Собор у моря

– Я тебя тоже люблю.

– Но вы мне не мать. Даже у Жоанета есть мать, которая гладит его по голове.

– Не у всех детей есть… – начал было Бернат.

«Мать всех христиан!» Слова священника всплыли в его памяти.

– О чем вы говорите, отец?

– У тебя есть мать. Разумеется, у тебя она есть, – сказал Бернат, заметив, что ребенок немного успокоился. – Всем детям, которые остаются без матери, как ты, Бог дает другую – Деву Марию.

– А где эта Мария?

– Дева Мария, – поправил его Бернат. – Она на небе.

Арнау некоторое время помолчал и после паузы спросил:

– А зачем нужна мать, которая на небе? Она не приласкает меня и не поиграет со мной, не поцелует меня, не…

– Она все сделает. – Бернат отчетливо припомнил объяснения, которые давал ему отец, когда он сам задавал подобные вопросы. – Она посылает птиц, чтобы они приласкали тебя. Когда ты заметишь птиц, передай с ними привет своей матери, и ты увидишь, как они полетят высоко в небо, чтобы выполнить твою просьбу. Потом они расскажут об этом друг другу, и одна из птиц станет щебетать и весело кружиться над тобой.

– Но я не понимаю птичьего языка.

– Ты научишься понимать его.

– И я никогда не встречусь с ней?..

– Нет… нет, никогда. Но ты сможешь увидеть ее в некоторых храмах и даже поговорить с ней через птиц или в этих же храмах. Она будет отвечать тебе по ночам, когда ты будешь спать. Она будет любить тебя и осыплет ласками больше, чем любая мать, которая находится рядом…

– Больше, чем Хабиба?

– Гораздо больше.

– А этой ночью? – спросил мальчик. – Сегодня я не разговаривал с ней.

– Не переживай, я сделал это за тебя. Постарайся заснуть, и ты увидишь ее.

8

Новые друзья встречались каждый день и вместе бегали к морю, чтобы посмотреть на корабли. Иногда они бродили по улицам Барселоны. Каждый раз, когда в саду звучали голоса Жозефа, Жениса или Маргариды Пуч, Жоанет видел, как его друг поднимал глаза к небу, как будто выискивал что-то витающее в облаках.

– На что ты смотришь? – смеясь, спросил его однажды Жоанет.

– Ни на что, – коротко ответил Арнау.

Его друг захохотал еще громче, и Арнау снова посмотрел на небо.

– Может, залезем на дерево? – спросил Жоанет, думая, что внимание друга привлекали ветки.

– Нет, – отказался Арнау, выискивая взглядом птицу, с которой можно было передать привет матери.

– Почему ты не хочешь залезть на дерево? Тогда мы сможем увидеть много чего…

Но Арнау не слушал приятеля. Что он мог сказать Деве Марии? Что вообще говорят матерям? Жоанет ничего не говорил своей, он только слушал ее, отвечал на ее вопросы и кивал в ответ, но мог слышать ее голос и ощущать ее ласку, подумал Арнау.

– Может, все-таки залезем? – снова предложил малыш.

– Нет! – крикнул Арнау, стараясь стереть улыбку с губ Жоанета. – У тебя есть мать, которая тебя любит, и тебе не нужно подглядывать за матерями других!

– Но ведь у тебя ее нет, – ответил Жоанет. – Если мы залезем…

«Как я тебя люблю!» – эти слова часто говорили своей матери дети Гиамоны. «Птичка, скажи это моей маме, – мысленно умолял Арнау, увидев, как птица полетела ввысь. – Скажи ей, как я ее люблю».

– Ну что, давай? – настаивал Жоанет, уже держась одной рукой за нижние ветки.

– Нет. Не хочу.

Жоанет отошел от дерева и вопросительно посмотрел на своего товарища.

– У меня тоже есть мама, – сказал вдруг Арнау.

– Новая?

Арнау растерялся:

– Не знаю. Ее зовут Дева Мария.

– Дева Мария? А кто это?

– Она есть в некоторых храмах. Я знаю, что они, – продолжил он, показывая рукой на забор, – ходили в церковь, а меня не брали.

– Я знаю, где находится церковь, – сказал Жоанет и, увидев, как расширились глаза Арнау, добавил: – Если хочешь, я отведу тебя. В самую большую церковь в Барселоне!

Жоанет, как всегда, выбежал, не дожидаясь, когда ему ответят, но Арнау сразу бросился за ним и быстро догнал.

Они помчались в сторону улицы Бокерия, обошли еврейский квартал по улице Бисбе и оказались у собора.

– Ты думаешь, что здесь, внутри, есть Дева Мария? – спросил Арнау, недоверчиво глядя на малыша.

Затем он посмотрел на кучу лесов, возвышавшихся над незаконченными стенами, и проводил взглядом большой камень, который с трудом поднимали несколько работников, таща его через блок.

– Ну конечно же, – убежденно ответил ему Жоанет. – Это же церковь.

– Это не церковь! – услышали они за спиной чей-то голос.

Мальчики повернулись и увидели грубого на вид мужчину, который держал в руках молоток и долото.

– Это – собор, – заявил он, гордясь, что работает помощником скульптора. – Никогда не путайте его с церковью.