На Калиновом мосту

– Заказать тебе завтрак? – примирительно спросила Диана, расстегнула заколку на волосах и легким движением распустила свои длинные черные волнистые локоны по плечам. – Ты меня извини за грубость, но я никогда не видела таких пьяных людей.

– Я и сам себя таким пьяным никогда не видел. Понимаешь, мне вчера бутылкой по голове…

В это время опять зазвонил телефон и прервал его объяснения. Звонил Вахромеев.

– Ваня, ты опять куда?то пропал? Что случилось?

– Понимаете, Сергей Андреевич…

– Нет, Ваня, не понимаю, нет времени понимать, – перебил его генерал. – Я тебя вчера предупреждал: все очень серьезно. А ты пропадаешь непонятно куда. И, главное, вчера кто?то позвонил в Контору и сообщил, что ты в номере отеля с очень известной девушкой. Калган сразу зацепился, начал копать. Хотя, что здесь копать – все на поверхности. Почему ты мне ничего не сказал? В общем, Ваня, тебя обвиняют в измене… Я уверен, что это или недоразумение, или ты что?то знаешь, а мне не говоришь. От дела тебя отстраняют и с минуты на минуту к тебе должны прийти наши люди, чтобы доставить тебя сначала в посольство, а потом домой. Я не должен тебе это говорить… но Горемыкин и Чернуха вылетели в Сан?Франциско. Они даже из аэропорта в Иерусалиме не выходили. Так что ты все равно ничего не мог бы сделать. Ваня, тебе нужно сделать чудо. Как ты это сделаешь, я не знаю, но чем могу, помогу. А сейчас – беги. Беги, Ваня, беги.

Как только Иван нажал на кнопку отбоя на телефоне, тут же загорелся дисплей, и опять заиграла та самая французская мелодия, которая во сне спасла его от поцелуя лягушки.

– Ваня, это я, – голос Марии был очень взволнован. – В пять утра сюда, в твою квартиру, ввалились какие?то люди. Они вышибли дверь, меня заперли в туалете и все везде перевернули. Ты не отвечал на звонки. Что происходит?

– Все хорошо, Машенька. Но сейчас мне надо идти. Я позвоню, как только смогу. Не волнуйся, милая.

Иван убрал телефон в карман и встретился взглядом с Дианой. По ее глазам он понял, что этот звонок от Марии ее сейчас волнует больше всех вирусов вместе взятых.

– Нам надо бежать, – сказал он. – Собирайся быстрее.

– Это твоя девушка звонила сейчас? – стараясь придать своему голосу безразличный тон, спросила Диана, не сходя с места.

– И она тоже.

Иван залетел в ванную и выскочил оттуда уже полностью одетый. Его рюкзак стоял неразобранный.

– Диана, надо бежать или меня арестуют.

Она, молча, встала. Резко сдернула с полки свою дорожную сумку, побросала в нее свои вещи и быстро вышла из номера вслед за Иваном.

Глава 18

Для разговора с Вахромеевым Михаил Калган по привычке приехал чуть раньше, чтобы осмотреться и подготовится. Он поставил машину под Большим Устьинским мостом и не спеша пошел пешком по Москворецкой набережной к месту встречи. У маленькой пристани для прогулочных кораблей он остановился. Вдоль длинных железных понтонов плавали жирные утки.

«Только не оглядывайся», – сказал он сам себе и сразу же обернулся. Высотка на Котельнической, которую он давно старался не замечать, сейчас, подсвеченная ярким летним солнцем, возвышалась над рекой во всем своем великолепии.

Михаил Калган вспомнил все, как будто это было вчера. Даже запах ее духов. Настоящие французские «Клима». Они только появились в Москве и ему, курсанту военного училища, достать их было невозможно. А как он мечтал их ей подарить…

Они встречались у парадного подъезда. Потом у светофора переходили дорогу к реке, и она держалась за его руку. Вот так же, как сейчас, плавали утки и курсировали по воде почти такие же белые теплоходики. Чаще всего просто гуляли вдоль реки. Он специально немного отставал, чтобы посмотреть, как она почти парит над землей. Так умела летать лишь она…

Иногда они сворачивали в переулки Зарядья, а иногда по Большому Москворецкому мосту перебираясь в Замоскворечье. Когда в концертном зале гостиницы «Россия» было что?нибудь интересное, они шли туда.

Он хорошо помнил десятки красных туристических автобусов на набережной у гостиницы и ощущение бесконечного, но явно чужого праздника. Помнил, как всегда стеснялся своей военной формы рядом с модно и ярко одетыми надменными иностранцами.

Гостиницу «Россия» давно снесли. На ее месте теперь был какой?то облезлый пустырь, который почему?то назвали «сквером» и запустили туда скучающих туристов. Именно здесь они договорились встретиться с Вахромеевым. Тот сам позвонил рано утром и попросил об этом.

Калган издалека заметил генерала, спускающегося от Покровского собора.

– А ведь я здесь не был с тех времен, когда здесь еще была гостиница. Проезжал мимо тысячи раз, но ни разу не остановился, – вздохнул Михаил и протянул руку для приветствия, когда Вахромеев подошел ближе.

Воспоминания о жене странно подействовали на него. Михаил будто побывал в том времени и вспомнил что?то важное, что хорошо знал тогда и в чем тогда был абсолютно уверен.

– Ну вот, как раз и посмотрим, что здесь понастроили, – сухо ответил Вахромеев.

– Но ты же, наверное, не для этого меня сюда вытащил? – спросил Михаил.

– Да конечно… Вот что, Миша – Вахромеев старался не смотреть в глаза старому товарищу, и это ему самому было неприятно, – мы же знакомы с училища… Что ты делаешь? Зачем ты парня топишь? Ты же знаешь, что он никому не изменял. Действует по обстановке. Я понимаю, у тебя из?за сына к нему личные претензии, но сейчас же не до этого.

– Против твоего парня я ничего не имею, – устало возразил Калган. – Но если мы занимаемся безопасностью государства, то должны именно этим и заниматься. Значит, выполнять приказы и поставленные задачи. И не размышлять.

Они шли вдоль реки. Крикливые чайки что?то нашли в воде и устроили шумные разборки.

– А может наоборот. Если бы мы с тобой не выполняли некоторые приказы, то в 91?ом году государство бы не развалилось? – возразил Сергей Андреевич.

– Это ты о чем? – Калган уперся руками в гранитное ограждение реки и смотрел на воду. – Думаешь, в те дни надо было не в Вильнюс лететь, а здесь в Москве советскую власть восстанавливать? Технически силами только одной нашей группы работы было на пять минут. Только кому бы ты власть передал? К тому моменту наверху уже только предатели остались, которых американцы полностью контролировали.

– Наверное, ты прав, Миша, – Вахромеев встал рядом с ним. Первый раз за много лет он опять почувствовал плечо товарища. – Все мы к тому времени немного заблудились, потеряли дорогу. Никому не хочется слушать Кассандру, предсказывающую войну и голод. Лучше слушать сказочников, обещающих молочные реки. Много лет нас отучали любить свою страну, чтобы потом было легче у нас ее отнять.

– Ну, это все философия, – Калган улыбнулся и посмотрел на Кремлевские башни чуть дальше по реке. – Как они до правительственной  связи добрались, скипетр и державу трясущимися руками схватили, Шапку Мономаха напялили, то они уже здесь власть, а ты террорист и действуешь вне закона.

– И что же теперь делать? – спросил Вахромеев.

– Служить тем, кто есть, Сережа, – Калган повернулся к товарищу, и они оказались лицом друг к другу. Калган показал рукой в сторону сквера. – Думаешь это все случайные совпадения? Была «Россия», теперь облезлая тундра со мхами, лишайниками и чахлыми березами… На краю стоим – отступать некуда. Война идет, и победить мы можем только в одном случае: если мечтать перестанем и каждый будет делать свое дело.

– Опять гайки завинтить? Разве люди об этом мечтали?

– О чем мечтали, то и получили. Только теперь ноют, что им попу перестали вытирать и слюнявчик менять.

Калган достал из внутреннего кармана фляжку и сделал большой глоток.

– Они думали, свобода – это на пляже с красивой девкой водку пить. А свобода – это ответственность. Хотя бы за себя. Такая она им не нужна. Правильно Достоевский говорил: невыносима свобода для русского человека. От нее он беситься начинает. Дашь ему свободу, а он ее свяжет, вывернет и обратно тебе изувеченную принесет. Федор Михайлович на Омской каторге много лет просидел. Что такое свобода хорошо знал. Людям свобода не нужна, им нужна вера в сказку. В идею… Пусть даже самую бестолковую.

Они вышли с набережной на что?то похожее на мост, который дойдя до середины реки, зачем?то поворачивал обратно.

– Отними у них идею, – продолжал Калган, – напьются, поплачут пьяными слезами и пойдут бить друг друга смертным боем. Потому что  ничего в их жизни высокого и светлого, кроме той идеи, не было. Убери ее и они разнесут страну: камня на камне не оставят. Проходили уже и в семнадцатом, и в девяносто первом. А враги от радости будут потирать потные ладошки и добро наживать.

– Плохо ты думаешь о наших людях…

– Наоборот хорошо, – Калган то ли от выпитого, то ли от каких?то своих мыслей, повеселел. – Думаешь, они не знают какая у нас власть? Не знают, что все способности чиновников сводятся к умению лизать жопы начальству и правильно делиться наворованным? Знают. Но вот терпят же. Значит, понимают не хуже нас с тобой, что дальше пустота, и отступать некуда.

Они дошли до изгиба этого моста, где он поворачивал над рекой обратно.

– Мост в никуда! Какой идиот это придумал? – удивленно воскликнул Калган. – Если начали, то надо было доделать, а так остановились на полдороге и вернулись.

– Наверное, это смотровая площадка, – сказал Вахромеев.

– Нет, дорогой, это еще один символ. Знаешь в чем сила человека или страны? Сила в твердости и решительности. Если видят, что ты готов пойти да конца, то испугаются встать у тебя на пути. А у нас вон теперь, мосты на полпути обратно поворачивают, – Калган зло стукнул кулаком по перилам. – Кстати, надо узнать, кто его здесь строил.