разместили глубоководные изделия для длительных поисково-разведывательных работ, выпускаемые из тех же торпедных аппаратов. Таких изделий было два, с ними работала пара специально зачисленных в экипаж инженеров.

Под торпедные аппараты калибра 533 мм арсенал был укомплектован минами «ПМК-3Г» (десять мин), двумя торпедами «ТЭ-3» и четырьмя торпедами «Футляр» новейшей модификации с возможностью «тихого» старта, восемью ракетами комплекса «Калибр», из них четыре противокорабельные «3М-54» и четыре «3М-14» для поражения наземных целей. Кроме того, имелось две ракеты «3М-14», снаряжённых термоядерными блоками мощностью в сто пятьдесят килотонн. И, наконец, на борту размещались шесть самоходных аппаратов гидроакустического противодействия калибра 533 мм: четыре типа «Бериллий»[11 - «Бериллий» – самоходный многоцелевой автоматический прибор гидроакустического противодействия калибра 533 мм; модификации прибора имеют буквенные индексы в наименовании.] последней модификации и два «Бериллий УН» несущих в своём облегчённом корпусе миниатюрные дрейфующие приборы «Вист-2М».

Впервые два торпедо-места арсенала заняли четыре изделия, которые относились к классу мин, хотя и весьма необычных по своему назначению.

Это новый класс вооружения, который, как ожидалось, поможет экипажу если не отразить атаки с воздуха, то хотя бы осложнить противнику их организацию. Автономная плавающая зенитная установка, или сокращённо АПЗУ. Название – «Чинар»: моряки сразу переиначили его в ласковое «чинарик». Представляет собой контейнер с четырьмя пусковыми системами на основе переносного зенитного ракетного комплекса «Верба», разнесёнными от общего центра, и миниатюрной антенны на гироскопах в герметичной полусфере. Контейнер всплывает на поверхность как обыкновенный спасательный буй, сохраняя вертикальность, выполняется ориентировка по компасу или с помощью спутниковой навигации. Система обнаружения целей имеет несколько каналов активации: часовой, акустический, дистанционный. Основной режим работы радиолокатора – пассивный. После перехода радиолокатора в активный режим, выполняется комплекс процедур по поиску и классификации цели, а также анализу условий для пуска; если алгоритм принятия решений делает выбор «огонь», то необходимые данные о цели вводятся в пару ракет, и пусковые трубы с ракетами выстреливаются на поверхность. Непосредственно перед выстрелом, антенна углубляется, чтобы не повредиться выхлопом. Уже в нескольких метрах над водой запускаются двигатели ракет, и они вылетают из труб. Для сохранения устойчивости и осадки после потери ракетной массы контейнеры частично заполняются водой.

Моряки сразу назвали это оружие противовоздушной миной. Действительно, принципом действия оно повторяло минно-торпедные комплексы. Герметичный контейнер калибра 533 мм, весом примерно сто с лишним килограммов и длиной немногим более трёх метров выпускался на глубинах до ста метров из торпедного аппарата. На поверхности у него отстреливалась конусная крышка и выдвигался шток с элементами антенны. АПЗУ «Чинар» могла работать до суток, оснащалась запросчиком «свой-чужой», выключалась согласно введённой программе или дистанционно, имела механизм самоликвидации.

Особую ценность установке добавлял способ активации радиолокатора по звуку. То есть ещё дедовский способ, когда бойцы противовоздушной обороны прослушивали небо с помощью специальных труб, теперь применялся снова, но бойца заменил чувствительный микрофон. Компьютер анализировал характеристики звука, сравнивал их с данными, поступающими от миниатюрного гидрофона, дабы отделить шум авиационного двигателя от шума моторного катера, и отдавалась команда радару: начать локацию воздушного пространства. Во избежание необоснованного обстрела цели несколькими установками присутствовала опция сетевого обмена информацией между ними, с уверенным приёмом кодированных сообщений на дальности в несколько километров. Чтобы противник не выловил зенитную установку обыкновенным тралом, она имела защиту как у обычной морской мины и оснащалась зарядом взрывчатки.

Конструкция противовоздушной мины позволяла на момент запуска снарядить её двигательной насадкой с запасом топлива на несколько миль и наконечным балластом, что давало возможность выставить АПЗУ в заданном квадрате, добавляя элемент скрытности и внезапности. По достижении боевой позиции двигательная насадка и балласт отстыковывались и зенитная установка всплывала.

Недостатки этих устройств были типичными для класса мин. Например, противовоздушная мина могла сработать не только по крылатым ракетам или малым беспилотникам врага, но и по своим; однако этого можно было избежать, задавая временные режимы её активности или прокладывая курсы ракет соответствующим образом. Довольно серьёзные ограничения для нормальной работы системы локации были по волнению моря: до пяти баллов.

И всё же одинокой подводной лодке, не имеющей никакого прикрытия от авиации, противовоздушная мина давала некоторую защиту. Вертолёты и самолёты не смогут сбрасывать гидроакустические буи и авиационные торпеды в непосредственной близости от координат обнаружения лодки. Если учесть, что торпеды и буи имеют не только ограничение по дальности обнаружения целей, но и сбрасываются с определённой высоты, то наличие АПЗУ теперь являлось большим подспорьем для российского флота. Также она давала защиту от маловысотных разведчиков и вертолётов, на борту которых была установлена аппаратура лазерного подводного сканирования.

Вообще, если говорить об оружии российского флота, имелись сложности с торпедами, но положение стало улучшаться несколько лет назад. Применение «Футляра» ограничивалось глубиной выстрела в четыреста метров, но этой глубины достаточно для решения большинства задач, и данное ограничение не отягощало задачи экипажа «Кота» в нынешней ситуации. После модернизации корабля и оружия появилась возможность практически бесшумного запуска торпед, особенно уместного при реверсном движении подлодки. Обозначились и подвижки в телеуправлении, в котором российский флот отставал на десятилетия от воинственных соперников.

Отечественные торпеды с телеуправлением, особенно тепловые, долгое время были слишком шумными. Это делало почти невозможным их применение против «тихих» подводных лодок противника. Если торпеда шумит сильнее цели, то на экране оператора цель просто заглушается, исчезает в шумах торпеды. В случае с одиночной, малоскоростной и беззащитной целью, это не очень существенно, но при атаке группы кораблей, или в условиях применения акустических помех потеря контакта с целью, до достижения торпедой дистанции самонаведения, наверняка приведёт к промаху. Чтобы этого избежать, снаряд пускали в сторону от цели и постепенно подводили к ней, уменьшая так называемый угол створения, видимый на экранах гидроакустических систем. Хотя для торпед с системой наведения по кильватерному следу, на определённых углах атаки, использование такого приёма было вполне оправдано.

Помимо слабых систем наведения и устаревшей тактики торпедных атак, эти изделия по современным меркам имели излишний вес и калибр. У противника на вооружении стояли боеприпасы калибров порядка 340 мм, в связи с чем имелась возможность держать на борту больший арсенал. Боцман по этому поводу мрачно шутил с офицерами минно-торпедной части: «Ваш железо-тротиловый балласт тянет в отрицательную зону средний показатель плавучести нашего флота. У вас же торпеды весят почти как якоря на крейсере». Командир, обсуждая торпедное вооружение с сослуживцами, ругался: «… (чёрт побери), у них „марки“ последнего мода на полтонны легче, ходят в полтора раза дальше, чувствительность тоже раза в полтора лучше, и это при том, что наша „УСЭТ“ … (срисована) с ихнего „марка“ сорок четвёртого! И боезапас у них больше. Чем я с ними воевать должен?» «Только героизм и желание не подвести начальство позволяет нам в таких условиях держать на высоком уровне отчётные показатели», – иногда добавлял боцман в подобных разговорах.

Тем не менее, в последние годы торпеды ускоренно модернизировались, и арсенал теперь был укомплектован более совершенным оружием. Обстоятельства же предстоящего боя пока благоволили экипажу «Кота». Шум стихии, бушевавшей в этом районе, а также шум самой авианосной флотилии не позволяли врагу засечь русскую подводную лодку на дальней дистанции. Скачки плотности, подводные возвышенности позади по курсу, завихрения и расслоения течения в прихребтовой зоне создавали серьёзные преграды для гидроакустической локации и, как следствие, для обнаружения подлодки. В то же время имелись трудности и у неё. Скажем, здесь не находился «жидкий грунт»[12 - Жидкий грунт – слой водной толщи, плотность которой выше, чем прилегающих слоёв. Позволяет дифферентованной лодке длительное время находиться в равновесном и неподвижном (относительно слоя) состоянии. Снижает возможность обнаружения.], как в прибрежной полосе или на мелководье, коим часто пользовались субмарины в Северном ледовитом океане. Воздействие течений на малом ходу здесь было довольно значительным. Вообще в этом районе было сложно придерживаться курса из-за многих факторов, а серьёзных гидрологических исследований, в контексте обеспечения скрытной деятельности подводных лодок, Россией тут не проводилось.

***

От заместителя командира БЧ-5 Шария поступило тревожное сообщение: «Течь в румпельном отсеке». Начали разбираться. Течь оказалась не сильной; по сути, вода каплями просачивалась из привода кормового руля. Командир был в курсе – время от времени она наблюдалась и раньше, соответствующие записи вносились в вахтенные журналы, а также в лист требований ремонтных работ. Похоже, ремонтники не справились с проблемой. Хотя доклад из румпельного отсека не вызвал видимой нервозности, не известно, что случится, когда гидравлика перейдёт в режим работы рулей на полном ходу или противник использует глубинные боеприпасы.

Акустики докладывали, что в шести – девяти кабельтовых перед авианосцем идут два корабля. Идут прямо, не совершая манёвра противолодочного уклонения, одно из них на пару кабельтовых впереди, а расстояние между ними полтора градуса по горизонту. Уточнили данные по генеральной скорости авианосца: примерно двадцать два узла. Это означало, что он идёт на полном ходу. Также офицеры рассчитали очерёдность применения боеприпасов и изменение глубинно-дифферентных показателей при стрельбе, потому что каждая из торпед имела вес около двух тонн.