Поголовье

Ждать пришлось недолго, минуты две-три всего. Сначала заговорил пулемёт старшего прапорщика, а потом его поддержали из автоматов. Мы находились у окна, выходящего на плац и видели, как один противник упал замертво, а остальные рассредоточились и залегли. Залёгшее вражеское подразделение тут же ответило плотным огнём, пытаясь подавить позиции наших. Их поддержали снайперы с крыш казармы и столовой. Теперь огня наших товарищей слышно не было, скорее всего залегли, работал только пулемёт Башенкова, который, судя по то отдаляющимся, то приближающимся пулемётным очередям, постоянно менял позиции. Перестал стрелять и уткнулся лицом в бордюр ещё один стрелок противника. Ай да Павел, ай да сукин сын! С позиции врага донеслась какая-то команда и, от левого фланга отделилось три бойца, которые сначала ползком, а потом бегом, устремились к крылу здания, где находились мы с Мамедовым. В это время, противник открыл частый огонь из подствольных гранатомётов. Пулемёт замолк. Группа диверсантов успела подойти к месту нашего нахождения на довольно-таки близкое расстояние, и сейчас находилась около стендов на тему правил и приёмов строевой подготовки. Эти стенды располагались на краю плаца, метров в двадцати от нас с Мамедовым. Я выматерился и приготовился открыть огонь по приближающемуся противнику, как вдруг раздался хлопок и от правого крыла штаба по направлению к ним, с лёгким шипением протянулся инверсионный след реактивной гранаты. Осколочно – фугасная граната угодила в один из стендов, совсем рядом с атакующими, и взорвалась. Ближайшего бойца, который находился в метре от места детонации боеприпаса, разорвало на три неравные части и, вперемешку с покорёженными остатками стенда, раскидало в разные стороны. Двух других, откинуло взрывом метра на два – три, протащило по асфальту их истерзанные, безжизненные тела, и оставило лежать в неестественных, мёртвых позах. Вовремя Башенков использовал свой РПГ, ох как вовремя. Ещё бы чуть-чуть и я открыл огонь, возможно, тем самым обнаружив себя. Черт его знает, как бы это отразилось на нашей боевой задаче.

Взрыв, на несколько мгновений ошеломил противника, заставив прекратить огонь и вжаться в землю. Этим воспользовались наши товарищи и открыли шквальный огонь из окон штаба. Пулемёт не работал, стреляли только АК и трофейные натовские винтовки.

– Вперёд Ринат, вдоль плаца, мимо казармы! – скомандовал я, – очень быстро!

Мы с капитаном сорвались с места и побежали по выстроенному мной маршруту, скрываясь от глаз противника за стендами и кустарниковыми насаждениями. Из столовой, нас обстреляли из автоматов и снайперской винтовки, одна пуля срезала ветку рядом со мной, вторая звонко ударила о металлический стенд, выбив сноп искр. Остальные метательные снаряды, ушли в сторону, тоже не причинив нам вреда. Мы продолжали бежать. Бой группы полковника за штаб продолжался, оттуда по-прежнему доносилась выстрелы и взрывы. У казармы, пришлось открыть огонь по праздно шатающимся зомбированным, как я мысленно успел окрестить их. Они, количеством до семи голов, стояли под окнами казармы, а завидев нас, мыча и хрипя пошли на встречу. Сомневаться в их намерениях перекусить нами, оснований не было. Я дал Мамедову отмашку и мы перестреляли их одного за другим. Огня из столовой теперь можно было не опасаться, стрелки нас толком не видели. Мы были для них вне досягаемости даже когда бежали, потому и стреляли, больше для «напугать», чем на поражение. А теперь они нас и подавно не увидят, угол обзора не позволяет. Стрелкам из штаба тыла нас тоже не видно, по причине того, что сектор их обстрела перегородила вот эта двухэтажная громадина казармы. С крыши теперь нас тоже не достать. А вот если откроют стрельбу из окон казармы, то горя мы хапнем сполна. Поэтому, мы прижались к стене, и пригнувшись, прошли под окнами. Атаки с лева опасаться оснований не было, там нет ни построек, ни насаждений. Всё пространство от здания солдатской казармы, до бетонного ограждения, с колючей проволокой на верху, было как на ладони. Врага там не было точно, мы бы его увидели, да и он нас тоже. Шум боя у штаба части не стихал.Под окнами прошли без злоключений, остановились на углу здания. Вон наша цель – прямоугольный, четырёхэтажный штаба тыла, что в семидесяти метрах от нас. Подъезд располагался с левой стороны здания и, как мне пояснил мой спутник, от него тянулись вправо длинные коридоры этажей, по обеим сторонам которых, располагались кабинеты. Это сколько же дармоедов – тыловиков там размещается, что специально для них отгрохали такое здоровое, аж в четыре этажа? Хотя, наверняка, там размещалась и авто-служба, офицерская гостиница, оперативная часть, вещевая служба, финансовая часть, ну и что-то ещё в этом роде. Этого я не знал. Да оно и не важно. Чуть правее нашей цели, между рядами пихт и ёлок, расположился клуб. Небольшое такое, двухэтажное здание из серого кирпича. По мычанию, рычанию и храпу, доносившемуся от туда, было понятно, что нормальных людей там нет, только эти мутировавшие твари, и их там очень много. Оно и хорошо, значит стрелять оттуда по нам некому.Я посмотрел на капитана Мамедова, от его страха и нерешительности, не осталось и следа. Глаза горят, дыхание тяжёлое и частое. Адреналину хапнул он изрядно.

– Как себя чувствуешь? – спросил я напарника.

– Нормально, – ответил тот.

Он хотел было добавить ещё что-то, как вдруг, на верхнем этаже казармы, прямо над нами, длинной очередью застучал автомат, раздался звон бьющегося стекла и метрах в двух от нас сверху упало тело. Нас с Ринатом осыпало осколками. Мы прижались к стене и замерли, приготовившись к бою. Упавшее тело не подавало признаков жизни.

– Товарищ старшина, этот готов, – раздался сверху чей-то голос.

– Никитин, твою мать, не маячь у окна, – донеслось в ответ, – на жизнь насрать что ли? Забыл, что с Рахимовым стало?

Мы с капитаном посмотрели друг на друга.

– Наши, – прошептал он.

Я утвердительно кивнул:

– Знаешь кто такие?

– Понять не могу, но точно наши, голоса знакомые.

– Сейчас мы попробуем обратить на себя их внимание, а потом договориться, что бы пошумели тут как следует. Пусть снайперов на себя отвлекают. А мы в это время к зданию рванём.

Мамедов сделал знак глазами, что понял. А потом помолчав немного, спросил:

– Эй, кто там, на втором этаже? Представьтесь, с вами говорит капитан Мамедов, заместитель начальника штаба.

Я улыбнулся, почему то фраза Рината напомнила мне фрагмент одного кинофильма, где персонаж, в исполнении Владимира Высоцкого вещал в рупор, для засевшей в подвале банды, – «С тобой свинья, говорит капитан Жеглов»! Да уж… подобная, неуместная в бою бредятина мне обязательно лезет в голову; бывало вообще, сиживал в укрытии, от артобстрела укрывался, а тут бац, и оказывается не могу вспомнить как зовут президента Зимбабве. Бред конечно полнейший, но у каждого свои причуды. Вот и у меня они свои, причуды-то.

Второй этаж безмолвствовал, Мамедову ни кто не отвечал.

– Сейчас, бляха-муха, поднимусь и устрою вам, – сурово прорычал капитан, – слышь, военные, быстро отозваться!

Сверху до нас донеслось шарканье обуви о пол и хруст осколков битого стекла под ногами. По этим звукам было понятно, что к окну, находящемуся прямо над нами, кто-то подошёл. Потом послышался характерный звук металлических креплений ремня автомата и голос, который ранее ругал бойца, за то, что тот трётся у окошка, сказал:

– Ты бы там не сильно командовал, а то ведь не посмотрю, что капитаном представился…

Заместителя начальника штаба капитана Мамедова, аж передёрнуло. Он выпучил глаза, надул щеки, намереваясь заорать на дерзкого незнакомца, но я шикнул на него и прижал палец к губам, давая понять, что шуметь не стоит.

– Не ругайся там, военный, – сказал я, что бы как то разрядить обстановку, – свои мы.

– Какой я на хрен вам военный, – донеслось сверху, – это я, Сергеич, электрик.

– Подожди, – не понял я, – а кого же тогда старшиной называли?

– Ну был я старшиной когда-то. В Афганистане ещё. А сейчас просто при части электрик Сергеич. Проводку чинил тут, когда всё это началось. Со мной четверо срочников зелёных и пятеро необстрелянных контрабасов, вот и определился среди них старшим. Боевой опыт-то имеется, в отличие от них. Оружейку вскрыли и это крыло этажа зачистили. Остальные помещения мы не контролируем, там этих тварей полно. А старшиной приказал себя называть, потому что мы, какое ни какое, а боевое подразделение, дисциплина должна быть военная.

Вот молодец Сергеич, чувствуется старая закалка. Ну а как по-другому, ветеран – афганец всё-таки.

– Знаешь его, – спросил я шёпотом у Мамедова, он кивнул, а я продолжил, обращаясь уже к Сергеичу, – слушай отец, свои мы. Меня Олег зовут, я тоже бывший военный, как и ты. Со мной капитан Мамедов. Мы идём валить снайперов в здании тыла. Но скорее всего у них там огневая поддержка, и было бы проще…

– Короче, Олег, – перебил меня ветеран, – нечего тут распинаться. Мы сейчас пошумим тут и отвлечём на себя этих козлов в здании, а вы бегите к входу и наведите там порядок. Всё, удачи вам ребята.

– Рассредоточиться по расположению, – скомандовал зычный голос Сергеича, – к окнам не подходить. Ведём огонь только с центра казармы, снайпера работают – будь здоров. Стреляем по крыше и этажам здания. К бою!

Союзники со второго этажа открыли плотную стрельбу. Мы с капитаном дождались ответного огня и рванули с места. Враг работал по группе Сергеича из пулемёта и нескольких автоматических винтовок. Стрельба велась с крыши, одного окна первого, и двух окон четвёртого этажей. Снайперы молчали. На нас пока не обращали внимания, поэтому нам с Ринатом удалось беспрепятственно преодолеть половину пути. Вдруг раздался громкий выстрел, перекрывающий остальную канонаду, будто из зенитки одиночным ударили. Тут же, в двух метрах слева от меня, ухнул взрыв. В правое плечо впилось что-то мелкое и горячее, я шарахнулся в сторону, но продолжил бежать, слегка сбившись с предыдущего темпа. Это что ещё за артиллерия?! То, что это был не выстрел из снайперской винтовки, было ясно как божий день. Но ведь это и не подствольный гранатомёт, выстрел у него совсем по-другому звучит, с этим «бабахом» рядом не стоит. Но тогда из чего по мне пальнули? За этим выстрелом последовала автоматная очередь, которая выбила чёрные фонтанчики из земли и асфальта, за нашими с капитаном спинами, и сразу же захлебнулась. Похоже стрелка сняла группа Сергеича. Какого-либо ущерба эта стрельба нам не нанесла, так как мы были уже в недосягаемости для них. Шарахнул ещё один громогласный выстрел, но к тому времени, мы с Мамедовым уже добежали до подъезда и прижались к стене. Стреляли из этой «базуки» с крыши, но не по нам, а в сторону казармы.У подъезда мы с Ринатом перегруппировались и заняли позиции слева, и справа от входа. Я расстегнул куртку и ощупал плечо – больно, но не смертельно. Крови почти нет. Осколок прошёл по касательной, вспорол одежду и кожу, даже до мяса не достал. Ничего, жить буду.

Я обратил внимание, что от медсанчасти, на звуки боя, по направлению к нам идёт стадо зомбированных. Около пятнадцати голов, не меньше. Это плохо, минут через пять они окажутся рядом, и будут сильно мешать нам. Кроме того, мне не давали покоя огневые точки в окнах первого и четвёртого этажей. Этих стрелков нужно нейтрализовать во что бы то ни стало. Ликвидировать огневую позицию на первом этаже нужно прямо сейчас. А огневой точкой на четвёртом, мы займёмся позже, когда поднимемся наверх.

– Ринат, я держу подъезд, а ты, аккуратно, идёшь вон к тому окну, и кидаешь гранату. Справишься?

– Справлюсь, – буркнул Мамедов и достал трофейную гранату.

– Давай, – скомандовал я и поудобнее перехватил оружие.

Капитан закинул оружие за спину и, пригнувшись, осторожно пошёл в сторону вражеской позиции, на ходу вытаскивая кольцо из запала гранаты. Добравшись до окна, он огляделся по сторонам, размахнулся и закинул гранату в окошко. Следом за первой гранатой, офицер отправил туда вторую и сразу же побежал к подъезду. Молодец, боеспособный малый. Первый взрыв прогремел где-то в глубине здания, а второй рядом с окном. Ударной волной наружу выкинуло оконную раму, облако дыма вперемешку с пылью, куски штукатурки и мебели, и изуродованное тело вражеского бойца. Труп, мешком повалился в цветочную клумбу под окном.Ринат смотрел на меня глазами, полными боевого задора и гордости за проведённую операцию по уничтожению вражеской боевой позиции. Я уважительно кивнул и поднял вверх большой палец. Напарник сделал обыденное лицо, будто каждый день проворачивает подобное и кивнул мне в ответ, мол ничего необычного, всё нормально командир. Но я то видел – доволен парень моей похвалой.

По топоту нескольких пар ног, доносившемуся из подъезда, я понял, что с верхнего этажа, к нам спускается группа противника. Человека четыре – пять. Сейчас, судя по доносившимся звукам, они находились где-то между четвёртым и третьим этажом. Идёмте, идёмте, тут мы вас как котят и перещёлкаем, сукины дети. Ох ребятки, до чего же вы беспечные и не подготовленные в тактическом плане. Прям как новобранцы зелёные, ей богу. Спустились бы тихонько, и всыпали бы нам. Но ведь нет, ведут себя как слоны в посудной лавке. Поэтому, теперь мы знаем о вашем приближении, а вы о нашем присутствии наверняка имеете очень смутное и весьма посредственные догадки.

Я жестами объяснил капитану, что бы стоял и не дёргался. Он понял, о чём известил меня кивком головы. Я достал светошумовую гранату и приготовился к броску. Когда враг оказался на первом этаже, прямо напротив входного проёма, я запустил гранату, прямиком в них. Кто же так поступает ребятки? Это не передвижение в условиях боя в ограниченном пространстве, а самоубийство. Тактикулы хреновы. Я понимаю, что вы шли на помощь своим товарищам на первый этаж. Но чтобы так вот открыто, не опасаясь никого и ничего. И кто вас только обучал, таких бездарей?Тактическая граната страшно ошеломила противника. Сразу после взрыва, я ворвался в подъезд, включил фонарь и увидел совершенно потерявшего ориентиры врага. Их было трое. Двое сидело на полу и слепо шарили руками по полу, пытаясь отыскать потерянное оружие. Один лежал на лестнице и стонал, зажав глаза ладонями в тактических, беспалых перчатках. Ну что мужик, писец сетчатке?

– Капитан, – зашипел я, добивая раненых из винтовки, – быстро проверь первый этаж, возможно кто-то остался. Проверишь и сразу ко мне, но аккуратно, понял? Всё, давай, я держу лестницу.

Ринат скрылся в темноте коридора первого этажа, а я выключил фонарь и прислушался. Иногда то там, то тут, темень коридора разрезал луч фонаря моего товарища.

Минут через пять Ринат вернулся ко мне и доложил:

– Чисто Олег, одни трупы. Штук восемь насчитал. Четверых я, гранатами, остальных, похоже, бойцы Сергеича…

– Хорошо, – ответил я, – сейчас, очень тихо идём к четвёртому этажу и зачищаем позиции. Потом на крышу. Держись за мной метрах в четыр?х.Темень в подъезде была ужасная. Лунный свет сюда проникал плохо, так как имелось всего два окна. Одно между вторым и третьим этажом, и второе между третьим и четвёртым. Не смотря на это, фонарями не пользовались. Шли почти на ощупь, что бы не демаскировать себя лишний раз. Мы приближались к четвёртому этажу. Перестрелка группы Сергеича с врагом продолжалась, но была уже не такая интенсивная как в самом начале, так, постреливали для порядка. Интересно, все ли бойцы нашего ветерана – афганца уцелели? Молодые ведь ещё совсем. А у штаба части стрельбы не было слышно совсем. Неизвестно в чью пользу там завершился бой. Хотелось бы конечно, чтоб в нашу.

– Тут и на этажах так же темно, – прошептал напарник, – помещения огромные, а окна крохотные. Не то, что в штабе части.

Я промолчал, но принял информацию к сведению. От входа в подъезд вдруг донеслись шаркающие звуки и мычание. Вот и наши дорогие зомби в гости пожаловали.Когда до четвёртого этажа остался один лестничный пролёт, оттуда стало заметно слабое свечение, видимо опять ХИСы. Я остановился, тоже сделал и Ринат. Показав товарищу жест, означающий: «Оставайся на месте». Над нами находилась лестничная площадка четвёртого этажа. И, как мне подсказывало нутро, там, в непосредственной близости от своих позиций, враг организовал огневую точку, не позволяющую нам беспрепятственно подойти дальше. Я оставил винтовку напарнику, приготовил фонарь и пистолет. В случае чего, придётся действовать в пространстве, ограниченном узким лестничным пролётом, а автоматическое оружие, со своими габаритами будет только мешать. Ну да, там точно кто-то есть, слышится какое-то шуршание. Наверное и противник нас слышит, притаился и ждёт. Я дал Мамедову гранату, и на пальцах объяснил, что кидать её нужно на верхнюю площадку, не приводя в боевую готовность. Таким образом, я планировал напугать противника и заставить его совершить что-то необдуманное.

Капитан кинул гранату снизу вверх навесом, не выходя из-под площадки, так, чтобы не оказаться на линии вражеского огня. По ушам резанула короткая очередь, это враг среагировал на движение. Потом послышалось: «Фак, грэнейт», бряцанье оружия и снаряжения и топот убежавшего с площадки в коридор бойца. Я, подсвечивая себе фонарём, в четыре прыжка преодолел лестничный пролёт, и несколько раз выстрелил из пистолета в дверной проем, по удаляющемуся тёмному силуэту. И ведь попал, несмотря на то, что стрелял наугад и почти в полной темноте. Из коридора протяжно донёсся вскрик и ругань. Коридор слабо освещался валяющимися на полу светящимися цилиндрами, однако этого освещения было достаточно, чтобы разглядеть, как кто-то, держась за повреждённую ногу и прихрамывая, скрылся в одной из комнат.

– Ринат, – громко прошипел я, – ко мне, живо.

Но тот уже был рядом, за моей спиной, и протягивал мою штурмовую винтовку. Действовать скрытно смысла уже не было. Я схватил оружие и выстрелил из подствольного гранатомёта в дверной проем дальней комнаты. Расстояние до этого помещения было метров двадцать пять – тридцать и я надеялся, что граната сдетонирует. По моим прикидкам, в той комнате находилась позиция врага. Но выпущенный мною боеприпас цели не достиг, потому что в момент выстрела, из комнаты, что находилась ближе ко мне, выскочило два бойца. Гранта, не успев взвестись, ударила одного из них в грудь, сбила с ног и опрокинула на пол. Второй боец, видно опасаясь взрыва, пригнулся и вжался в стену. Я тут же открыл огонь из автомата, а капитан поддержал меня из своего. Эти двое были убиты на месте.Враг понял, что мы уже на их позициях и открыл по нам огонь. Стреляли несколько бойцов, высовываясь из дверных проёмов трёх комнат, расположенных посередине коридора. Две комнаты находились справа, а одна слева.

– Капитан! – крикнул я, силясь перекричать выстрелы и подбирая брошенную им для обмана гранату, – сейчас я прикрою, а ты найди выход на крышу!