Закрась все черным

– Боюсь, старший инспектор, что даже средний адвокат не оставит от вашего обвинения камня на камне, – с удовольствием произнесла Светлейшая. – Три свидетеля, знакомые между собой могли просто оговорить обвиняемую. Особенно, если учесть, что они придерживается иных религиозных убеждений.

Некоторое время из трубки не доносилось ничего кроме напряженного дыхания.

– От-куда вы знаете? – наконец выдавил из себя инспектор.

– Я абсолютно ничего не знаю, – рассмеялась Светлейшая. – Так, общие соображения.

Но собеседник ее уже пришел в себя

– Теперь я понимаю, почему злые языки зовут вас дочерью дьявола.

– Люди смешны, – отозвалась Светлейшая, – они вечно путают правду и зло. Еще вопросы, господин Тарсус?

– Пожалуй, нет, – осторожно ответил он.

– Тогда, доброй ночи, – и не дожидаясь ответа, она повесила трубку.

– Этот инспектор – скорей всего клиент кого-то из наших. И ему пообещали что-то серьезное, если он сумеет навредить Кроткой.

– Кого-то из наших, – передразнила ее Танита. – Стража проверила клиентские реестры Индиры?

– Нет. Ты же знаешь, для домашнего суда это не обязательно.

– Отправь кого-нибудь немедленно. И ты наверняка найдешь этого Тарсуса среди ее клиентов.

И при этом подумала, что Тарсус действует исключительно по собственной инициативе. И как энтузиаст своего дела достался Индире бесплатно.

– Ты хочешь сказать?..

– Что утаила от тебя главный пункт обвинения, – хладнокровно закончила Танита. – Индира еще студенткой излишне увлекалась «Красотой ночи». Старшему курсу разрешается знакомиться с этим текстом, хотя будь я составителем программы, непременно вычеркнула бы его из списка дозволенной литературы. Это чтение не для незрелых умов.

– Ну, в этом нет проступка, – примирительно заметила Светлейшая.

Проступка в этом действительно не было. Но существовала проблема, связанная с этим, одним из древнейших текстов Тьмы, где завораживающе красиво описано сокрушение мира человеков, неудачного творения Вечного Врага. Читать о том, как погружаются во Тьму, видимые людьми небеса, как черная краска – краска Ночи – постепенно покрывает собой все живое и неживое, читать все это и остаться равнодушным очень трудно.

И суть проблемы заключалась отнюдь не в поэтических достоинствах «Красоты Ночи», а в том, что уничтожение мира человеков вовсе не являлось главной задачей посланцев Тьмы. Более того, оно вообще не считалось задачей, поскольку текст, написанный вскоре после сотворения человечьего мира и насильственного разделения прежде единых на слуг Вечного Врага и адептов Тьмы был всего лишь реакцией на происходящее.

Теоретически с такой задачей справился бы любой из служителей Тьмы достаточно высокого ранга. Но лишь теоретически. Существовавшие ограничения препятствовали тому. И одним их них было присутствие в мире человеков Теодоры-Марии.

– Просто Индира примерила прочитанное на себя и вообразила, что именно она должна закрасить этот мир черным.

– Но она же не может исполнить такое, – нетерпеливо возразила Светлейшая. – Даже если клиент ей закажет такое желание

– Сама, конечно, нет, – согласилась Танита, – но поучаствовать в чужом замысле…

Светлейшая еще поднималась с кресла, а ладони ее сомкнулись в звучном хлопке.

– Всю информацию о работе Индиры с клиентами, – бросила она явившемуся на зов стражу.

– А ты, – Светлейшая повернулась к Таните – должна принять этого жалобщика.

– Сейчас? Разве это не может подождать до утра?

– Ты сама сказала, что этот человек вот-вот покинет мир, – миролюбиво заметила Светлейшая. – Мы не можем уступить Врагу его душу.

«У него вместо души – кучка грязного мусора», – эта внезапная мысль испугала Таниту. Если так пойдет и дальше, скоро я стану рассуждать, как Вечный Враг и Дочь Его. На словах они, конечно, признают Покаяние и Прощение, но разве не Враг призвал отделить злаки от сорняков? Нам ничего не оставалось, как принять навязанные правила игры.

– Ты идешь? – спросила Светлейшая таким тоном, словно ожидала категорического отказа.

Танита кивнула. На самом деле она еще не знала, как следует поступить, и ее жест был всего привычным знаком вниманию к распоряжению стоящего выше.

Светлейшая небрежно просмотрела, принесенные стражем бумаги и сунула их в ящик стола.

– Я оставляю Индиру под домашним арестом, пока не ознакомлюсь со всеми материалами, – решительно произнесла она. И опять Таните почудилось, что Светлейшая ждет ее сопротивления.

Не дождалась. Танита лишь равнодушно пожала плечами. Отзывать свои обвинения, хотя бы частично, она не собиралась. Впрочем, спорить с начальством тоже. Саму отсрочку она полагала бессмысленной. Материала для открытого суда более чем достаточно. Это ясно даже незрячему от рождения. Следовало передать дело по инстанции и не морочить себе голову. Всякие же административные игры Танита ненавидела люто и всегда жестко держала дистанцию, за что многие полагали ее старомодной.

Дом она покинула, не прощаясь. Они обе слишком давно знали друг друга, чтобы в отсутствие посторонних соблюдать ритуальные церемонии. Уже выйдя на улицу, она сообразила, что так и не получила ответа на свой вопрос: как этот комок грязи нашел Ясноликую? Но возвращаться к Светлейшей или (еще хуже) объясняться с ней с помощью личной связи (не вести же таких разговоров по телефону?!) ей не хотелось. Не хотелось и торопиться с выполнением приказа.

На ближайшем перекрестке Танита остановилась. По противоположной стороне улицы суетливо пробежал загулявший прохожий, на бегу окинув ее недоуменным взглядом. Действительно, странно: молодая одинокая женщина, застывшая у края тротуара, словно светофор. Чего, собственно говоря, она здесь ждет? Откровения, которое указало бы ей, как поступить в данном случае? Но Танита знала, нет, ясно чувствовала, что сегодня Ночь не дарует ей такой милости. Решать нужно самой, не полагаясь на благоволение Тьмы. Причем очень быстро.

На первый взгляд проблема казалась совсем не страшной. Ну, что будет, если ты ослушаешься приказа? Тебя срочно отзовут домой и определят на тыловую канцелярскую работу, о которой ты сама иногда так сладко мечтаешь, сидя в «Радостях жизни». Возможно, тебе даже сохранят ранг, чтобы не вводить в смущение молодежь. Ведь всем салагам говорят, что достигшие степеней известных практически непогрешимы. Но уж точно тебя больше на пушечный выстрел не подпустят к людям. И не придется схватиться с Теодорой-Марией…

Теодора-Мария?.. Инспектор, позвонивший посреди ночи, чтобы узнать возьмет ли Светлейшая на себя защиту человека, который даже еще не арестован. А если он так же срочно пообщался с городским прокурором, который, кажется, тоже наш клиент?.. И еще с… Что же натворила эта дурочка Индира… И только ли Индира?..

Теперь, пожалуй, можно и «ускорится». Иначе она не попадет на место раньше, чем туда примчится наряд полиции. Ночь еще пребывала полностью в своих правах, и потому никто не видел, как растаяла посреди улицы одиноко идущая женщина.

Место «проявления» она рассчитала точно: угол, сразу за сильно выступающим вперед зданием. То есть идущие сзади (если таковые были) просто не смогли бы увидеть ее, а встречному показалось бы, что она только что вышла из дома. Собственно говоря, инструкции вовсе не требовали столь строгих мер предосторожности, но Танита предпочитала не плодить на потеху человекам сказки о неведомых чудесах.

Обойдя это здание, она оказалась перед узкой неприметной дверью, мимо которой проходишь мимо, не обращая на нее ни малейшего внимания. Номера на двери, как и вообще на доме, не было. Впрочем, в этом районе города такое в порядке вещей.

Звонок на двери тоже отсутствовал. Но даже не прикасаясь к ней Танита ощутила мощь поставленной защиты. Здесь она была, пожалуй, сильнее, чем в Храме. Танита пару раз легонько стукнула. Странное эхо ответило ей. И следом послышались уверенные шаги. Дверь уплыла-растаяла, и пред Танитой неясной тенью возникла Кроткая. Полутемный прямой коридор за ее спиной завершался распахнутой дверью во внутренний дворик, откуда слышались голоса.

– Ты хочешь прямо сейчас сразиться со мной? – в голосе Кроткой прозвучало едва заметное беспокойство.

О такой возможности Танита не думала, но сейчас не могла не оценить всей ее соблазнительности. Но подобный выход выглядел слишком простым, и даже легким, чтобы оказаться правильным. (Эту истину Танита усвоила еще на первом курсе, и с тех пор жизнь не раз подтверждала ее). Не говоря уже о том, что не исполнила бы своего обещания.

– Нет, – с сожалением ответила она. – В другой раз.

– Тогда с чем ты пришла? – тут же успокоилась Кроткая и в голосе ее послышалось то, что Лилит назвала однажды «святым высокомерием». Лилит… опять Лилит…

– К тебе едет полиция, – быстро проговорила Танита. – Обвинение – убийство первой степени. Так что – исчезни.

– Бежать? – Теодора-Мария скривилось словно от кислого. – Не много ли ты хочешь от меня, Светоносная?

– Ты не поняла, – спокойно произнесла Танита, – Ни ареста, ни суда, ни умывания рук – никакой этой чепухи из вашей прежней истории не будет. Тебя просто застрелят, как оказавшую сопротивление при аресте.

– Меня? – рассмеялась Кроткая. – Которую знают все? Кто осмелится на это?