КамТугеза

– То есть ты серьезно поменял меня на девушку, которая в твою койку запрыгнула прямо из постели лучшего друга?! И после этого ты говоришь, что можешь что?то планировать?

– Ты так это говоришь, как будто сама никогда не делала ничего подобного, – неожиданно для себя вдруг обиделся Родион, прекрасно понимая, что возразить ему не чем.

– В общем?то, нет, – ответила Лиза. – И не надо нас сравнивать. У меня все есть – мне от тебя ничего не надо. А ей в свою тьму?таракань возвращаться совсем не хочется.

– Послушай, но ты?то откуда все это знаешь? – огрызнулся Родион.

– Моя мама из деревни приехала, точнее из Касимова – маленького провинциального городка в Рязанской области. Также окрутила выгодного мужика москвича, моего папу. А когда ей надоело со мной нянчиться, отправила меня в Италию в пансион учиться. Хорошо, что не к бабке в Касимов. А сама…

– А почему ты думаешь, она работать не будет? – пытался защитить Катю Родион.

– А сейчас где работает?

– Сейчас учится.

– А живет на что? Москва – город дорогой, – Лиза немного помолчала, раздумывая, и продолжила. – К окончанию института у некоторых студенток не один полк папиков в активе. Самой себя оправдать очень легко: «Искала свою половинку». С виду они высокомерные и неприступные. Рычат и гавкают, как дворовые собаки. А стоит унюхать кусок колбаски, и их показная агрессия легко сменяется желанием упасть на спинку и сдаться, – Лиза удовлетворенно вздохнула и подошла к сцене. Она высказала что хотела и была довольна собой. Выступал какой?то казак, выкрикивая что?то про царя?батюшку и великую Русь. Лиза вернулась к Родиону и уже очень мягко сказала:

– Есть женщины, которые, как путеводная звезда помогают в дороге, а есть такие, от которых сходят с ума все твои навигационные приборы и ты попадаешь в тухлое болото из которого уже не выбраться.

Родион долго молчал и смотрел на казака, который все кричал со сцены, угрожая кому?то зажатой в поднятой руке нагайкой. «Они там, наверное, уже забыли силу русского солдата. Но, если, надо мы можем им напомнить и повторить!» – предупреждал он невидимого врага.

– Что такое «плохо», ты мне объяснила. А что же тогда «хорошо»? – спросил Родион.

– Ты о чем? – не поняла его Лиза.

– Ну, если семья – это плохо, дети – плохо, то что же тогда хорошо?

– Я не говорила, что семья – это плохо. Хотя уверена, что рождаемость нужно контролировать. В мире и так уже полно никому не нужных, бесполезных и поэтому опасных для себя и для окружающих людей. Но я сейчас не об этом, – Лиза зацепила указательным пальцам Родиона за ремень и подтянула к себе. – Я говорила о том, что главное в жизни уметь правильно выбирать приоритеты.

– Ты и, правда, думаешь, что мы что?то выбираем?

В эту минуту Лизу позвали.

– Я уверена, что человек и отличается от животных тем, что может сам выбирать свой путь и свое будущее, – ответила Лиза. – А не болтается как говно в проруби. Извини, мне надо работать. Сам видишь.

Лиза поцеловала его в щеку и пошла в трейлер, где был штаб. А Родион, постояв в нерешительности пару минут, решил, что надо разыскать Томаса и Катю.

Глава 33

«А вчера вечером все казалось простым и правильным, – пробираясь через толпу, рассуждал Родион. – Лиза, конечно, не из?за женских обид буквально раздавила меня как вонючего клопа. Она права. Что со мной случилось? О чем я думал? Постой?постой… – Родион даже остановился от неожиданного открытия. – Ведь все получилось, как и предупреждала Катя. Чуть она поманила меня сексом, и я как зомби с повышенным слюноотделением и со скрюченными ручками забыл про всех: Томаса, Лизу, даже своих медведей».

Родион так расстроился, что скинул с плеча рюкзак и, что есть силы,  швырнул его на асфальт.

– Надеюсь, это не из?за того, чтобы активировать заевший детонатор? – шутливо поинтересовался проходящий мимо сильно выпивший парень. – Если рюкзак лишний, я могу его взять себе.

– Да не… Надеюсь свои мозги активировать, но что?то не очень… – ответил Родион, поднимая рюкзак.

– Если женщины в них забрались, то только ампутация… Как при гангрене, – заметно покачиваясь, дал совет незнакомец.

– Ампутация чего?

– Чего меньше жалко… Я, например, пью в день литр водки. Говоря медицинским языком, совершаю химическую кастрацию.

– Помогло?

Парень поморщился.

– Стоять, вроде, перестал, но мозги еще работают, – ответил он. Потом пробубнил что?то себе под нос и, раскинув руки в стороны как бы играя на невидимой гармошке, пошел в сторону, что?то напевая.

Родион не знал, то ли ему завидовать, то ли сочувствовать этому человеку. Вспомнил, что для себя он выбрал другой способ. «А там может Томас свой вариант предложит… Оторвет мне яйца… Говоря медицинским языком, сделает мне физическую кастрацию». Родион поймал себя на том, что оттягивает встречу. «Но когда  вчера пришла Катя, – вспомнил он, – я почему?то же был твердо уверен, что это самое важное события в моей жизни? А сейчас все ускользнуло, как тогда на перевале на Камчатке».

В это время на сцене началось выступление очередного исполнителя. Люди зашумели, засвистели, захлопали.

В современном бизнесе от искусства самые востребованные ниши были давно заняты. Десятки потрепанных жизнью мачо греют мечтой о поздней любви сердца одиноких провинциальных бухгалтеров и учителей. Колесят по стране брюнето?блондиночно?рыжие девичьи трио, пытаясь максимально удовлетворить воображение похотливых старшеклассников и старых импотентов. Из последних сил надрываются хриплыми голосами для водителей маршруток обрюзгшие шансонье, оседлавшие тему блатной романтики. Чуть в сторонке от них, для оставшихся у обочины жизни бывших инженеров и гуманитариев, всегда готовы залабать, с трудом выжившие в перестройку, рокеры и барды с грустными лицами Пьеро и поп?кумиры вчерашних дней.

В этих сложных для этого бизнеса условиях, те, кто придумал заработать на образе простоватого алкоголика Вани?дурачка, исполняющего дворовый рок, попали в точку. Для этого шоу?проекта им и делать ничего не пришлось, ведь подходящего материала было более чем достаточно. А образ оказался хорошо востребованным у продающих китайские чайники и пылесосы менеджеров. В попытке забыть о бессмысленности своего существования, они под матерные рефрены его песен с пятницы по понедельник примеряли на себя выцветшую майку алкоголичку и вспоминали родной двор в далеком провинциальном городке, где оставшиеся дома одноклассники пили водку на детских площадках.

Из?за показной аполитичности Штиблет, так звали сутулого плешивого исполнителя с пустыми глазами, стали часто приглашать на мероприятия, организованные властью. Ему без разницы – деньги не пахнут, а власть прятала свои уши. И все бы прошло как обычно, если бы кто?то неделю назад не решил сделать из Штиблета депутата Госдумы. Да к тому же не обычного, а в образе создателя и руководителя собственной партии, ориентированной на уже готовый контингент.

Что стало причиной инцидента: жадность, глупость или несогласованность, осталось неясным. Началось с того, что после пары песен Штиблет неожиданно заявил:

– Мне тут поручено передать, что мои большие друзья из «Фонда Экология Счастья» готовы не просто, так сказать, поболтать языком, – Штиблет, согласно сценическому образу, вел себя на сцене как уличный гопник с претензиями, – не просто баланду травить, а компенсировать деньгами полученные вами неудобства…

Услышав о деньгах, люди притихли, и лица их стали серьезными. К появившейся возможности перехватить денег, люди из любой страны всегда относятся очень серьезно. Решив, что деньги могут начать раздавать прямо сейчас со сцены, те, кто стоял далеко, начали пытаться протиснуться поближе. Началась давка.

Невысокая полная девушка с фиолетовыми волосами и детской коляской, до этого лениво потягивающая алкогольный коктейль и одновременно пытающаяся сделать селфи на фоне Штиблета, быстро опорожнила банку, бросила ее на асфальт и, используя коляску как таран, двинулась вперед. Но такие приемы в данной ситуации, естественно, не работают. Несколько раз ткнув коляской в ноги стоявшего перед ней мужчину, и видя что он не отходит, она визгливым отрывистым голосом приказала:

– Освободите проход! Не видите – у меня коляска с ребенком!

Мужчина медленно повернул к ней голову и процедил сквозь зубы:

– С детьми надо дома сидеть. А приперлась, стой ровно, – после этого он повернулся обратно к сцене, показав, тем самым, что разговор окончен.

Дама, не желая так легко сдаваться, решила задействовать мужа, который стоял рядом с самодельным плакатом «Мы хотим дышать».

– Антон, ты что, не видишь, как разговаривают с твоей женой? Разберись! – приказным тоном объявила она, будто была уверена, что Антон в это же мгновение набросится на ее обидчика.

Но муж, давно уже понявший, что за «чудо» он получил в нагрузку к пожизненной ипотеке, лишь пожал плечами и продолжил наблюдать за событиями на сцене.

В это время кто?то из толпы решил уточнить и крикнул:

– А подробнее? Кому деньги дадут? Когда? И сколько?

– Уверен: все останутся довольны, – прохрипел со сцены Штиблет. – Да разве нам много надо? Водки глотнуть, да бабе задуть, – решил пошутить он.

Но в России с деньгами шутить не любят.

– Ты давай с темы не слезай! – закричали отовсюду. – За базар надо отвечать!