Тайны Поднебесной. Все, что нужно знать о Китае

Тайны Поднебесной. Все, что нужно знать о Китае
Игорь Станиславович Прокопенко

Военная тайна
Новая книга известного тележурналиста Игоря Прокопенко посвящена одной из наиболее актуальных сегодня тем – отношениям России и Китая. Анализируя развитие китайской цивилизации, глубоко вникая в причины китайского «экономического чуда», автор размышляет над главным вопросом: является сегодня Китай союзником или потенциальным противником нашей страны?

Верно ли утверждение, что «русский с китайцем – братья навек»? И сколько раз за последние два столетия оно проходило «проверку на прочность»? Правда ли, что спецслужбы СССР готовили загадочный «проект 571» – убийство китайского лидера Мао Цзэдуна? Насколько безопасна для России дружба с Китаем? Она сулит взаимовыгодные и равноправные отношения или северная держава будет скована «в объятиях желтого дракона»?

Действительно ли гора Тайшань, одна из пяти священных вершин даосизма, хранит древнюю тайну таинственных божеств? Неужели Китай может по праву именоваться «страной пирамид»? Какую тайну таит в своих глубинах «китайский Байкал» – озеро Фушиан Ху? Правда ли, что на дне этого озера археологи обнаружили следы древней цивилизации? Действительно ли даосы Древнего Китая владели рецептом эликсира молодости и с его помощью могли продлевать жизнь до трехсот лет?

Игорь Прокопенко

Тайны Поднебесной. Все, что нужно знать о Китае

© Прокопенко, И., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

© ЗАО «Телекомпания «ФОРМАТ ТВ», 2016

Предисловие

Китай. Наш великий восточный сосед. Государство, у которого самая большая армия в мире и самая загадочная политическая система, построенная на принципах коммунистического капитализма. Страна, которая после веков нищеты и отсталости сделала невероятный экономический рывок, превратившись в мировую фабрику, и раскинула свои щупальца по всему миру, опутав континенты сетью китайских городов-чайнатаунов численностью в сотни миллионов дисциплинированных, трудолюбивых, и преданных только своей родине китайцев. Держава, которая сегодня становится нашим важнейшим стратегическим партнером не только в экономике, но и в политике. Но что мы знаем о Китае?

Откровенно говоря, не очень много. Для большинства из нас Китай до сих пор ассоциируется с дешевыми некачественными товарами. Короткой и странной дружбой времен Мао и Сталина, а потом – кровавыми событиями на Даманском. Еще мы помним, что во времена Мао Цзэдуна в Китае был популярен лозунг возвращения так называемых исконных земель. А таким землями Великий Кормчий считал чуть ли не все территории СССР вплоть до Урала. Именно поэтому сегодня у нас принято пугать население китайской угрозой. Вот, мол, придут китайцы и оттяпают половину России-матушки. Однако мало кто знает, что в 2005 году, уже во времена Путина, пограничный вопрос между Россией и Китаем был решен аккуратно, быстро и без лишнего шума. Передав китайской стороне несколько гектаров спорных территорий, руководство нашей страны решило пограничный вопрос на вечные времена. Теперь, пожалуй, впервые за несколько веков Китай не имеет к России территориальных претензий. Мало того, теперь в Китае за публичные призывы восстановления империи в границах времен Чингисхана можно и в тюрьму угодить. За это существует уголовная статья, и даже для дискуссий внутри страны – эта тема небезопасна. Другое дело – экономическая экспансия. Кстати, мало кто знает, что сегодня экономическому сотрудничеству российского Дальнего Востока и приграничного Китая могут позавидовать самые продвинутые члены Евросоюза…

Принято считать, что в политическом плане Китай представляет собой единый непоколебимый монолит. В правящей Коммунистической партии Китая царствуют единодушие и демократический централизм. Однако внутри партии существуют мощные группировки, и борьба не на жизнь, а на смерть, а в самом обществе немало серьезных проблем.

Пока Китай был беден и проводил социальные эксперименты, типа культурной революции, разница между богатыми и бедными кланами была не так заметна. Все изменилось после того, как в конце 70-х годов Дэн Сяопин начал китайскую перестройку. И в Поднебесной появились свои Ротшильды и Рокфеллеры. Сегодня, по мнению экспертов, власть в Китае принадлежит нескольким партийным кланам, которые ведут между собой отчаянную борьбу.

Надо сказать, что крушение и распад Советского Союза оказались для Китая личной трагедией. Было от чего задуматься патриархам китайского коммунизма. Ведь политическая система в Китае была аналогична советской. И если советская империя рухнула, значит, что-то было в ней не так. Но что? Пытаясь ответить на этот вопрос, китайцы поступили по-восточному прагматично. Они создали несколько научно-исследовательских институтов, в которых день и ночь сотни историков, политологов, экономистов искали ответ на вопрос – что у Большого советского брата было не так? И что нужно сделать, чтобы Китаю не повторить его печальный опыт? Ответ оказался до обидного простым. Советский Союз погубил принцип несменяемости элиты, когда из Политбюро выносили только на кладбище, когда партийная номенклатура была несменяема, когда экономикой руководили люди, опиравшиеся исключительно на опыт первых пятилеток. Китай сделал вывод. И сегодня ротация партийной элиты в Китае – главный и основополагающий принцип существования современного Китая. Другими словами: сделал – не сделал – слазь. Партийная элита обновляется каждые 20 лет. Эта смена носит характер плановый и неизбежный, и ни одна партийно-финансовая группировка не может претендовать на власть бесконечно.

Книга, которую вы держите в руках, – результат работы большого количества авторов творческого объединения «Военная тайна». Эта книга строго документальна, и в ней мы собрали самые интересные факты о нашем восточном соседе и попытались ответить на самые насущные вопросы об отношениях между Россией и Китаем.

Глава 1

Китайская грамота

Россия и Китай. Два великих соседа. Две огромные империи, которые в течение многих веков живут бок о бок. В это трудно поверить… Пожалуй, это единственный случай в истории человечества – когда два соседних государства никогда не воевали по-настоящему. Были стычки, конфликты, непонимание, пограничные споры. Но большой войны – нет!

Первая попытка определить границу между Россией и Китаем произошла в 1689 году. На приезд русской миссии китайцы отреагировали весьма своеобразно: послов захватили в плен и заставили боярина Головина подписать так называемый Нерчинский договор, по которому большая часть Приамурья отходила к Китаю. Однако хитрый дипломат Головин настолько туманно изложил текст документа, что он фактически утратил всякий смысл. Лишь 200 лет спустя Москва предприняла вторую попытку. Учтя опыт предшественника, генерал Ильин прибыл в Пекин всесильным посредником между Китаем и Англией. Красным карандашом он лично прочертил на карте новую границу, которая, очевидно для простоты, прошла строго по рекам Амур и Уссури. Решение было гениально простым – но в нескольких местах рука генерала дрогнула, и линия оказалась неровной. Поэтому всего через сто лет каждая из сторон стала считать речку своей – так же, как и остров Даманский.

Виталий Воробьев, посол по особым поручениям МИД Российской Федерации, спецпредставитель президента России по делам Шанхайской организации сотрудничества, поясняет: «Весь вопрос был в том, что, по старым договорам между Россией и Китаем, водная поверхность рек не делилась. Она была общим владением. Острова, которые находились на этих реках, никогда не определялись, кому именно что именно принадлежит, и это нигде не было зафиксировано. Исторически, традиционно, какие-то воспринимались как российские, и наоборот. По нашему пониманию, практически вся водная поверхность была под охраной Советского Союза».

Что же давало повод Москве считать именно так? В 1924 году в обстановке строгой секретности в Китай прибыл будущий советский маршал Блюхер, чтобы наладить боевую подготовку армии Поднебесной. Однако это задание было, по большому счету, лишь прикрытием – помимо него Блюхер имел инструкцию внедрить в руководство республики агентов влияния. Выбор пал на молодого перспективного офицера Чан Кайши. Спустя несколько лет Москва жестоко раскается в этом выборе.

Чан Кайши

Но это будет позже, а пока Сталин, пользуясь тем, что границы между Китаем и Россией по-прежнему нет, торопился помогать китайскому правительству, в котором было немало коммунистов. Планам руководителя СССР сбыться было не суждено: в 1927 году Чан Кайши возглавил антикоммунистический переворот. Страна утопала в крови, советское посольство в Китае было разгромлено, тела советских дипломатов лежали на улице. Непостижимо, но практически сразу же после этого Чан Кайши отправил секретное письмо в Москву.

Трудно представить, что думал и чувствовал Сталин, принимая гонца из Пекина, – ведь Чан Кайши был его личной ошибкой. Однако буквально через час в кабинет вождя был вызван нарком иностранных дел, который получил указание удовлетворить просьбу Чан Кайши и восстановить с Пекином дипломатические отношения. Лишь много лет спустя стало известно, что заставило Сталина решиться на этот шаг.

От нашего разведчика в Лондоне пришла шифровка: англичане ведут переговоры с Токио о нападении на Китай. 7 июля 1937 года Япония начала боевые действия. Ровно через неделю, 14 июля, Советский Союз демонстративно подписал с Китаем договор о ненападении, а наш консул в Пекине получил секретную шифротелеграмму с новыми инструкциями. В этот день еще никто не знал, что за два месяца до этого в Кремле состоялась встреча Сталина с одним из высокопоставленных представителей китайского руководства.

Вот что рассказывал мне непосредственный участник тех событий, академик Сергей Тихвинский, чрезвычайный и полномочный посол в отставке, советский консул в Китае с 1939 по 1950 год, а на тот момент сотрудник НКИД:«В мае месяце меня вызвал министр, ставший впоследствии наркомом, – Молотов. Мне сказали, что я должен переводить его беседу с председателем Законодательного Юаня Китая доктором Сунь Фо, сыном Сунь Ятсена. И там я чуть было не застыл от удивления, потому что кроме Молотова, с которым я утром познакомился, были еще Сталин, Ворошилов, Микоян и замминистра Потемкин».

Записей этой беседы не сохранилось, однако известно, что уже через несколько недель в Китай отправились эшелоны с оружием и продовольствием. Китайской армии они были нужны как воздух. МИДовские архивы хранят удивительную тайну тех жарких месяцев: как ни странно, против советской помощи выступили именно союзники. Англия и Франция под разными предлогами запрещали провоз грузов через свою территорию, и Китай оказался на грани капитуляции. В этих условиях дипломат Сергей Тихвинский по личному приказу Сталина отправился туда консулом. Вот как он описывал те события в нашей беседе.

Сергей Тихвинский:«Когда я поехал в Китай, меня инструктировал замминистра Лозовский. Наш посол там – Александр Семенович Панюшкин – уже на месте обрисовал обстановку. Задача нашей дипломатии была в том, чтобы Китай не капитулировал перед Японией. Такая возможность была весьма реальной».

Поразительно, но именно Мао Цзэдун, в пору его политической молодости, оказался главной и единственной причиной, по которой мы не могли допустить капитуляции Китая, – а наши союзники желали ее, быть может, даже больше, чем поражения Германии. К этому времени Китай представлял собой яблоко, разрезанное пополам, и одна половинка, возглавляемая Мао, была коммунистической. Получая помощь из Москвы, вооруженные отряды Мао Цзэдуна успешно воевали с японцами. Другая половинка китайского яблока – недовербованный Сталиным Чан Кайши. Он японцев, конечно, не любил, но еще больше не любил коммунистов и, согласно тайной договоренности с Западом, готов был сдаться, чтобы потом совместно с японскими оккупантами окончательно ликвидировать компартию и установить буржуазное правление.

Надо сказать, что план был всем хорош: неизбежная капитуляция Японии, которая и произошла чуть позже, свела бы в итоге к нулю все поражения Чан Кайши на японском фронте. Но в этом плане была упущена одна небольшая деталь – население Китая. В то время китайцы, быть может, и не очень-то понимали, что принесет им коммунизм, зато прекрасно догадывались, чего можно ждать от заносчивого и жестокого Чан Кайши. А сильнее всех этих непониманий и догадок была вековая ненависть к японским захватчикам – и это означало, что Чан Кайши со всеми своими благими намерениями обречен. С кучкой сторонников ему пришлось бежать на остров Тайвань, где в течение многих лет он создавал свое игрушечное государство. Впрочем, это уже другая история.

В начале 1949 года Мао Цзэдун вошел в Пекин. В те дни мир висел буквально на волоске. Ситуация была настолько взрывоопасной, что испугался даже Сталин.

Вспоминает Сергей Тихвинский:«Как только войска китайской компартии вступили в Пекин, я получил телеграмму, подписанную лично Сталиным. Он пользовался псевдонимом «Филиппов». Это была циркулярная телеграмма всем консулам, находившимся на территории, освобожденной Народно-освободительной армией. Она гласила, что с момента вступления в город Народно-освободительной армии закрывается официальная деятельность консульского учреждения».

С этого момента Сергей Тихвинский стал ключевой фигурой в советско-китайских отношениях.

Сергей Тихвинский:«Сталин опасался возможной военной интервенции Соединенных Штатов в случае, если будет доказано, что Советский Союз помогает китайским коммунистам. Чтоб замаскировать это, было указание, что руководитель учреждения – в данном случае генеральный консул – имеет право при необходимости и согласовании с МИДом поддерживать личные контакты с представителем новых властей. Вот я и пользовался этим правом».

Отныне встречи с Мао Цзэдуном проходили в обстановке строгой секретности. Разведчики передали, что Вашингтон рассматривает возможность нанесения по Китаю ядерного удара. Надо было спешить. И тогда Мао Цзэдун решился на отчаянный шаг.

1 октября 1949 года он провозгласил создание Китайской Народной Республики. Американцы опоздали. Между тем счет шел буквально на часы: в тот же день, 1 октября, советский консул в Пекине Сергей Тихвинский получил письмо министра иностранных дел Китая Чжоу Эньлая с просьбой об установлении дипломатических отношений с Советским Союзом. Уже на следующий день, 2 октября, Москва выступила с официальным заявлением о признании нового государства.

Пожалуй, лишь теперь Запад был вынужден обратить внимание на нового лидера Китая – и с ужасом обнаружил в его руках томик Сталина. И действительно, Мао Цзэдун очень быстро вообразил себя Сталиным номер два. Через полгода он отправился в Москву – можно только представить, как за долгую дорогу из Пекина Мао бесчисленное количество раз проигрывал в своем воображении мельчайшие детали встречи с тем, кого считал своим учителем и кумиром. Однако все произошло совсем иначе.

Виктор Усов, доктор исторических наук, научный сотрудник Института Дальнего Востока Академии наук:«Еще до 1949 года, до основания Китайской Народной Республики, он пытался приехать в Советский Союз и слал телеграммы, чтобы Сталин его принял. Тот не спешил, долго шли переговоры. Практически только перед самым основанием КНР он дал добро на приезд Мао Цзэдуна. Тогда поезд долго шел, причем они отобрали у гоминьдановцев, на юге страны, специальные бронированные вагоны, которые не отапливались. Когда Мао отправился зимой через всю Сибирь, то заболел и приехал очень недовольный. Пришлось даже отменить церемонию встречи на вокзале».

Чутьем опытного психолога Мао в первую же секунду понял: все идет как-то не так. Вежливые улыбки Молотова, холодная учтивость генералов и скомканная церемония встречи свидетельствовали, что в сталинском сценарии китайскому лидеру отведена совсем другая роль, и горечь этой чаши Мао еще предстояло испить до дна. Его привезли на московскую дачу Сталина, а потом словно забыли о нем. Слоняясь по огромному парку спецобъекта, Мао напрасно ждал встречи с Учителем. Время шло, а хозяин упрямо не замечал присутствия гостя в своем доме, искусно уклоняясь от встреч с ним, хотя жили они в одном и том же здании, только Сталин на первом этаже, а Мао – на втором.

Так ни разу и не повидавшись, они в разных машинах отправились на торжества, посвященные семидесятилетию Сталина. В сущности, к этому моменту Мао был готов ко всему. Но когда Учитель неожиданно усадил его рядом с собой как почетного гостя, Мао понял, какая тонкая игра велась все это время. Понял и оценил.

Мао Цзэдун на праздновании 70-летия Иосифа Сталина в 1949 году

Сергей Тихвинский:«Сталин ему оказывал все знаки внимания, но не больше, чем остальным иностранным участникам. И уже после подписания договора, на прощальном приеме в «Метрополе», он поднял тост за великого китайского марксиста-ленинца Мао Цзэдуна, тем самым его полностью реабилитировав».

Сталин не доверял Мао Цзэдуну, а может быть, угадав в нем талантливого имитатора, просто не хотел собственными руками лепить двойника, поэтому милость и равнодушие отмерял поровну. В эти же дни между Китаем и Советским Союзом был подписан договор, который начинается словами «вечная дружба». Это утверждение, скрепленное рукопожатием вождей, становится путеводной звездой для двух народов.

Сталин умер через три года. Первый же приезд Хрущева в Пекин показал, что Мао Цзэдун уже не тот младший брат, которого можно было держать в приемной. Отныне он готов быть только на равных – более того, не прочь продемонстрировать собственное превосходство и тонко мстить за пережитые когда-то унижения. Грубоватый и недалекий Хрущев вначале этого не понял и, быть может, сам того не желая, подыграл Мао Цзэдуну. Почувствовав это, тот начал вести себя где-то покровительственно, а где-то и по-восточному экстравагантно. В один из первых приездов Хрущева Мао принял его в бассейне и предложил вместе поплавать и поговорить. Хрущев, у которого даже не было с собой плавок, не долго думая разделся и в семейных трусах плюхнулся в воду. Такие вот доверительно-семейные отношения – «без галстуков», как выразились бы сейчас.

Мао Цзэдун и Иосиф Сталин на церемонии подписания

Но продлилась эта идиллия недолго. Первым яблоком раздора стал доклад о культе личности Сталина. Для китайской делегации он оказался неожиданностью, как и для самого Мао.

Когда стало известно, что Хрущев будет выступать с секретным докладом о культе Сталина, глава китайской делегации Джу Дэ сразу послал шифровку в Пекин: «Как себя вести? Будут критиковать Сталина – уезжать нам или нет?» Якобы Мао ответил: нет, не уезжайте, но свое мнение не высказывайте, сидите и слушайте.

Причина такой реакции объяснялась просто: к 1956 году в Китае имя Сталина прочно ассоциировалось с именем Мао Цзэдуна. Он тщательно копировал советского вождя, и удар по культу личности Сталина, который нанес Хрущев, одновременно был ударом и по Мао. Официально Мао Цзэдун был оскорблен тем, что Хрущев не поставил его в известность о докладе. И в то время, когда в Советском Союзе имя Сталина вымарывалось из истории, в Китае, напротив, были организованы демонстрации в его поддержку. Впрочем, архивы Министерства иностранных дел хранят достаточно и других свидетельств ухудшения советско-китайских отношений. К тому же импульсивный и несдержанный Хрущев внезапно стал вести себя с Мао Цзэдуном как с рядовым секретарем какого-нибудь обкома.