Свидетели 8-го дня

О чём бы Алекс с открытой душой и сердцем готов был поделиться с этой привлекательной незнакомкой, да вот только она выглядела и вела себя много собранней, чем он и, судя по всему тому, что она в себе демонстрировала, то её вот такая растерянность и разориентированность имела под собой куда какие другие причины, чем у него. И если Алекс после прохождения таможенного контроля поддался ложному чувству бескрайней свободы и начал зевать во все четыре стороны, безусловно считая себя в праве в любую из этих сторон направить свой ход и поступить там, как ему на то думается и желается, и ему, пожалуй, этого будем мало, и ему, как человеку, жаждущему получить от своего отпуска до предела впечатлений и приключений, подавай сейчас и немедля какое-нибудь и пятое измерение, куда он обязательно заглянет, чтобы его собой измерить, а это всё обязательно приводит к вот такой логике событий (а теперь шаг за шагом начинает пониматься то, чем меряется этот мир, и как это всё работает), то что вело эту интересную туристку к тому же результату недоразумения, имело под собой другие внутренние и скрытые в ней смыслы, раз она отнеслась к этому столкновению не так беспечно, как Алекс, с некоторым ироничным удивлением посмотревшим на ту, с кем его судьба так интересно для него столкнула, а она мельком на него посмотрела, скороговоркой какую-то притчу, типа того: «Опять здесь, один из четырёх моментов час от часу нелегче, и минуты полного падения тому подтверждение», себе под нос пробурчала, и без того же здрасти и до свидания, – а вот то, что она на Алекса так в упор и внимательно посмотрела при этом, да ещё сделала несколько странный и непонятный для Алекса комментарий: «Ах вот оно что, вы только из пуповины вышли», совершенно ничего для Алекса не значит и не принимается, когда он отлично знает, что от пуповины отрываются, а не выходят, – быстро скрылась в гуще толпы.

Ну а Алексу ничего не оставалось делать, как усмехнуться в сторону этого удивительного поступка незнакомки и рефлекторно на слова незнакомки посмотреть на информационное табло, чтобы сверить истекшее на данный момент время с тем временем, на которое ему так непроизвольно указала незнакомка.

И первое, что там, на этом информационном табло, увидел Алекс, так это свою, вдруг и почему именно в такой подаче мысль о времени, как об истёкшем. А не почему бы не о текущем или на интересный конец, проистекающем в некий резервуар знаний, куда по мысли Алекса и должно проистекать время, раз оно собой несёт его пользователю только опыт и знания. Впрочем, Алекс наскоро находит ответ на это своё временное затруднение.

– Мною уже движет моя чувствительность в сторону расставания и утраты моего наполнения обычным для меня составом организации жизни, состоящим не только их физико-химических свойств атмосферы и среды моего обитания, но также обретения себя через смысловое наполнение моей прежней жизни. А здесь всё наполняется и обретает смыслы согласно другим законам, вот я и смотрю на всё это с долей своей подавленности и потерей того, что раньше мною двигало. Надо уже избавляться от этого ностальгического негатива и принимать мир таким какой он есть. – Алекс решительно так себя взбодрил и, записав в ячейку своей памяти тот временный указатель на этом табло, который определённо имел что-то общее с высказыванием незнакомки (минутная стрелка полностью совпала с часовой, показывая полшестого), выдвинулся на выход из терминала аэропорта.

А вот дальше Алекс, хоть и с самого своего прибытия в аэропорт назначения чувствовавший на себе незримую, а местами прямую заботу принимающей стороны (информационные и рекламные стенды, а также стрелки указателей отвечали за опосредственное управление ходом вашей жизни и желаний, например, остановиться на ночлег именно в этом отеле, который на вас смотрит с этого рекламного щита, тогда как тот же служащий таможенного контроля и ожидающий вашего решения робот-носильщик, отвечали на прямую за вас), и такой подход к гостю ему казался логичным, но в тоже время несколько назойливым и предубеждённым (не люблю я, когда меня одним измерительным прибором мерят), всё же был не против того, что ему в дальнейшем не придётся полагаться на свою сообразительность и местами и интуицию в поиске тех путей и дорог, которые его на прямую приведут к пункту его назначения, а его на выходе из терминала прибытия, на турникетах, встретил гид. В обязанности которого входило с постным лицом сопроводить и проводить Алекса до места его сегодняшнего размещения, отеля гостевого класса по местному измерению комфорта и гостеприимности, как по Алексу, то вполне приличного и соответствующего и его пониманию комфорта и радости от общения с местным персоналом и интерьером своего гостиничного номера, а уж затем препроводить его до центра регистрации и адаптации нового элемента физической и духовной подробности системы местной жизнедеятельности и коммуникации, кем считается и будет записан в книгу регистрации Алекс.

Что в другое какое время вызвало бы много удивлённых и может даже возмущённых вопросов со стороны Алекса, считающего, что он только в праве себя записывать в кого-то (хотя в граждане его записали, не спросив его об этом; и сколько ещё вот таких регистрационных действий произвели без его участия в этом и без спросу), но сейчас не какое другое время, а сейчас время всему удивляться и смотреть на все эти новые и совершенно непохожие на то, что он знает вещи и их реализации в данном качестве, с открытым и вопрошающим прежде всего себя ртом. И Алекс благоразумно, как он думает, считает, что нужно для начала набраться опыта общения со всем этим новым, понять, что, как и есть здесь устроено, и как всё это функционирует, и лишь затем только иметь на всё это своё личное мнение и оценку.

Но сперва, как про себя решил или посчитал нужным так принять действительность Алекс, смотря во все глаза и внимательно на то, что его встречает здесь, в новом месте организации жизни и его движения, а в частности на нейтральную ко всему действительность лица гида, этот самый гид продемонстрировал в себе удивительную выучку встречать гостей, такт и ненавязчивый подход к выполнению своих обязанностей по сопровождению Алекса до своего места назначения и доведения его до ума и до ума всего того, на что в его адрес здесь рассчитывают.

– Что есть увидите, что дано вашим умом познаете. – Проговорил гид на автомате и притом каким-то прямо механическим тембром голоса, что можно было подумать и подумалось Алексом, что этот гид и не человек вовсе, а какой-нибудь электронный коммуникатор соцобеспечения на нейронной платформе и атомах. – Не буду своими комментариями вмешиваться в ваше первое впечатление. Оно только ваше. – И надо отдать должное гиду, он нашёл отклик в сердце Алекса, про себя верно посчитавший, что тот умеет расположить к себе гостя.

Но при всём при этом Алекс всё-таки не смог в себе и со своей стороны избежать некоторой предвзятости и туристических штампов в сторону принимающей стороны, которая, как по его критически-предвзятому мнению слишком придирчивого и разбалованного круизами и путешествиями быть может гостя, на много, конечно, готова, чтобы сделать его приём и нахождение здесь удобным и приятным, но она, принимающая сторона, при этом так и не может добиться душевности и искренности в своём подходе к гостеприимству.

И он, по своей природе будучи крайне ко всему приметливым, а сперва значит раздражительным на внешние раздражители, сразу заметил, а затем домыслил то заинтересованное вкратце внимание, вначале служащего таможенного контроля (здесь правда по делу и по его обязанностям), а уж затем уже здесь, на выходе у терминала, со стороны встречающего его гида, в одно мимолётное мгновение оценившего его и на самое мгновение остановившегося своим взглядом на катящемся Алексом чемодане на колёсиках. Чего, собственно, и хватило Алексу для понимания того, что наличие в его руках этого багажа и вызывает не просто вопросы, а вопросы недоумения у этих служащих местной организации жизни и поддержания порядка.

И они так и порываются внутри себя, конечно, поинтересоваться о наличие у него его удивительных и странных для них мыслей о необходимости взять с собой в путь сюда этот багаж материальных знаний и реликвий о жизни из своего оттуда и прошлого. Что по здравому рассуждению среды и фона здесь жизненной реализации себя, совершенно излишне и только затрудняет процесс акклиматизации и адаптации к местным условиям жизни и социализации в ней.

– Вот скажите нам для нашего вас понимания и успокоения, зачем вам брать с собой сюда то, что вам не просто не пригодится, а будет лишним грузом ответственности? – вот такой вопрос в свою сторону со стороны гида домыслился Алексу, как только он приметил его едва уловимое внимание к своему багажу материальных знаний о его прошлом, как был квалифицирован его чемодан на колёсиках гидом. – И что в нём вы везёт такого, без чего вы не сможете обойтись здесь, в месте, с совершенно неизвестными для вашей жизненной способности мыслить реалиями действительности и такими законами определения местных обстоятельств, что вы даже возможно их умом своим постигнуть не сможете? – И эти вопросы-домыслы мнительности Алекса, которые казались вопросами без ответа и бредом воспалённого неизвестностью внимания к себе новой для себя реальности Алекса, получили для себя подтверждение со стороны портье, в чьи обязанности входило размещение Алекса в своём номере.

И этот портье, как гласил его бейджик, Сеня, как и все в первый раз здесь встреченные представители местного представительства социологии (та девушка в аэропорту не считается, она видимо тоже не из здешних), продемонстрировал Алексу удивительное познание правил такта, своей внимательной к каждому его шагу назойливостью и предупредительностью не залезая туда, куда его не просят и уважая его право на принятие самостоятельность решений с тем же своим чемоданом. С которым Алекс мог и сам справиться, и тогда зачем испытывать беспокойство, душевный дискомфорт и нервы Алекса этим своим дискриминирующим его выбранную осознанность быть крепким и сильным мужчиной предложением доставить его багаж до закреплённого за ним номера.

И единственное, что себе позволил портье Сеня, так это довести Алекса до его номера, затем под его присмотром открыть сам номер и ознакомить Алекса с тем, что будет составлять и способствовать его размещению и отдыху в этом номере.

А вот здесь-то и начались для Алекса те открытия, которые в чём-то согласовались с его домыслами насчёт этих взглядов гида и ранее сотрудника таможенной службы на его багаж. И гидом в сторону этого открытия стал портье из отеля. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, как раз самые прорывные открытия делаются из самых обычных вещей, из так называемых пустяков, при наблюдении за самыми обыденными вещами и его тестирование обывателем. Как раз вот таким самым что ни на есть представителем обывательства, портье.

Так вот этот портье, проведя Алекса в его номер и затем проведя с ним краткий ликбез по техническому оснащению номера и его функционалу (здесь всё как обычно, ничего особенно-нового), как только закончил с этой презентацией самого себя в качестве профессионала своего дела, портье, обратился взглядом на Алекса, как бы его спрашивая: Если у вас есть вопросы или какие-нибудь пожелания, то сейчас самое время их озвучить?

Алекс же, привыкший решать сам за себя все вопросы, было собрался указать портье на вот такие свои принципы, как обнаружил в портье этот его взгляд в сторону своего багажа, который один в один был как у гида и таможенника, и уже замусолил все нервы Алекса, понять не могущего, чего всех их так притягивает его багаж.

– Что-то не так? – спросил портье Алекс.

А вот портье оказался парнем разговорчивым и открытым на диалог. И он-то и дал ответ на эту загадку проявленного столь широкого любопытства в сторону его багажа. И как это всегда бывает, то тайна тайная, уму не постижимая загадка, имела для себя самую банальную и логичную отгадку. И если перефразировать в обычно употребляемый и понимаемый на общедоступном уровне язык мысль портье, которая пестрела его личной самобытностью собственного выражения и того круга своего общения, где диалект, совокупившись с пониманием наречия собственного языка его носителя, создал удивительную транскрипцию языка, и всё это было приправлено специфическими сленговыми словечками, то выходило следующее:

– Мол, мы относимся с большим пониманием к вашему желанию быть во всём самостоятельным и личностью, независящей ни от внешних обстоятельств и ни от каких условий, плюс ни от кого кроме себя, но, тем не менее, то, на что мы хотели обратить ваше внимание, нисколько не унижает значение вашей личности и не противоречит всему тому, что вы собой продвигаете. В общем, вот зачем и какого хрена спрашивается (эта фраза портье просочилась-таки через установленные лингвистические и этические фильтры), вам брать с собой сюда то, чем вы и не будете пользоваться, когда после первого использования той же бритвы, поймёте, что она не просто совершенно не подходит для своего использования в местных реалиях, а она чуть ли не противоречит заложенному в неё принципу.

– Как это ещё? – чёта ничего не понял Алекс, в край удивлённый этим заявлением портье, в котором он приоткрывает завесы тайн его профессии, которая ему позволяет знать многого из того, что скрыто в недрах багажа постояльцев отеля. И хотя предположить наличие бритвы у Алекса в багаже не слишком трудно было, то что-то подсказывает Алексу о том, что спроси он Севу портье о том, что у него, кроме бритвы находится в чемодане, то он без запинки перечислит полный список того, что находится в его чемодане. А так как Алекс и сам в курсе всего этого и ему не слишком интересно об этом говорить, то он непроизвольно остановился на выяснении вопроса частного, решив который он поймёт и всё остальное.

Портье же принял эту вопросительную растерянность Алекса как само собой разумеющееся и как будто он ожидал такой его реакции на свои слова. А раз так всё выходит, как он этого ожидал и значит, имел к этому некое отношение (не направь я этого типа в эту сторону, он и не повёл себя так логично), то он и ведёт себя соответственно, с высоты своего положения распределителя реальности.

– А разве вы не в курсе того, что при разных внешних условиях тестируемый элемент ведёт себя по разному? И там, где имеют свои причины действовать именно так физические и другие нормирующие жизнь социальные законы, будет ли разумным рассчитывать на то, что используемые вами в других условиях и правилах жизни предметы и функции вашего организма, будут на новые для них условиях существования реагировать также. – Заявляет вот такое портье Сеня, вгоняя Алекса в новую степень недоумения и растерянности. Совсем как-то непонятны Алексу эти аллегории и параллели Сеня, которые он проводит с ним, записывая его в чёрт знает кого, в какие-то тестируемые. О чём бы он немедленно спросил и потребовал от Сени объясниться, будь он в привычных для себя условиях жизни, дома, но в виду того, на что и в самом деле верно указывает Сеня – он и вправду находится в необычных для себя условиях взаимодействия с внешней средой, с пока им ещё не опробованными и неизвестными качествами и характеристиками, то он сперва послушает то, что ещё тут скажет Сеня.

А Сеня и такое смирение в свою сторону Алекса предвидел, и это его ещё больше приободряет не просто на свою разговорчивость, а на весьма примитивную в плане бахвальства болтовню и указания на своё всезнание в отличие от тебя, ничего из того что я знаю, не знающего и не узнавшего бы, если бы опять же не я.

И Сеня, как это делают заправские лекторы, кому платят за длину их лекций, а норматив их качества и познавательности это вопрос субъективный и не имеющий чёткого определения, начинает давать не прямой ответ на чётко поставленный вопрос Алекса, а он начинает ответ с заходом издалека.

– И хотя организующее и создающее нас как нас бытие всецело, имеет конструкцию непрерывности и проникновенности во все сферы тематики жизни, всё-таки её структура в разных точках измерения имеет свои местные особенности интеллекта. – С таким заумным видом всё это начал говорить портье, что Алекс не решился даже самого себя перебить удивлением на то, откуда всё это в каком-то портье берётся, и здесь определённо что-то не так. Слишком по научному, академически выражается для себя и своей профессии портье. Или он чего-то многого тут не знает?

А портье между тем заметил в Алексе этот позыв к проявлению такого в себе вопросительного беспокойства, и он решил сместить акценты к более понятливому и простому изложению своей мысли.

– Да зачем далеко ходить. – Говорит портье и чуть ли не тычет себе пальцем в рот. – Да тот же кислотно-щелочной баланс во рту регулируется совершенно другими комбинациями химического состава среды при вдыхании и выдыхании не одного только кислорода, но и вашего сознания иных причин для создания у себя во рту именно этого кислотно-щелочного баланса.

– И каких ещё причин? – уже теперь не смог выдержать своего недоумения Алекс, нервно задавшись вопросом.

А вот здесь Сеня оступился, споткнувшись в ответе, и тем самым дав понять Алексу, что и он не так далёк от него в интеллектуальном плане.

– Всё индивидуально. – Неприветливо бросил в Алекса эту отговорку Сеня, и чтобы перебить эту свою неловкость, задаётся к Алексу вопросом:

– Вот скажите, вы здесь, у нас, раньше когда-нибудь были?

На что Алекс ожидаемо ответил: Нет.

Сеня довольный тем, что он так и знал, что именно так ответит его почему-то теперь оппонент, снисходительно так смотрит на Алекса, типа, и вы ещё претендуете на право личного мнения на то, чего не знаете, и ловко через вопрос указывает Алексу на вот такую глупость его позиции.

– А тогда с чего вы решили, что вы знаете больше нас, принимающей вас стороны? – с дерзостью во взгляде посмотрев на Алекса, вопросил его Сеня. А так как Алекс вынужден признать правоту Сени, то он смилостивится над ним, и ещё раз объяснит ему, что здесь как и почём.

– Вот, к примеру, вы исходя из среднестатистических данных и соответствиях им берёте с собой сюда лёгкий летний костюм, который по известным вам в вашей культуре и атмосфере жизненного устройства правилам природы и коммуникации с ней человека, больше всего подходит для вот такой именно погоды, которая будет стоять здесь во время вашего здесь нахождения. – Портье итак сопровождал всё то, что говорит тем, что начал придирчиво смотреть на то, во что был одет Алекс, а как только он подошёл к концу этого блока информации, то он себе позволил грубость оценить костюм Алекса, как неподходящий для местных условий нахождения. А вот по каким-таким причинам и принципам он, всего лишь портье, – тем он и кроет, меня типа ничего не ограничивает в своих действиях, – посмел себе эту грубость и фамильярность, то этого Алекс пока что затрудняется понять, косясь в сторону себя, чтобы сравнить взгляд портье на себя со своим взглядом.

И само собой Алекс не видит в себе и своём костюме никаких недостатков, в отличие от портье, так завуалировано на них указавший. А это его наводит на разные мысли, одна из которых указывает ему на следующее: Это моё личное право выглядеть пугалом.

Ну а портье видимо большой знаток человеческой психологии туристического контингента, чью жизнь в стенах этого отеля он обязан по договору со своим работодателем делать максимально упрощённой, комфортной, и главное довольной, сразу уловил эти нотки недовольства и критического мышления Алекса, где тот пытается отстаивать свою точку зрения на тот же свой костюм. И портье, как-то зная, что ему нужно делать в таких упорных случаях, подходит к встроенному шкафу у одной из стен комнаты номера, открывает его дверку и оттуда на Алекса начинает смотреть ряд вешалок, загруженных костюмами на все виды и поводы круглосуточного их ношения – от пижам до строгих костюмов на вручение какого-нибудь Нобеля.

Здесь Алекс ожидаемо опять же портье выразительно с вопросом так посмотрел на него, ну а портье начинает пояснять, что всё это значит, и можете не опасаться, что вас поселили с ещё кем-то, как видите на все случае жизни подготовленного в плане того, как следует и в соответствии с этим случаем перед ним предстать.

– Знаете, – обращается к Алексу портье, остановившись рукой на одной из вешалок с весьма интересного вида качества костюмом для деловых встреч на ней, – как бы вы не кичились, заявляя, что выбор вашего внешнего представления, того же костюма, это только ваше личное дело, всё равно вы, если хотите социализироваться с обществом, чего вы не можете не хотеть, как существо социальное, в этом выборе ориентируетесь сперва на так называемые правила приличий и этикет, который предполагает вас одеть на деловую встречу в строгий костюм, а не в пляжные шорты, а затем, хотя может и раньше, на систему коммуникационного жизненного устройства, предписывающего всем нам жить вот таким способом и представлять себя вот так индивидуально и отлично от всех. А это о чём говорит? – риторически спрашивает портье, и сам отвечает на этот свой вопрос:

– Что вы, исходя из этих рациональных причин, чтобы адаптироваться к местным условиям, захотите быть ближе ко всему тому, что здесь пока что только вами наблюдается. К тому же разве можно устоять и отказаться от такого предложения, – портье вынимает из шкафа ту самую вешалку с весьма элегантным костюмом, о ком Алексу так и напрашивается сказать, что он ни на какой другой костюм из ранее им виденных был не похож. А вот чем, то вот этого он никак понять не может, и в его голове сквозит по этому поводу только одна мысль: В нём есть что-то от понятия индивидуальности, которая состоит из своего набора личных качеств и характеристик, которые в своей совокупности и создают эту ни на кого не похожую индивидуальность.

– Смарт-костюм, решающий практически все задачи, которые на него накладываются его функционалом и что главное, ожиданиями его носителя. – Портье, как заправский маркетолог и коммивояжёр в одном лице, начинает вот так превозносить свой товар. – Этот костюм целая система вашего личного позиционирования в пространстве. Где он через целую систему встроенных микродатчиков и микропроцессоров, – можете не беспокоиться, это никак не влияет на его вес и вашу безопасность, – оптимально подстраивает и регулирует вашу коммуникацию с внешним пространством. Так, к примеру, встроенный терморегулятор, автоматически, в зависимости от погоды, поддерживает наиболее комфортную для вас температуру, а датчик геолокации даст вам возможность легко ориентироваться в любой точке пространства. Ну а его способность к световой трансформации, так называемой у нас, хамелеонизации, позволит вам при вашей потребности стать единым целым с внешним контуром, не сильно от него отличаться. При этом вы совершенно можете не беспокоиться о том, что сможете натолкнуться на идентичный вашему костюму экстра-идентификатор. Каждый из нас личность достойная того, чтобы представлять себя так, как никто не представляет. – А вот этот рекламный слоган Алекс где-то уже слышал. Правда, он, как показалось Алексу, был недоработан и в нём сквозил какой-то неоднозначный прорех.

– И в нём вы не просто аккумулируете в себе все свои жизненные силы и возможности, но и вместе с адаптацией к местным реалиям, сможете соответствовать целеустремлением и ожиданиям общества на вас и вас на вас. – А вот это было уже интересно для Алекса, о чём бы он непременно спросил бы портье, да вот только тот протянул в его сторону вешалку с костюмом и спросил: «Примерите?».

А так как он спросил не как бы как, спустя рукава исполняя свои обязанности, а он вложил в свой вопрос некий вызов Алексу: «Или трусишь?», то Алекс не готов был к тому, чтобы резко ему отказать.

– Разве что позже. Я всё-таки с дороги, и мне нужно смыть с себя усталость. – Говорит Алекс.

– Понимаю. – Многозначительно говорит портье, кладя костюм на кровать. После чего он резко закрывает встроенный шкаф, обходит кровать, и подходит к противоположной от этого шкафа стенке, где как сейчас выясняется, расположен такой же шкаф, но только с пустыми вешалками в нём.

– Сюда можете поместить свою старую, из вашего прошлого одежду. – Портье поясняет такое различие между этими шкафами. – И мы очень надеемся на то, что вы по достоинству оцените наше гостеприимство и заботу о вас. – А вот что это сейчас за такой намёк был со стороны портье, кивнувшего в сторону шкафа с одеждой, то Алекс к своему удивлению с этим вопросом сразу разобрался, и из внутренней своей строптивости и нежеланию подчиняться чужому уму сразу тогда не захотел идти на поводу у столь навязчивых, принимающих его лиц. Правда, спустя то время, которое он потратил для себя на приём душа и смывание с себя пыли дороги и усталости, он, выйдя из ванной уже в гостиничном халате, заново увидев этот костюм на кровати, решил, что будет глупо не воспользоваться этим предложением и не попробовать для себя всё новое и неизведанное. Для чего собственно и пребывает в новые для себя места путешественник, даже если он командировочный, в статусе которого находился и, скорей всего, по бумагам числился Алекс.

– Да, кстати, насчёт душа и бритвенной принадлежности, с которой мы начали наш ликбез. – Как бы спохватывается с виноватой улыбкой портье. – Всё необходимое для утверждения вашей гигиены и поддержания физической активности на оптимальном для вас уровне, приготовлено для вас в ванной. И вы сможете на практике убедиться в бесполезности тех же предметов вашей личной гигиены в новых для них и вас условиях использования. И вы захотите тут же расстаться с вашей бритвой, как только убедитесь в том, что она совершенно не отвечает здесь своему функционалу. А здесь, для того чтобы поддерживать на своём лице чистоту и качество устройства, нужен станок, как минимум, с вакуумным аннигилятором подкожной рослости. – И, хотя Алекс не терпел, когда ему что-то навязывают, он почему-то отнёсся к этим словам портье с доверием.

В чём он и убедился, когда в ванной достал свой станок со сменными бритвами, и только сейчас обнаружил чуть ли не ржавчину на стальных лезвиях. Чего по определению стали не должно было быть, да и буквально вчера всего этого на них не было (он достал сменное лезвие и на нём такой же ржавый подтекст). И Алекс от удивления даже вспылил, не подумавши: «Так и знал! Контрафакт. Везде нас дурят и обманывают».

После чего он перевёл свой взгляд на полочку при раковине, и начал разбирать приготовленные для него отелем приборы личной гигиены, где он особенно выделил эту вакуумную бритву. При осторожном на первый раз использовании, он в удивлённом восхищении догадался, какое значение было вложено в её название «Вакуум». Вакуум по задумке разработчиков этого прибора, есть не просто пространство свободное от вещества, а это своего рода со своим разумом нирвана для пользователя этим прибором, которая заставляет пользователя созерцать процесс бритья, тогда всё остальное за него делает она. Правда, в тот момент Алекс только находился в самом начале пути понимания значения вакуума. И если бы он знал, то…То и начинать тогда зачем, если бы все мы знали значение этого многоликого бы.