Везение, прульность и всякое непонятное в моей жизни

Иногда в ходе всей учебы меня посещали грустные мысли на тему, а что было бы, если бы?.. (Честно скажу – чем дольше она продолжалась, тем реже они приходили.) Скорее всего, в МГУ я бы поступил со своей серебряной медалью на географию или на экономику зарубежных стран. Профилирующие дисциплины – и география, и математика у меня от зубов отскакивали. И с каким удовольствием бы учился!

Но сам виноват, что после первого курса не настоял на своем. А двух лет имитации учебы в Ярославле, к которой я уже с успехом приспособился, мне хватило, чтобы не особенно дергаться, чтобы из этой уже образовавшейся колеи выбраться. Привык как-то: друзья, подруги, книги, команда КВН, да ещё и кусочек своей жилплощади в начале имел, так меня эта ситуация и засосала.

Про будущее тогда вообще не думал. Все казалось игрой, ну как-нибудь само собой и образуется. Или течение вынесет. Пофигизм продолжался. А потом, когда на пятом курсе подошел час расплаты, я и сам не знаю чего ждал. На этот момент жизнь моя молодая зашла в полный тупик, и что-то выхода из него я совсем не видел. Так меня и донесло течение до диплома.

Если вернуться к анализу всех лет именно учебы, то всяких странных явлений и удивительных совпадений, за это время хватало. Но, в отличие от личных происшествий, все они, если не придираться к нюансам, могут быть отнесены к категориям везения и прульности. (По крайней мере с большей степенью вероятности, чем личные. Но – доля субъективизма в оценке остается значительной.)

Естественно, что тогда я на этом вопросе вообще не зацикливался. А вот сейчас мне кажется, что уже в те времена какое-то влияние со стороны Сущности уже существовало. И чтобы к чему-то прийти, я решил продолжить разбирательство во всех происшествиях этого периода, но уже на более глубоком уровне. То – есть перейти от набегов на отдельные события к серьезной проработке всех фактов с ним связанных. При этом анализировать не только природу самих событий, но и свое мироощущение, состояние до них и после. Ибо те изменения, которые происходили внутри меня, во многом ими и определялись. А они, как я уже отмечал, были очень значительными.

Защита дипломной работы на отлично ничего не изменила. Напротив, после получения диплома казалось, что все дальнейшие возможные направления моего профразвития – сплошь тупиковые. Ничего интересного и яркого уже не будет. Нелюбимая работа/учеба пусть даже в аспирантуре какого-либо НИИ Ярославля, времяпровождение и пьянство в свободное время в уже привычной давно сложившейся компании. Назревающая необходимость куда-то подаваться жить отдельно от родителей, что тогда означало неизбежную женитьбу. И даже понятно – на ком. В общем, сплошная бытовуха – и всё в серых тонах. Складывалось ощущение, что судьба уже загнала меня в отстойник. Такое вот было у меня состояние.

Вот именно тогда и случилось действительно нечто совершенно необъяснимое! Многогранное и комплексное. И произошел судьбоносный поворот! Причем главным образом во мне самом. В моей голове и сознании.

Но для достижения этого самые различные события с самыми разными людьми должны были не только случиться, но и, главное, правильно совместиться и во времени, и в пространстве. Объяснить такое максимально благоприятное для меня стечение обстоятельств просто везением или даже супер-пупер прульностью было уже невозможно. А еще вернее – надо прямо признать, что такого практически не могло быть. Однако, вся мозаика сложилась именно так, как мне и было надо!

И мой изначально нулевой шанс вдруг превратился в реальность. И я стал аспирантом кафедры ТОО и НХС в Менделеевке!

Когда я рассказывал про это, причем в разного рода компаниях, реакция, как правило, была скептической, и это в лучшем случае. А если присутствовала моя сестра, сразу предлагавшая слушателям делить все мои истории на два, то тем более. Их понять можно – даже сейчас, когда я вспоминаю, как все это происходило, мне и самому не верится. И надо признаться: в ходе рассказов я тогда действительно мог что-то сознательно приукрасить (да еще хлебнув кваску, да еще на фоне скепсиса в глазах окружающих.) Но обманывать самого себя сейчас мне нет никакого смысла. События то ведь имели место быть. Сами прочитаете дальше подробное описание и оцените их вероятность по-отдельности. А потом общую прикиньте. И какой результат получите? Близкий к абсолютному нулю!

И вот уже находясь в новом состоянии после поступления в аспирантуру, я начал жить в столице ярко, творчески и с оптимизмом. Правда, достопримечательностей Москвы почти не видел, ограничиваясь маршрутом метро от Сокола до Новослободской и обратно. Зато постепенно вернул способность думать и уверенность в себе. А после трех трудных, но чудесных лет в аспирантуре меня оставили работать на кафедре, что было вообще вершиной мечты.

Там так и проработал тридцать лет. Работал бы и дальше, но начались конфликты с заведующим кафедрой. И я не стал участвовать ни в каких разборках. Просто ушел, посчитав что мое время кончилось. Каждая любовь должна кончаться вовремя.

За время работы опять попадал в другие непонятные ситуации, разные по значимости. Одну из них – прорыв на стажировку во Францию – считаю второй судьбоносной. И опять объяснить, каким образом и почему такое случилось, не могу.

Ну а дальше – жизнь. Туда-сюда меня и по стране, и по миру носило. Женился, разводился. Оставался на несколько лет в Москве без жилья (чего никому не пожелаю). Но как-то справлялся с многочисленными разноплановыми проблемами (правда, жилищная меня чуть не угробила, но и с ней разделались благодаря обычным житейским чудесам, без обращения к непонятному).

И наконец-то здесь, на Лазурном берегу, наступило время определенной стабильности и комфортности. Более-менее спокойное, когда я с позиции человека, уже много прожившего и испытавшего, многое прочитавшего и, надеюсь, способного критически мыслить, попытался все-таки понять, что же под всеми этими событиями кроется?

И, как я уже написал выше, попробовать по-новому взглянуть на события студенческого этапа. Могу только повторить: с одной стороны, действительно странных случаев хватало, даже многовато было. Некоторые объяснению не очень поддаются. Но только для объяснения их совокупности не стоило, наверное, ни огород городить в собственной голове, ни какой-то серьезный анализ проводить.

Но это если рассматривать этот этап в отрыве от последующей жизни, а вот если как подготовку к ней – то картина совсем иная вырисовывается. Ведь такого типа странные, иногда многофакторные, случаи продолжали иметь место и накапливаться по жизни. Причем некоторые так и остались необъясненными в рамках общепринятого подхода. И просто отмахнуться от такого набора явно нетривиальных событий было бы принципиально неправильно.

Как я уже отмечал выше, взяться по-настоящему за эту проблему мне удалось только здесь (теперь понимаете, сколько времени это все западало в меня и накапливалось, чтобы потом вот взять и очнуться?) Внутренняя потребность во всем разобраться, свобода распоряжаться своим временем и благотворное влияние окружающей среды сыграли, конечно, определяющую роль. Но и без проф. подготовки к предстоящему анализу, ничего бы не вышло. Ведь, до определенного времени я просто не умел грамотно анализировать совокупность фактов и явлений. Без разницы, в научной работе или в жизни. Именно специфика работы на кафедре очень даже способствовала развитию моих способностей именно в этом направлении. Права моя любимая Марина Цветаева: « Само – что дерево трясти! – в срок яблоко спадает спелое…»

А за созревание «фрукта» преогромное спасибо моему учителю и другу ВН. Именно он (потихоньку и не без трудностей), в ходе моей учебы в аспирантуре и работы на любимой кафедре, все-таки сумел сделать из меня приличного специалиста, способного предлагать более-менее вразумительные гипотезы, объясняющие закономерности исследуемого процесса. Для чего Николаичу сначала просто пришлось приложить весь свой педагогический талант, чтобы вернуть мне способность думать, почти утраченную за время моей учебы в ярославском Технологе.

Основа всей нашей с ним совместной деятельности напоминала следовательскую работу, за тем исключением, что мы не собирали на месте происшествия случайные улики, а добывали их сами (то есть руками аспирантов и сотрудников, ставящих кинетические и тестовые опыты). А в случае нехватки имеющихся данных для проверки рабочей гипотезы (вот их то ВН сочинял как нечего делать) всегда можно было уже целенаправленно поставить дополнительные серии экспериментов или провести необходимые физико-химические анализы. Ну, дальше все уже зависело от грамотного анализа совокупности полученных характеристик изучаемого объекта. Вот какая получилась красивая и, главное, наукообразная фраза! Не правда ли?

Вот такие и вставляли затем в рефераты диссертаций нашей команды. А было их защищено больше пятидесяти, выражаясь словами Николаича – «далеко не мышка»!

И так как именно я в основном и писал эти штампы, то самому потом и читать их было тошно. Что, однако, совсем не мешало набираться опыта и развивать мыслительные (в том числе и аналитические) способности.

Но недостаточно иметь накопленный материал для анализа, способность таким анализом заняться и абстрактное желание его выполнить. Это только необходимые предпосылки. Так же, как и фактор свободного времени, играющий очень значительную роль.

Нужен был еще и импульс! А из главы про святых старцев вы уже знаете, каким образом я его получил для того, чтобы мои смутные обломовские прожекты в этом направлении начали реализовываться. Именно эта поездка и сыграл роль такого импульса, или инициатора, заставившего меня сначала начать генеалогические поиски. Они шли тяжело и долго, но их результаты только еще больше убедили меня в том, что надо продолжать «искать и не сдаваться»!

Так в итоге совпадения всего (и необходимого и достаточного, в нужное время в нужном месте) на свет и появилась эта книга. Все факты в ней приведены, методика подхода к их анализу тоже. А так как объяснить все изложенное, не выходя за рамки обыденности (то есть реальности), не получилось (хотя я честно пытался), пришлось предложить нетривиальную гипотезу, а вот принимать ее или нет – это уже ваше дело.

Мне она, честно говоря, нравится! Вернее, она меня устраивает с точки зрения именно моего персонального и ближайшего посмертного ( как ни крути – никуда от этого не деться) существования. Но чтобы до детального разбора этой гипотезы добраться (предварительно уже кинув беглый взгляд сверху на всю мою жизнь) предлагаю сначала вернуться к самому ее началу.

Уже такое далекое детство

Рождение оставим для второй книги и возьмёмся сразу за этап дошкольного возраста. Честно говоря, я сам из него очень мало могу вспомнить ( в отличие от Джерри Даррелла, уверяющего что даже первые три года жизни дали его памяти многое.) В основном привожу почерпнутое из семейных рассказов и рассматривания альбомов с фотографиями, в сопровождении вытекающих вопросов и получаемых ответов. То, что каким-то образом запомнилось самому (как мне сейчас кажется), связанной картиной не является. Это отдельные моменты, совершенно разные, всплывают в моей памяти беспорядочно в виде ярких картинок или кадров. Я именно их воспринимаю и запоминаю, фотографий таких нет. Вот с чужой ладошки ем смесь земляники и черники (именно смесь, так вижу.) Вот качусь с поросшего травой откоса, как мне кажется, с огромной скоростью. Вот с бабушкой в Туношне стоим, на дороге, ждем приезда моих родителей, а их всё нет. А тут папа тянет бредень, а другой раз – куча живых рыб на траве и среди них -уж. С прабабушкой, совсем старенькой (лицо не помню), стоим, смотрим на домашнюю живность, обитавшую в сарайках. Я рукой трогаю козу. И эти отдельные картинки или кадры отвечают цепочке разных событий, воспоминания о которых тоже иногда выплывают. Но все-таки скорее из прослушанных в детстве рассказов.

Даже сейчас, когда в промежутке между тюканьем валялся на спине, отдыхал и пытался медитировать, опять кое-что про себя маленького вспомнил. Или рассказы про это, уже не различить. Наверное, процентов 10-15 идет от кадров, не больше. Остальное – уже наведенная память.

Поскольку основная тема книги – описание разных событий, то с них и начнем.

Оказывается, в раннем детстве два раза я чуть не утонул. Меня в последний момент вытаскивали из речки, откачивали и т. п. Случилось все это за месяц моего пребывания в летнем лагере Ярославского детского дома для одаренных детей. Моя любимая бабушка Лидия Карловна работала там воспитателем и даже, кажется, старшим. И была на очень хорошем счету. По-видимому, ей разрешили в качестве поощрения и внучка с собой на природу прихватить.

Я думаю, старшие детдомовские девочки, которые ее реально любили и рады были помочь, с удовольствием присматривали за мной, когда она была занята по лагерю. И не только присматривали, но и угощали собранными лесными ягодами. В детском доме желание добровольно разделить с кем-то свою лично добытую вкусную еду стоило многого. Ну и, конечно, добровольное опекунство позволяло девам уклоняться от всяких хозяйственных работ (это я сейчас додумал). Они даже ссорились: чья очередь со мной оставаться? (а вот это реально вспомнил.)

Еще бы, я совершенно не мешал им собирать ягоды, так как от природы был спокойным и созерцательным ребенком. Они вскоре убедились, что всегда найдут меня там, где оставили, и неплохо этим пользовались. А я часами мог наблюдать за всякой лесной живностью. И я дев никогда не подводил. А вот бабушку – бывало. Иногда тихонько сбегал из ее комнаты, где меня одного оставляли рассматривать картинки в книжках, и отправлялся в самостоятельные походы. Наверное, мне было ну совершенно необходимо срочно проверить на природе какие-то мысли, иногда достаточно странные.

Например, я забирался на вершину косогора, ложился на бок и скатывался вниз, на луг. И потом опять, но головой в другую сторону. И так несколько раз, после чего возвращался удовлетворенный. Зачем я это делал? Может, интуитивно хотел скорее вырасти? А, может, просто получал кайф и адреналин от быстрого верчения? А заодно и бессознательно тренировал мой никуда не годный вестибулярный аппарат.

А однажды меня понесло на берег Туношны: почему-то я был уверен, что приду и найду там кем-то забытую удочку. И будет у меня счастье! Может, сон такой увидел? Удочки, естественно, не нашел, но, видно, засмотрелся на мальков, хотел поймать одного ладошкой и клюнул носом под свисающий над маленьким омутом куст. Кто-то был рядом, и меня быстро выдернули.

Со слезами клялся больше ну никогда и ни за чем один не бегать, а к берегу вообще не приближаться.

Но второй раз сознательно пошел к речке, так как было просто необходимо простирнуть свои закаканные штанишки. Наверное, ягод переел и не успел их снять или о чем-то сильно задумался. Такое отключение от действительности со мной часто случалось (и в детстве и сейчас присутствует, правда уже иного рода). Но картинку помню – куст, который обхожу стороной, даже вообще не приближаюсь, но забираюсь на камень и с голой попой занимаюсь стиркой. Как я оказался в воде, не помню. Но меня опять выловили. И знаете, что я их якобы спросил в первую очередь? Спасли ли они и мои штанишки? Такая вот версия фигурировала. Практичный, аккуратный и заботливый значит, был мальчик ( во что мне с трудом верится.)

Таким образом, мои первые нырки вглубь кончились удачно (для меня и бабушки). Детдомовские, они как муравьи: были везде и всё всегда видели. Потом бабушке с подробностями докладывали. Но в экстренных случаях кто-то из мелких вопил сразу и поднимал тревогу, а герой постарше прибегал и вылавливал.

А моя бедная бабушка! Теперь-то я представляю, как она переживала мои нырки. Вернее, начал понимать, оказавшись в сходной ситуации.

Однажды, в своей первой семейной жизни я остался с детьми – Ярославом 6-и лет и Маришей 4-х – на берегу не очень спокойного Черного моря, где-то под Геленджиком. В роли смотрящего, так как супруга ушла в домик что-то приготовить. Но отвлекся на клубок змей, шлепнувшийся с обрыва на пляж. Пока разобрались, что это безобидные, но редкие полозы, пока я занимался их спасением от горе-защитников отдыхающего человечества (по их мнению, любую змею для начала надо прибить, а уж потом соображать насчет ее вида и редкости), прошло минут 15. Но когда вернулся глазами к пляжу – детей нигде не было.

Ох, как я перепугался! Метаюсь, у всех спрашиваю. И всякие жуткие картины в голове крутятся. Тем более, что хоть оба и были в надувных нарукавниках, но бросались в волны слишком уж лихо. Особенно дочка, с радостным смехом, ну как камикадзе. Хорошо, что кто-то заметил, что вроде они по направлению к устью маленькой, недалеко впадающей в море, речушке уходили. И действительно, оказывается, взяли сами и ушлепали вверх по её руслу к нашему коттеджу! Я, когда при подходе их голоса услышал, аж на бережок присел (отпустило, но далеко не сразу).

И теперь понимаю, почему это был первый и последний эксперимент со стороны бабушки: отважиться возложить на себя столько ответственности одновременно. И за меня, и за других детей! По крайней мере, больше меня летом с детским домом в лагерь Туношна не брали.

Еще я умудрился слегка попасть под грузовичок на нашей тихой улице Собинова, по которой машины-то проезжали от силы два раза в день. Шок был у шофера. Он уверял всех, что я сам выскочил на улицу и побежал прямо под колеса. Но, наверное, передвигался не быстро, так как он успел толи затормозить, толи увернуться и меня только слегка подножкой зацепить. Я бы вообще это не упоминал, тем более что в моей памяти ничего подобного не отложилось. Но вот его последствия помню хорошо. Во дворе оно так долго обсуждалось, что превратилось прямо в спектакль. И картинка: я как отрицательный пример в центре круга, и в меня пальцами взрослые соседки тыкают. Дети, не делайте, как он!

Ну, а последнее происшествие было мне потом под страшным секретом рассказано моими одногодками-подругами, соседками по коммуналке: Риткой и Рейнухой. Оказывается, когда старшая сестра Рейнуши, Галия, вывела нас втроем в парк на аттракционы, я умудрился свалиться с карусели куда-то внутрь (мой вестибулярный аппарат и сейчас оставляет желать лучшего, а тогда вообще был никаким). А потом карусель как-то выкинула меня наружу, но уже без сознания. Сначала все решили, что самое плохое уже случилось, но через какое-то время я голубыми глазками заморгал (передаю по тексту их рассказа), заулыбался и спросил:

– А чего это с вами?

Все девы к этому моменту уже дружно и громко ревели. А Галя, для порядка меня подшлепнув, взяла страшную клятву: дома про это не рассказывать никому и ничего. Это было легко, ведь я так и не понял, что же со мной приключилось. И зачем меня ощупывали со всех сторон, обливаясь слезами?

А так как Галя нас потом и мороженым наделила, то на таком хорошем фоне завершения похода я все тут же и забыл.

Открылась мне эта страшная тайна, когда я с девами в очередной раз «смертельно» поругался. Классе так во втором. И вечером, сидя в темном коридоре на сундуке, они дружно заявили, что я, может, даже и не виноват, что я такой дурак ненормальный, а иногда и псих. Это потому что по голове ушибленный! Ну а потом, слово за слово, и открылся факт моего падения в карусель.

Как вы видите, с некоторыми приключениями, но до семилетнего возраста я добрался. И началась иная история, школьная – двухсерийная.

Сначала было три года в начальной четырехклассной образцовой школе №1. Поиски в моей памяти всяких школьных ЧП их совершенно отсеивают и быстренько приводят сразу к средним классам уже другой школы. В начальной всё в моей жизни протекало относительно мирно и спокойно. Первая серия была образцово-показательная.