Кройщик V. Часть Ⅱ

У него имелись крутые фотокамеры, «вспышки».

А у меня никак не получались делать фотографии в помещении, не хватало мощности (светочувствительности) плёнки, из своей «смены-8м».

Ведь покупал недорогую «снему», по сорок копеек.

Мощная, или даже цветная плёнка «кодака» стоила по рублю, или по два рубля.

Так ведь денег не напасёшься!

Услышал совет, что «вспышка» поможет.

Но где её взять? Только у того фотографа.

Набрался смелости, однажды спросил:

– Можете дать «вспышку» на время? Мне надо дома фотографировать, а не могу.

– Ну ладно, – он посмотрел на меня удивлённо, я не ходил у него в любимчиках. Так, посредственный ученик, среди двух десятков подростков, ходивших в кружок при Дворце Пионеров.

– На неделю только. Принеси свидетельство о рождения, тогда дам. Но извини, «вспышку» многие просят, может тебе не достаться.

Дома, вечером, упросил бабушку, отдать документ, чтобы его дал фотографу на время. На следующее занятие пришел в сильном волнении, а вдруг учитель отдал уже кому-то обещанную «вспышку».

После занятия, когда все ребята ушли, подошел к фотографу:

– Вот, – протянул ему свидетельство дрожащей рукой. – Теперь можете дать?

– Хорошо, а ты успел вовремя. Но только на неделю.

Я старательно закивал головой.

– Тогда покажу, как пользоваться, у тебя же «смена»?

А потом вымолил у бабушки деньги на покупки пленок, закрепителя, проявителя, фотобумаги, всего такого прочего.

И тут началось: какая школа, какие уроки, какие домашние задания…

Целыми сутками снимал, проявлял, печатал.

Вспышка сверкала, красный фонарь горел, фотоувеличитель просвечивал плёнку, пальцы обожжены от химических реактивов.

Это чистое волшебство, когда на совершенно чистой бумаге, появляется что-то новое, необычное. Оно даже во много раз лучше моего скромного волшебства кройщика, – так считал.

Мать, бабушка, братик, котёнок, собака, – все они запечатлены в пленке, в фотографиях в ту нескончаемую неделю.

Я бы получил мировую премию фотографов, если бы отослал те снимки в жюри.

Неделя пролетела быстро, под конец сломалась сама «вспышка».

Не выдержала нагрузок.

Через неделю потащил ее отдавать учителю.

– Вот. Принес назад. Только она сломалась.

Он с укором покачал головой.

– Как же так, мальчик?

Молчал, пристыженный.

– Много снимал?

Я кивнул.

– Показывай, что там у тебя получилось.

Пришлось передать, они заранее пронесены с собой, и плёнки и фотографии.

Он стал хмыкать, комментировать, перебирая фотки одну за другой:

– Хм, ну-ну… а ты молодец. Смотри, какая композиция вышла.

– И тут ничего.

– А вот очень здорово.

В общем, сильно он меня стал хвалить.

Потом сказал:

– Ты не переживай. «Вспышку» отдам на ремонт, мне сделают бесплатно.

А ты если надо, подходи еще. У тебя прирождённый глаз фотографа…

*

Дуновения теплого ветра, неслышно взбадривали воздух, проносились по людям, животным, колыхали огонек сторожевого костра, возле которого дремала одна из амазонок. Я вспомнил, как в молодости хотел пройти пустыни Эль—Магриба, тут же представил, как такое могло бы стать там.

«… одинокий ветер. Он один знает, что со мной приключиться.

Наверно тоже стану ветром, разносчиком арабских песков.

Пустыня всё сделает за меня.

Наметёт курган могильный, не скупясь на заупокойный шатёр с высокой верхушкой, споёт вихревой завиток на поминках, что мало не покажется.

Зашипит певучей змеёй, завоет пасхальным самумом, под музыкальный напев звенящих монист из связок аррабатских дирхамов на невесомых нарядах полуобнажённых смуглых красавиц в изгибах сладостно-липкого танца живота.