Магнит для неприятностей

Я отпустил её руку и потянулся за сигаретой. Вообще-то в помещениях нашего представительства курение было под запретом, но на мой кабинет это не распространялось. Здесь даже была установлена специальная усиленная вентиляция с системой притока воздуха.

– Курите? – Предложил я ей, протягивая пачку «Мальборо».

В ответ она покачала своей ангельской белокурой головкой и брезгливо поморщилась.

– Не возражаете? – Спросил я, закуривая.

– Нет. – Ответила она сухо. – Вы здесь хозяин.

– Итак?

– Что? – Наталья сделала такой удивлённо-безмятежный вид, кокетливо округлив глаза, как будто искренне не понимала, чего же я от неё жду.

– Что вы на всё это скажете?

– Лишь то, что вы абсолютно не разбираетесь в часах. – Спокойно ответила она, потирая руку в том месте, где я её держал, и, делая вид, что я причинил ей боль. – Эти часы я купила в Шанхае в грязной лавке за пять долларов. Это просто искусная китайская подделка, вот и всё.

– Тогда давайте поступим с вами вот так. – Предложил я, подумав и оценивающе на неё посмотрев. – Продайте мне ваши часы. Я готов заплатить вам тысячу долларов наличными за эту подделку прямо сейчас.

– Зачем они вам?

– Ну как же, это выгодно нам обоим! У меня, Наталья Валентиновна, останется ваша «побрякушка» на память о нашей встрече. А вы получите взамен некоторые средства, так необходимые вам в данный момент. Надеюсь, тысячи будет достаточно, чтобы без проблем добраться до Шанхая?

– Я не продам эти часы. Они дороги мне как память. – Коротко и жёстко отрезала моя гостья.

– О грязной шанхайской лавке?! – Я повторил её слова, чуть не смеясь.

Она хотела уже что-то возразить, но внезапно передумала, замолчала и насупилась, поджав губы, как делают маленькие дети, когда хотят показать свою обиду. Мы просидели в полной тишине почти минуту, смотря друг на друга, затем я иронично спросил, указывая на её кулон:

– А ваши украшения – это тоже подделки, по всей видимости? Я угадал? Или это тоже дорого как память?

Спрашивая это, я и не предполагал, что простые слова, сказанные в определённом контексте, могут иметь такую невероятную силу – они могут поднять, а могут и раздавить! И я, по всей вероятности, сам того не желая, попал прямо в больное место! Того, что произошло дальше, я никак не мог ожидать! Какое-то время моя посетительница держалась, а потом вдруг разревелась передо мной навзрыд во весь голос, прикрывая лицо руками и взахлёб, заикаясь, пыталась мне что-то сказать, но ничего разобрать было невозможно. Её трясло, появились ощутимые спазмы дыхания, слёзы лились ручьём, и на сумочке, которую она держала на коленях, даже образовалась маленькая лужа. Такого не сыграешь! Всё было по-настоящему! Это была настоящая человеческая боль! Я был сбит с толку и совершенно растерялся, не зная, что предпринять. От этого взял Наташу за плечи, приподнял и немного обнял, пытаясь успокоить:

– Ну что вы! Перестаньте, не надо так расстраиваться! Простите меня! Мне не следовало говорить вам столько гадостей. Но в наше время …, словом вы же умница и сама всё понимаете. Простите, наверное, я не оправдал ваших ожиданий. Вы пришли за пониманием и сочувствием, а оно вон как получилось…

Я чувствовал, как в моих руках при каждом всхлипывании судорожно содрогается всё её хрупкое тельце от головы до кончиков пальцев и всячески стремился оказать ей хоть какую-то поддержку, хотя сам инстинктивно искал утешение. Впервые в своей жизни я почувствовал, что хоть и ненамеренно, совершил нечто отвратительное и ужасное, чему нет, и не может быть оправдания. На звуки прибежала Мэйли, но я знаком отправил её обратно. Потом протянул Наташе свой платок и дал ей выпить немного воды, усадив обратно в кресло.

– Вам лучше? – Спросил я со всей нежностью, на которую только был способен, когда кризис миновал. – Умоляю, простите меня, если, конечно, это ещё возможно. Я виноват. Не знаю, что на меня нашло. Простите меня, ради Бога.

– Да, спасибо, теперь гораздо лучше. – Ответила она, продолжая немного всхлипывать и вздрагивать при каждом вздохе. – Спасибо, возьмите свой платок. Извините. Теперь лучше я пойду. Прощайте. И простите…

Наталья быстро поднялась, направилась к выходу и распахнула дверь, за которой растерянно стояла Мэйли. Секретарша поклонилась и отошла в сторону, пропуская посетительницу. В этот момент я, вылетев из-за стола, в три прыжка догнал её, схватил за плечо и увлёк обратно в свой кабинет со словами:

– Нет уж! Теперь-то вы как раз останетесь! Простите, но я уверен, нам с вами есть о чём поговорить!

Наталья опустилась в кресло, не сопротивляясь и без эмоций, словно маленький затравленный зверёк, судьба которого уже предрешена. Она хотела что-то сказать, но я, приложив палец к губам, подал ей знак помолчать. Я восхищался её абсолютной, совершенной красотой. Сейчас она была беззащитна, совершенно открыта, без всякого налёта гламура и деловитости и от этого в моих глазах делалась ещё привлекательней. Молча мы посидели минут пять или десять, потом я налил нам по стаканчику бренди, потом Мэйли сделала нам кофе, который мы пили тоже в тишине. Она смотрела в одну точку на столе, изредка поднимая голову и заглядывая мне в глаза, но почти сразу же виновато отводя взгляд в сторону, словно пыталась мне что-то сказать, но, не имея на это решимости, запиналась. Я слушал её дыхание. Она уже почти перестала вздрагивать и всхлипывать. Удивительно, но за всё это время нас никто не потревожил, и не было звонков. Я не хотел начинать разговор первым. Она это поняла, порылась в сумочке, достала зеркальце, вытерла глаза своим платочком, кинула его обратно и, закрывая сумочку, тихим голосом, как будто опасаясь кого-то разбудить, произнесла:

– Я же не могу находиться здесь постоянно. Мне надо идти. Честно.

– Расскажите мне. – Взмолился я, глядя на неё. – Всё, что можете. Прошу!

– Поверьте, есть вещи, о которых я не могу сейчас говорить. Никому.

– Скажите, Наташа, я могу вас так называть? – Вместо ответа она кивнула мне, – скажите, в вашем рассказе есть хоть часть правды?

– Практически всё, просто есть вещи, которые я не могу сейчас открыть никому, даже под страхом смерти. – И она вздохнула так тяжело, как будто вся тяжесть мира в этот миг легла на её нежные хрупкие плечи.

– Ну что же, хорошо. Так тому и быть. И, конечно же, я помогу вам. – Решил я твёрдо, не отводя взгляда от её заплаканных раскрасневшихся и таких прекрасных глаз. – Больше я вас ни о чём спрашивать не буду. Когда-нибудь, возможно, расскажете сами, если захотите и если мы с вами ещё когда-либо встретимся.

– Благодарю вас. – Всё так же тихо произнесла она, элегантно вставая из-за стола.

Её нежная маленькая фигурка ловко выскользнула из большого кресла и предстала передо мной во всей красе. Никакого повода задерживать её более я не нашёл, но и просто так отпустить уже не мог. Я уже не мог себе представить, что больше никогда её не увижу!

– Послушайте, Наталья, – наконец робко выдавил я из себя, встретив её восторженный взгляд, – а как вам такой вариант? Я предоставлю вам служебное авто с водителем, который доставит вас прямо домой, в смысле в Шанхай.

– О! Это будет просто замечательно! – Она улыбнулась своей завораживающей улыбкой и от этого стала ещё прекрасней, хотя минуту назад мне казалось, что красивее быть уже ничто не может. – Но мне всё равно потребуется небольшая сумма на дорогу, на разные женские нужды. Если, конечно, это вас не затруднит.

Затруднит ли меня это? О боги, конечно же, нет! А ещё я поручу своему водителю запомнить адрес, по которому он её доставит, эту любительницу рыбы! Я невольно улыбнулся.

– Вот видите, – подытожила Наталья, окончательно придя в себя и ещё раз застенчиво улыбнувшись, – недаром мне говорили, что на вас можно рассчитывать. Вы – хороший человек!

Я позвонил своему персональному водителю, которого звали Чон, и поручил ему отвезти свою недавнюю посетительницу, куда она пожелает, запомнить адрес и к определённому времени вернуться из Шанхая сюда в офис. Чон весьма недурно говорил по-русски. Да и вообще, прожив в Китае несколько лет, я знал, что гораздо легче найти китайца, говорящего по-русски, чем русского, который говорит по-китайски. Правда, не во всех провинциях. Дав Чону наставления, я углубился в изучение документов, пока звонок Сергея не отвлёк меня, такого воодушевлённого недавней встречей, от бумаг. Он сообщил, что китайцы согласны перенести встречу на сутки. Слава Богу! Надо срочно всех собирать, поднимать проект договора по АСИАН и проект соглашения по банковскому сопровождению от Си-Би. Будем искать «подводные камни», если там, конечно таковые имеются. Мы всё успеем! У нас впереди целые сутки! Вот с такими мыслями через полчаса после отъезда Натальи, Наташи я и входил в «общий» кабинет, который мы использовали в таких случаях. Кроме начальников отделов и наших юристов Серёжа собрал там и всех остальных, даже бухгалтеров и прорабов, к которым в начале обсуждения тоже могли возникнуть некоторые вопросы. Я же со своей стороны попросил о немедленной личной встрече своего давнего друга Дениса Максакова, работающего сейчас в нашем торгпредстве в Шанхае, и китайского предпринимателя Мао Чжи, вложившего несколько лет тому назад свои деньги в МАКО при строительстве второй очереди Бадахшанского Алюминия. Договорились на утро. Мэйли заказала для меня вертолёт. А пока в «общем» кабинете кипела работа! Все бегали, суетились, спорили, предлагались новые варианты, другие отвергались, распечатывались десятки страниц, потом всё это летело в мусор. Сегодня ночью представительству МАКО в Фучжоу не до сна! Да, так бывает. Но я это люблю. Мои сотрудники это любят. Это наша работа и мы делаем её весьма неплохо. Это наша жизнь!

Я проснулся от телефонного звонка в кресле своего кабинета. Который час, чёрт побери? Поднеся поближе к лицу левую руку, разглядел время на своих «Картье». Была половина пятого утра. Значит, поспать удалось только полчаса. Это уже хорошо. Вдруг вспоминаю, что всё это время мне снилась Наташа. А вот это просто восхитительно! Телефон звенит не умолкая. Где же Мэйли? Ещё не пришла? Или ещё не ушла? Мысли немного путались. Наверное, я ещё не совсем проснулся. Послышались мелкие торопливые шажки, после которых я услышал голос своей секретарши:

– Офис МАКО. Слушаю вас.

На минуту воцарилось молчание. Я решил, что это вертолёт, и что он уже готов к вылету, поэтому с трудом встал и, немного покачиваясь от усталости, направился к умывальнику, на ходу крикнув: «Мэйли, пожалуйста, кофе покрепче и побыстрее! Я должен проснуться». Но вместо обычного «хорасо» в ответ услышал из приёмной её испуганный голосок:

– Господин Касперский, это звонит Чон! Вам лучше самому с ним поговорить. Переключаю на ваш аппарат.

– Да, да это я. Слушаю. – Я держал трубку у уха, не понимая, зачем Чон решил мне позвонить. Адрес, который я просил его узнать, он мог бы сообщить мне при личной встрече, тем более что по времени он должен был бы уже скоро вернуться.

– Господин Касперский, извините, я прошу прощения, но я не смогу вернуться к утру в Фучжоу!

– Это ещё почему? – От удивления я даже выронил галстук, который держал в руке. За два года Чон ни разу не опоздал, ни на минуту.

– Это ещё потому, тут была стрельба, господин Касперский. – В трубке что-то трещало, голос Чона был каким-то далёким и чужим, как будто он звонил с Марса. – Полиция временно забрала вашу машину как улику. Когда из машины извлекут пулю, они отдадут машину обратно. Но эксперты будут здесь только в шесть часов утра!

– Что?! Какого чёрта? Где ты сейчас находишься? – Я ничего не мог понять, и от этого голова шла кругом, зато сон как рукой сняло.

– Я не понимаю, про какого вы говорите! У меня временно забрали мой телефон. Отдадут вместе с машиной. Я в полицейском участке номер 12 в Сянгане и звоню с их телефона.

– Чон, а что ты делаешь в Сянгане? – С каждым словом Чона моё удивление всё росло и росло.

– Сейчас пью чай в полицейском участке. – Невозмутимо ответил мой водитель, как будто я просто поинтересовался, как он провёл свой обычный выходной день.

– Чон, я сейчас не об этом! Как ты вообще попал в Сянган?!