Последний отзыв
Очень интересная!
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Последний Иерусалимский дневник
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
«Выслушивал я разные суждения…»
Выслушивал я разные суждения,
они бывали свежи и несвежи,
и вскоре я дошёл до убеждения,
что умные несут херню не реже.
«Божью милость нынче трудновато…»
Божью милость нынче трудновато
выпросить молитвой и постом,
вся планета движется куда-то,
в то, что у кобылы под хвостом.
«У времени мы не были в опале…»
У времени мы не были в опале,
хоть не возили нас автомобили,
но дивные подружки с нами спали,
и ветреные девки нас любили.
«Слегка сегодня был я озадачен…»
Слегка сегодня был я озадачен,
заметив, что в житейской канители
уже себе желаю не удачи,
а здравого ума в ходячем теле.
«Других таких не сыщешь наций…»
Других таких не сыщешь наций,
где б мы ни жили, всё похоже:
еврей не хочет растворяться,
а если хочет, то не может.
«Отрадно в годы на закате…»
Отрадно в годы на закате,
когда почти закончен путь,
вдруг ощутить, насколько кстати
сейчас бы выпить что-нибудь.
«Я к себе домой пускал не всякого…»
Я к себе домой пускал не всякого,
потому что гости – это честь;
всех мы угощали одинаково:
водка и закуски – всё, что есть.
«Признаться в этой горести легко…»
Признаться в этой горести легко:
от музыки держусь я в стороне.
От музыки живу я далеко.
Но музыка звучит порой во мне.
«Возможно, я избыточно серьёзен…»
Возможно, я избыточно серьёзен,
однако же, поклонник созидания,
без веры в Бога стал религиозен,
оглядывая чудо мироздания.
«Уже такое всякое наверчено…»
Уже такое всякое наверчено
о вируса стремительной победе,
что, если всё выслушивать доверчиво,
то крыша обязательно поедет.
«Творцом положена граница…»
Творцом положена граница
познания и тьмы, и света,
но хомо сапиенс резвится,
ничуть не думая про это.
«Натешась вдосталь жизни пиром…»
Натешась вдосталь жизни пиром,
я повторяю вновь и снова:
абсурд и хаос правят миром,
два сына разума земного.
«Её хоть невозможно изучить…»
Её хоть невозможно изучить,
но много в этом чуде интереса:
никак нельзя случайность исключить
из музыки научного прогресса.
«В мире много разных философий…»
В мире много разных философий,
мир они толкуют очень бледно;
я за чашкой утреннего кофе
тоже философствую не бедно.
«Смотрю вокруг я с детским любопытством…»
Выслушивал я разные суждения,
они бывали свежи и несвежи,
и вскоре я дошёл до убеждения,
что умные несут херню не реже.
«Божью милость нынче трудновато…»
Божью милость нынче трудновато
выпросить молитвой и постом,
вся планета движется куда-то,
в то, что у кобылы под хвостом.
«У времени мы не были в опале…»
У времени мы не были в опале,
хоть не возили нас автомобили,
но дивные подружки с нами спали,
и ветреные девки нас любили.
«Слегка сегодня был я озадачен…»
Слегка сегодня был я озадачен,
заметив, что в житейской канители
уже себе желаю не удачи,
а здравого ума в ходячем теле.
«Других таких не сыщешь наций…»
Других таких не сыщешь наций,
где б мы ни жили, всё похоже:
еврей не хочет растворяться,
а если хочет, то не может.
«Отрадно в годы на закате…»
Отрадно в годы на закате,
когда почти закончен путь,
вдруг ощутить, насколько кстати
сейчас бы выпить что-нибудь.
«Я к себе домой пускал не всякого…»
Я к себе домой пускал не всякого,
потому что гости – это честь;
всех мы угощали одинаково:
водка и закуски – всё, что есть.
«Признаться в этой горести легко…»
Признаться в этой горести легко:
от музыки держусь я в стороне.
От музыки живу я далеко.
Но музыка звучит порой во мне.
«Возможно, я избыточно серьёзен…»
Возможно, я избыточно серьёзен,
однако же, поклонник созидания,
без веры в Бога стал религиозен,
оглядывая чудо мироздания.
«Уже такое всякое наверчено…»
Уже такое всякое наверчено
о вируса стремительной победе,
что, если всё выслушивать доверчиво,
то крыша обязательно поедет.
«Творцом положена граница…»
Творцом положена граница
познания и тьмы, и света,
но хомо сапиенс резвится,
ничуть не думая про это.
«Натешась вдосталь жизни пиром…»
Натешась вдосталь жизни пиром,
я повторяю вновь и снова:
абсурд и хаос правят миром,
два сына разума земного.
«Её хоть невозможно изучить…»
Её хоть невозможно изучить,
но много в этом чуде интереса:
никак нельзя случайность исключить
из музыки научного прогресса.
«В мире много разных философий…»
В мире много разных философий,
мир они толкуют очень бледно;
я за чашкой утреннего кофе
тоже философствую не бедно.
«Смотрю вокруг я с детским любопытством…»
Другие электронные книги автора Игорь Миронович Губерман
Другие аудиокниги автора Игорь Миронович Губерман
Последний отзыв
Очень интересная!