Она того стоит

Через несколько дней мы с друзьями пошли на дикий пляж отмечать мое девятнадцатилетие. Ж. замариновал мясо и пожарил шашлыки. Я загорал, пока остальные организовывали застолье. Мы взяли с собой камеру со студии, чтобы снять несколько фрагментов для фильма. Я немного поел и сбежал.

Мне надо было переодеться перед встречей с О. – мы собирались отпраздновать вдвоем. Она просила встретить ее в центре. У нее в руках был большой темный пакет: не успела упаковать мой подарок и поэтому отказывалась его дарить. Я сказал, что для меня оформление неважно, однако О. оставалась непреклонна. Вообще я ей намекал, что главный подарок хотел бы получить полностью без обертки, в своей естественной натуральной красоте. После ресторана мы вернулись к ней в комнату. Я надеялся, что сейчас самое время. Обнимал ее, опуская руки на ягодицы, но она оттолкнула меня. Я встал у окна в полном непонимании. Она легла на кровать, повернувшись лицом к стене.

– Почему даже в мой день рождения у нас нет секса? Неужели я настолько отталкивающий? – возмутился я.

– Не поэтому. Ты мне еще с первого курса нравился.

– Ты до сих пор любишь своего бывшего?

– Нас давно связывают только воспоминания.

– Так в чем тогда дело?

– Я еще девственница, – скромно сказала она.

В такое трудно было поверить. Я спросил, как же она тогда проводила время с Владом. Она ответила, что были только петтинг и оральный секс.

– Моя мама была очень строгая в этом плане. Она считала, что секс до свадьбы недопустим. Постоянно узнавала, сплю ли я со своими молодыми людьми. Я отвечала, что до свадьбы не собираюсь этого делать. И когда ее не стало, я решила сдержать слово.

Я смотрел в окно на закат, пытаясь осознать все это.

– Я понимаю, что для тебя это важно. Твое тело – твой храм. Но я не смогу быть с тобой без секса. Я не представляю полноценных отношений без него.

Ей нечего было ответить. Тогда я предложил альтернативу:

– Если будет анальный и оральный секс, то тогда еще ладно. Что скажешь?

– Анальный я не пробовала.

– Значит, ты готова на такие условия?

– Я возбудилась, иди сюда.

Я залез к ней под покрывало. Нежно начал ее целовать. Ей не понравилась такая деликатность. Она хотела, чтобы я взял ее решительно. Обиделась, что я упустил момент, и прогнала меня.

Через несколько дней я повел ее в ресторан. Намекал, что было бы здорово заняться обещанным. Ее раздражала моя настойчивость. О. говорила, что не готова. После сытного ужина мы решили пойти гулять, но, когда нам принесли счет, я понял, что у меня не хватает наличных. Расплатиться картой тоже не получилось – на ней оставалось меньше требуемого. Однако если бы я снял деньги и добавил к имеющимся наличным, то смог бы оплатить наш ужин. Я сказал О., что поищу поблизости банкомат. Однако он оказался достаточно далеко. Обратно я бежал, чтобы она не томилась без меня. Расплатился и, не дожидаясь сдачи, решил зайти в туалет умыться, поскольку запыхался от быстрого бега. Попросил О. еще немного подождать. Когда я вышел, ее не было ни в помещении, ни на улице. Я решил, что она тоже зашла попудрить носик. Через десять минут набрал ее номер. Оказалось, она давно ушла к метро, думая, что я пойду следом.

– Я сейчас догоню тебя, – сказал. А в ответ услышал рассерженный голос О.:

– Весь вечер приходится тебя ждать. Если ты такой тупой, что проводить даже не можешь, я справлюсь сама.

Я решил попробовать ее нагнать. Засек время и пустился бежать. Затея соревноваться в скорости с метро была абсурдна. Однако я чувствовал, что смогу нагнать О. у самого входа в общежитие. Не хотел позволить ей вернуться одной. Задыхаясь, я стоял перед общежитием. Думал, что опоздал. Взял в своей комнате полотенце, чтобы вытереть ручьи пота, и отправился к ней в комнату. Ее дверь была закрыта. Я постучал – тишина. Через несколько секунд О. вышла из лифта с пакетом продуктов.

– Уходи. Ты и так меня сегодня опозорил в ресторане, – начала она, едва увидела меня. – Неужели не мог заранее деньги снять с карты? Все видели, как мой парень сбежал. А когда вернулся, на кого ты был похож? Весь красный, потный. У тебя вообще есть достоинство?

– А что я должен был делать в этой ситуации? Я же мчался как мог, чтобы не заставлять тебя ждать!

– Чтобы потом пропасть в туалете? Мужики, курившие у ресторана, поглядывали на меня с вопросом в глазах – почему я стою одна у входа. Вот я и пошла к метро, чтобы не приставали.

– А позвонить нельзя было?

– А самому-то не ясно, в какую сторону я могла пойти?

– Я думал, ты в туалете.

– В туалете дольше тебя? Не смеши меня.

– Как можно было испортить такой вечер? Знаешь, я хотел отвезти тебя в Париж, все бросить к твоим ногам, а ты просто не можешь мне дать. Мы с тобой уже два года вместе. Понятно, что ты не берешь в расчет первый курс, но по факту я тебя вижу каждый день.

– Я тебе ничего не должна. Иди в душ, а то пахнешь как псина.

– Всю жизнь мне не везет с сексом. Сейчас уже могу честно тебе сказать – терять нечего. Не было у меня никакой девушки, только уродливая проститутка. Ты меня даже видела в тот день год назад. Я стоял у входа в общагу разодетый.

– Я помню. Ты тогда проститутку заказал? – удивилась она.

– Да. Один никчемный раз, после которого вообще ничего не хотелось. Я тебе все честно выложил, а ты уж решай – общаться тебе со мной после этого или нет.

На следующий день О. после занятий позвала меня к себе. Она сказала, что ее не смущает мое откровение. Она, наоборот, рада, что я рассказал ей правду. Потом протянула мне что-то большое и плоское в подарочной упаковке. Я хотел открыть дома, но она настояла, чтобы посмотрел при ней. Я развернул бумагу. Вышитая картина в рамке из темного дерева: волк с волчицей под луной. Снизу в инициалы О. было ловко вписано (точнее, вышито) число 13 нитками чуть более яркого оттенка. На первом курсе я читал ей свою поэму. Иногда посылал MMS с изображениями верных друг другу волков. Эта созданная ее руками картина стала самым личным подарком, который я когда-либо получал.

– Он больше не один, теперь у него есть пара, – сказала она.

* * *

Еще зимой я подал заявку на участие в конкурсе молодежных короткометражных проектов, который устраивала администрация города. Меня попросили предоставить фильм для отборочного жюри. Я принес диск, приложив к нему пояснения по поводу сюжета. В мае куратор мероприятия сообщила, что фильм стал участником основного конкурса. Его планировали показать вместе с другими работами на большом экране в кинотеатре дворца культуры. С. не захотел пропускать занятия ради показа, а я решил сходить.

Полный зал зрителей. Журналисты. Во время показа конкурсных фильмов я понял, что не вписываюсь в формат. Это были любительские истории из жизни школьников, наподобие «Ералаша». Лишь одна работа в стиле мокьюментари[2 - Мокьюментари (от англ. to mock – «подделывать» или «издеваться» и documentary – «документальный») – жанр игрового кино, который имитирует документальную съемку, а также использует фальсификацию и мистификацию.] выглядела любопытной. Она рассказывала о ребенке, интересовавшимся изобретениями деда, который оказался древним волшебником.

Когда включили наш фильм о расщеплении личности у больного СПИДом студента, зал замолчал. Я сидел в среднем ряду и следил за реакцией публики. Мне доставляло несравненное удовольствие, что мое творение показывают в настоящем кинотеатре перед полным залом. Фильм закончился, и раздались аплодисменты. Однако при появлении в титрах других фрагментов съемок под музыку Виктора Цоя снова наступила тишина, словно зрители хотели увидеть продолжение истории.

После мероприятия ко мне подошли несколько человек и сказали, что этот фильм очень необычный, а концовка берет за душу.

Большую часть призов взял фильм о волшебном деде. Свой приз и я получил – показ на большом экране.

До завершения съемок нашего полного метра оставался всего один день. Нам нужен был проливной летний дождь. Мы сверились с прогнозом и были наготове. Едва хлынул ливень, мы быстро вышли из метро и сняли одни из лучших кадров. Весь отснятый материал превысил тридцать часов. Мы уже утомились от проекта, длившегося без малого год. С. сказал, что за лето соберет черновую версию фильма.

* * *

Сессия, завершающая второй курс, для меня стала успешной, а вот для О. нет. Один из предметов у нас вела надменная преподавательница, которая не интересовалась студентами. За год она никого в группе не запомнила по фамилии. Ей было безразлично, как мы проявляли себя в течение года. В итоге экзамен я написал хорошо, а О. удовлетворительно. Ей не хватило одного балла до четверки. Преподавательница заполнила ведомость не моргнув глазом. Проигнорировала все старания О. в течение семестра.

О. срывалась на мне, высказывая, что жизнь несправедлива, потому что дуракам незаслуженно везет. Меня огорчало, что она принижает мои достижения, и все-таки я попробовал изменить ситуацию. Объяснил преподавательнице, что О. сирота и лишится стипендии из-за удовлетворительной оценки. Та сказала – надо было раньше предупредить. На ее столе лежали незаполненные зачетки и ведомость. Я с презрением посмотрел на взрослого человека, которому из лени не хотелось заново заполнить листок.

Я рассказал О., что пытался помочь. Через неделю она свыклась с мыслью, что диплом будет не красным, и выдохнула: больше не надо стремиться лишь к отличным оценкам.

Настали последние июньские дни. Мы с О. гуляли на закате по смотровой площадке небоскреба. Она игриво от меня убегала, а я ее догонял. Я посадил ее к себе на колени и сказал, что люблю, крепко обняв. Не отпускал ее, пока у меня не затекли ноги.

Наши интимные отношения развивались. Оральный секс был бесподобен. Ей доставляло удовольствие ублажать меня. Она любила определять по вкусу спермы, какой рацион у меня был накануне. Я был без ума от ее промежности. Целовал бедра, теплым дыханием заставлял раскрываться ее половые губы, как цветок. Она захватывала мои волосы на затылке и, крепко сжимая их в кулаке, задавала темп моему языку. С другим же видом секса все было в зачаточной стадии. Мы начали практиковать его в позе сзади. Она могла расслаблять свой сфинктер до полного раскрытия, чем меня приятно удивила. Однако, когда я начинал двигаться, ее подташнивало. Она сразу хотела в туалет.

Перед отъездом из общежития я еще раз решил попробовать заняться с ней анальным сексом. Она уклонялась, кокетливо просила не делать этого. Я думал, она играет. О. раньше четко давала знать, когда не хочет. Тем более она не сопротивлялась. Я вошел в нее и легкими поступательными движениями проникал все глубже. А потом неожиданно увидел ее слезы и сразу же остановился. Я не понимал, почему она заняла роль безропотной жертвы.