Полудница

Серёга утвердительно кивнул, и мы пошли в палисадник. Я с жадностью вдыхал сигаретный дым, а он что-то нес про корабли, моря и как хорошо быть женой капитана. Затем он залез под халат и стал трогать мою грудь, недолго думая, я ему врезал так, что он, бедняга, отлетел и упал в цветочную клумбу.

– Дура что ли? Чего ты? – обижено потирая щеку, спросил он.

– А что лезешь, куда не надо.

– Всегда надо, а сегодня не надо. Мне говорили, что у вас такое бывает, но я не думал, что настолько все плохо, – проворчал Серёга.

– Что бывает? – спросил я, почёсывая живот.

– Месячные!

Мне стало смешно, он по прежнему на меня дулся, я не знал, как его утешить, но, пообещав, что завтра будет все нормально, я  забрал у него сигареты и выпроводил, лелея надежду, что завтра я буду уже самим собой. Закрывая за ним калитку, я посмотрел на небо, солнце по-прежнему было в зените. Пришёл Артур, и мы сели обедать, он рассказывал, как поймал жуликов, а тетя пожаловалась ему на то, как я совсем отбилась от рук. Он её внимательно слушал, временами кидая на меня осуждающий взгляд, но затем, когда тетя вышла на кухню за сахаром, начал гладить меня выше колена. Я откинул его руку, на что он мне в ухо прошипел:

– Слышишь, поздно уже из себя недотрогу строить, – и, больно сжав колено, спросил, – поняла?

Я вскочил из-за стола как ошпаренный и ушел в спальню. Я снял халат, мой живот уже весь расцарапан от того, что я его постоянно чешу. Я вспомнил про Бабку-Еврейку. Переодевшись в спортивный костюм, который лежал на моей кровати,  направился к ней, надеясь на помощь.

– Ты куда пошла?

– Куда надо, – сухо ответил я на тетин вопрос и захлопнул за собой дверь.

Об дверь что-то разбилось, по все видимости, тарелка, запущенная мне вслед. Выйдя со двора на улицу, я решил зайти на всякий случай к Марине, и как обычно безо всяких церемоний я просто вошел в дом. Я застал Марину сидящей в кресле, она читала книгу, увидев меня, она испугано вскочила.

– Ты что, совсем офигела? Уходи или я точно на тебя в милицию заявление напишу.

Я был шокирован таким приветствием и попытался узнать, в чем дело.

-Марина, успокойся, я только хочу узнать, – сказал я как можно успокаивающим тоном.

-Узнать? Узнать! – крикнула она и продолжила в испуганно-агрессивном тоне, – Что ты хотела узнать? Осталась ли я жива? Ты это хотела узнать?

На её глазах появились слезы,  и она впала в самую настоящую истерику, начала кричать, закрыв лицо руками, покрытыми по плечи синяками, – Уходи! Уходи!

Я понял, что бесполезно тут оставаться, меня всего затрясло от неизвестных ранее мне чувств и, испугавшись своих внутренних желаний, я поспешно выскочил из дома Марины и пошел, куда изначально направлялся. Солнце упорно стояло в зените, не сдвинувшись с места. Я зашел во двор Бабки-Еврейки, та перебирала ягоды, повернувшись ко мне, она улыбнулась и сказала:

– Что, опять в ухажёрах запуталась?

К моему удивлению она выглядела гораздо моложе, чем в наши предыдущие встречи.

– Ладно, пойдем и посмотрим, что там у тебя.

Мы зашли в дом, бабка достала карты и начала ворожить. Я все ждал, когда она скажет про Полудницу, и про то, что творится сейчас со мной. Вопреки моим надеждам, она говорила вообще какую-то ерунду.

– Вот первый твой король, что моложе конечно интересный, но неудачник и, скорее всего, станет наркоманом и от наркотиков же помрёт. Второй, что постарше из казённого дома, счастья особого не принесет, да и бросит тебя, как детей наделает.

А я смотрел на нее и думал, какие дети, какие женихи. А если у меня неизвестная миру психическая болезнь,  может, мне лучше покончить с собой, просто пойти взять веревку, сделать петлю и повеситься в сарае, и все это закончится. Я ушел от ворожеи ни с чем. Живот нестерпимо чесался, солнце пекло. В небе я заметил черную точку, которая появилась между горизонтом и солнцем, и, как мне казалось, приближалась. Я зашёл в парк. Там на всю гремела итальянская эстрада, но людей не было. Я сел на лавку, чтобы покурить и заодно посмотреть, что там чешется так сильно. Я задрал футболку. Весь живот покрылся  белыми волдырями, все как один одинакового размера, с горошину. Зрелище было неприятным, я испугался и побежал домой, надеясь там найти помощь или хотя бы утешение.

Тетя мыла посуду и явно была не в духе.

-Посмотри, посмотри, что это? – обратился я к ней за помощью.

Она посмотрела отсутствующим взглядом.

– Меньше шляться надо, поди, наградил тебя кто-то заразой какой-то.

Я побежал в душ, снял с себя всю одежду. Волдыри начали лопаться, образуя кровоточащие дырочки, внутри которых виднелось что-то бело-зелёное, затем это бело-зелёное начало вылезать, им оказались длинные черви, они лезли и лезли, опускаясь по моим, покрытым кровью ногам вниз, застилая собою пол и издавая мерзкий скрипучий звук. Я хотел закричать, но вместо звука из моего рта вылетел рой черных мух. Вне себя от страха я выбежал во двор. Солнце было по-прежнему застыло на месте, а черная точка стала больше. Родинка в центре груди странно пульсировала, и я ощущал, что из нее прорастают и тянутся тонкие щупальца, которые пытаются проникнуть во все участки моего тела. Нестерпимое чувство, что они двигаются внутри меня, шевелятся и пытаются пробиться сквозь кожу наружу, заставило меня идти на крайние меры. Я зашёл под навес, нашел нож, которым тётя резала кур, и вместе с мясом вырезал родинку, а она при этом пищала и извивалась. Кровь брызнула, окрашенная в бурый цвет. Тут же раздался страшный гул, точка в небе с огромной скоростью превратилась в огромную черную дыру, которая начала поглощать и засасывать все вокруг, перемалывая деревья, дома и людей. В одночасье все звуки исчезли, и образовался звуковой вакуум, черная воронка в абсолютной тишине, будто неведомая сила отключила звук, как в телевизоре, картинку видишь, а звука нет. В конце концов, она поглотила и меня, распыляя в этом круговороте мое прошлое, настоящее и будущее.

Я лежал на незнакомом мне старом кладбище, его освещала полная луна, кроме покосившихся надгробий больше никого. Первым делом я ощупал себя, к моей радости, я снова стал парнем, только кровь текла из раны, где раньше был гвоздь. Я поплелся домой, надеясь, что всё наконец-то кончилось. Еще издали я увидел возле нашего дома толпу людей и странное зарево, я побежал, дом горел. Я хотел забежать внутрь, но меня резко отшвырнул назад мужчина, это был Артур.

– Там же она!

– Ты что ли? Зачем в девку вырядился?

– Пусти, там Герда, она спит, она на диване!

Артур окатил себя водой и под визг толпы ворвался в дом, через некоторое время он появился с тетей на руках. Тётя долго пролежала в больнице, половина тела покрылась ужасными шрамами от ожогов. Если бы не снотворное, которое было обнаружено в ее крови, Герда бы так не пострадала. Она и Артур знали, что снотворные подсыпал я, но скрыли этот факт, считая меня спятившим. Этой темы мы больше не касались. Они были уверены, что я хотел убить её, наши отношения уже никогда не вернулись на прежний уровень. Марина прекратила всякое общение со мной. Через год я уехал на Урал учиться в техникуме на геолога. Артур развелся со свой женой и женился на моей тете. Вскоре они уехали в Германию, и теперь, где и как они, мне не известно. Серёга умер от передозы, так и не став капитаном. Бабку-Еврейку и даже следов ее дома я не нашел, как не нашел и пшеничного поля, что находилось в конце улице, – на его месте было старое кладбище. Во всем этом радовало лишь одно, что теперь дети перестали пропадать. Ни дома, ни квартиры у меня так и не появилось, только палатки, бараки и общаги. Я так не женился, надеясь, что когда-нибудь встречу Марину и смогу ей всё объяснить.

Солнце зашло, боль тянущая нервы стихла, вместе с ней стих мой разум. Я вышел на привокзальную площадь. В небе поблескивали холодные звезды, мне стало хорошо и не страшно. Я сел на пустую лавочку возле привокзального фонтана, по привычке рука коснулась шрама на груди. Очень хотелось курить, но пачка была пуста.

– На, браток, держи цигарку.

Я поднял глаза, предо мной стоял бомж с косматой рыжей бородой с добрыми, но с хитринкой глазами и характерным амбре, он ощерился, протянул помятую сигарету и добавил:

– Мы, браток, своих завсегда узнаем…

Игорь Красовский 2020