Мой любимый солдат

Мой любимый солдат
Илона Игоревна Гоменюк

Москва. Начало 1941 года. Семнадцатилетняя Таня Иванченко добровольно становится медсестрой на фронте. За короткий срок этой юной красавице приходится пережить дружбу и предательство, любовь и ненависть, а также окунуться в страшную военную тайну. Что станет с жизнью Тани, если однажды она поможет своему врагу?

«Мой любимый солдат»

Liebe ist wie ein Krieg: leicht zu beginnen, schwer zu beenden. Lernt das Leben zu genie?en. Leiden lehrt es euch.

Любовь похожа на войну – легко начать, но трудно остановить. Учитесь наслаждаться жизнью. Страдать, она научит сама.

«Я в день войны – не знала места,

Не знала сколько проживу,

В твоём плену я без протеста,

Тобой я очень дорожу»

«Я в день войны – собрал все силы,

Холодный взгляд, манера жеста,

Но ты мне сердце подарила,

Теперь, ты лишь моя – невеста!»

ГЛАВА I

Первые лучи солнца пробирались сквозь почерневшие окна, полуразрушенных зданий. Крики детей не прекращались всю ночь. Одни в страхе и ужасе, наблюдали за тем, как серое дымовое облако струилось из соседней пожарной станции, другие же плакали от того, что их старшие братья и сёстры добровольно уходят на фронт. С каждым днём число молодых, отважных ребят возрастало. Нет, им совершенно не хотелось покидать родное гнёздышко, рискуя остаться без самого дорого, что у них есть – жизни; однако другого выбора у них просто не было. Вот уже несколько месяцев длились военные действия со стороны немецко-фашистских захватчиков. Каждый день мирных жителей, начинался с молитв и заканчивался тем же. Матери и отцы молились за здравие своих сыновей, за то, чтобы, развернувшаяся война не забрала их с собой. Среди тех, кто тихо плакал по ночам находились и те, кто зажигал свечи за упокой души ближнего. Вот и Зинаида Ивановна, склонившись перед старенькой обгоревшей иконой, молилась о том, чтобы её сын Никита вернулся домой как можно скорее. Не успев поступить на военную службу в начале 1941 года, он стал одним из тех, кого принудительно забрали воевать. Гордое звание – защищать свою родину, несли тысячи русских солдат, и только тогда, когда первые сотни пали на поле боя, их семьи по-настоящему ужаснулись. Зинаида Ивановна, помнится, была в полной растерянности, когда ей сообщили о Никитином призыве, но поделать с этим она ничего не могла. Он единственный защитник их маленькой семьи. Уходя на фронт, он обещал ей писать короткие душевные письма, и он действительно выполнял своё обещание. Как и любая мать, Зинаида Ивановна до беспамятства скучала и переживала за своего ребёнка. Она ждала его скорейшего возвращения, а для того, чтобы время проходило незаметнее, пожилая женщина собрала всю волю в кулак и решила вести собственную службу, но не просто военную, а медицинскую. По образованию она была врачом, но рано вышла на пенсию, по причине собственных проблем со здоровьем, однако в тяжёлое для Москвы время, когда на каждом углу то и дело – раненный или погибшей, врачей и медсестер катастрофически не хватало. Старая приятельница Зинаиды Ивановны– профессор из медицинского училища, направляла к ней юных девушек-добровольцев, которые соглашались работать на благо своей родины. Вот уже целых три месяца, семнадцатилетние красавицы бегали в солдатских сапогах с санитарными сумками в руке. Юные медсёстры разделяли все тяготы, выпавшие на долю пехоты. Под обстрелами они перевязывали раненных и вытаскивали их из боя, а командование вела всё та же седовласая женщина с голубыми глазами, маленького роста и хрупкого телосложения, уважаемая и любимая своими девочками – Зинаида Ивановна, ставшая для них второй, а то и единственной мамой.

Сегодняшнее утро можно было назвать затишьем, т.к. на часах давным-давно пробил седьмой час, а по близости не слышно было ни одного выстрела пулемётчиков. Медицинская часть находилась неподалёку от перекрёстка, который выводил на проезжую часть, соединяющую Москву с посёлком Марьино. Эта дорога была перекрыта двумя огромными танками, которые были видны из полуразбитого окна в кабинете Зинаиды Ивановны. Проснувшись рано утром, она стала переливать зелёнку по маленьким баночкам, чтобы раздать их своим девочкам, которые привыкли обрабатывать раны на скорую руку. Стук в дверь отвлёк её от этого занятия, и она перевела свой взгляд на распахнувшуюся дверь.

– Доброе утро, Зинаида Ивановна. Разрешите войти?

В комнату, словно вихрь, ворвалась рыжеволосая девчушка, которая слегка картавила, но при этом всегда выглядела серьёзной.

– Доброе утро, товарищ Фролова. Разрешаю.

– Сегодня на повестке дня –три интересующих нас вопроса. Разрешите доложить обстоятельства?

– Докладывай, Шура! Только скорее, война не любит мало расторопных.

– Сегодня с утра товарищ Жукова получила письмо от возлюбленного, в котором ясно было сказано, что их стрелковая дивизия потерпела поражение, двенадцать солдат доставлены в ближайший госпиталь, остальные же просят прислать девочек из нашей санитарной дружины. Даёте распоряжение о срочной доставки, тяжело раненных?

–Так точно! Берись за это дело, как можно скорее.

– Будет сделано. Так же вторым вопросом является отсутствие ножниц в наших рабочих сумках, а также острая нехватка лечебной зелёнки.

– Возьми её со стола, это всё для вас.

– Выражаю всеобщую благодарность. И ещё…Зинаида Ивановна, пришла какая-то девочка, настаивает, чтобы мы взяли её к себе медсестрой. Говорит, мол людей лечить хочет, солдатам помогать. С ней, что делать прикажете?

– Девочка говоришь? Веди её ко мне, а сами собирайтесь и прямиком спасать стрелковую дивизию.

–Спешу выполнять!

Шура Фролова, как ошпаренная выбежала из маленького кабинета, по коридору ещё долго отдавались эхом звуки её шагов. Зинаида Ивановна прокручивала в голове содержание, только-что случившегося разговора. Ей хотелось лишь одного, чтобы Шурочка со всем справилась и девочки непременно вернулись обратно. Размышляя об этом, время пробежало незаметно и из коридора вновь раздались шаги, возвращающейся назад Шуры. Старая коричневая дверь заново распахнулась с ещё большим скрипом, запыхавшаяся Шура держала за рукав хрупкую белолицую девушку.

– Бегите, Фролова, бегите! – Спокойным тоном проговорила Зинаида Ивановна, а сама подозвала незнакомку к себе поближе.

Та, робко, провела языком по обсохшим губам и сделала два шага вперёд.

– Здравствуйте! Меня зовут Таня! Таня Иванченко. Я воспитывалась в детском доме «Огонёк», а сейчас настало время покинуть это место, ведь я стала совсем взрослой. Я люблю свою родину, готова защищать не только Москву, но и весь Советский Союз. Я слышала от стариков о Вашей санитарной дружине и решила, что тоже хочу быть медсестрой. Всё!

Решительно закончив свою речь, Таня перевела дыхание и опустила глаза в пол, а Зинаида Ивановна тем временем осматривала девочку с ног до головы. Перед ней стояла стройная девчушка, невысокого роста с длинными густыми волосами. Они были заплетены в толстую косу, а светло коричневая прядь выпадала из неё и опускалась на её открытые плечи. Силуэт её круглых бёдер и тонкой талии прикрывало лёгкое ситцевое платье, нежно-голубого цвета. Лицо у неё было белое-белое, на его фоне выразительные карие глаза становились ещё больше и ярче. Ровные зубы от волнения покусывали нижнюю губу алого цвета. Всё в ней было прекрасно, ничего не настораживало, а её желание стать медсестрой только усиливало положительное первое впечатление. Без раздумий, Зинаида Ивановна поднялась со стула и с лёгкой улыбкой произнесла:

– Меня зовут Широкова Зинаида Ивановна. Добро пожаловать в клуб юных и отважных, Таня!

Таня во весь рот улыбнулась своей новоиспечённой наставнице, и совершенно забыв, что добровольно уходит на войну, прошептала тихое «Ура!». С первой же минуты она получила задание отправится в ближайший лес и просидеть там в засаде вместе с остальными девочками. Таня надела специальную одежду и засучив рукава побежала выполнять задание. Таких отважных было мало. Её смелость и патриотизм читался в глубоких бездонных глазах. Такие нужны были не только Зинаиде Ивановне, но и всему Союзу.

Московские командиры и солдаты имели боевую готовность, каждая секунда жизни была у них на счету. Планировались крупные и малые военные операции, которые не оставили бы врагу ни малейшего шанса на победу. Тем временем у главных ворот Касселя собрались танковые войска. Полковник Вигман отдал приказ молодым солдатам ждать до полудня для того, чтобы направиться в Ленинград. Перед ними была поставлена задача разгромить городской комитет, тем самым принудительно заставить работников, передать местную власть в руки немецкого подразделения. Вигман был убеждён, что новые боеприпасы дадут танкистам возможность уничтожить всё неблагоприятное на их пути, а сам же полковник с толстой зелёной папкой, направился в частное укрытие генерала целой военной артиллерии, с целью доклада обстоятельств в Касселе.

– Guten Morgen, Herr Erkert. (Доброе утро, Херр Эркерт.)

Генерал сидел на тёмно-коричневом диване, застеленном белой простынёй. Рядом с ним стоял маленький стол со скошенными углами, на котором были размещены детские рисунки, цветные и радужные. Они были принесены в дом из детского сада, который ещё неделю назад находился неподалёку от этого места. Детского сада не стало в тот момент, когда украинская воздушная дивизия сбросила на него четырнадцать гранат. Силой удара разорвало всех и всё, что было внутри. Истинное счастье, ведь все взрывы пришлись на ночное время, когда в саду находились лишь сторож и двое нянечек. Ни один из детей не погиб, однако мысль о том, что трёхлетняя внучка, которая обучалась в этом же саду, могла погибнуть, не давала покоя Эркерту. Он возненавидел воздушную авиацию всего Советского Союза с ещё большей силой, и жаждал отомстить – убить, подорвать, уничтожить всех солдат советской армии, не подозревая того, что сброшенные гранаты в районе детского сада – дело рук далеко ни их оппонентов. Русский вертолёт, державший курс к Берлину был захвачен немцами. Схватка на борту привела к последующему исходу, но изначально этого не предполагала. Тем не менее, херр Эркерт продолжал гладить ладонью смятый, почерневшей рисунок внучки, при этом глядя в глаза, вошедшему Вигману.

– Guten Morgen! Abreise in Leningrad mit der am meisten gro?en Armee ab (Приветствую, херр Вигман! Немедленно направляйся в Ленинград с самой большой армией, что есть)

Злобно произнеся это, генерал смял рисунок в руке и зашвырнул его под стоящий напротив шкаф. Его чёрные, глубокие глаза наполнились злостью. Он провёл толстым указательным пальцем по тёмно-коричневым усам и глубоко вздохнул.

–Ich m?chte berichten, dass wir nicht genug Soldaten haben. (Я сообщаю Вам о том, что у нас недостаточно солдат) – Решительно, но в то же время, взволнованно произнёс Вигман.

– Was Sie gesagt haben? (Что Вы сказали?)

Херр Эркерт ударил кулаком по столу и подскочил с дивана. Его злость была непередаваемой. Минуты три он передвигался по узкой комнате с лева на право, затем зажёг толстую сигару и принялся её курить. Курение частенько успокаивало его нервы, однако в этот раз на это понадобилось более десяти минут.

– Sofort sammeln Sie alle Jungen, die es gibt achtzehn Jahren. (Немедленно собрать всех мальчиков, которым есть восемнадцать лет)

– Alle auf die Front zu ergreifen? (Забирать всех на фронт?)

– Ja – ja! Und danach – allen auf seinem Weg zu zerst?ren. (Да-да! А после этого – уничтожать всё на своём пути)

– Еs gemacht wird! (Будет сделано!)

Вигман выбежал из дома генерала во двор, где его уже ждала машина. Тонкая дверь серого автомобиля распахнулась, и он сел на удобное сидение. Сквозь собственные мысли о том, как собрать новобранцев, Вигман слышал выстрелы из автоматов, которые стреляли в районе четырёх километров от него. Не щадящая никого война, ставила под угрозу жизненную карьеру полковника. Военная служба с юных лет приносила ему немалый доход и большие перспективы. Вот уже восемь с лишним лет, он лелеет мечту о повышение до самого генерала, но сдвинуть Эркерта с места, пожалуй, сможет лишь смерть, которую давно желал ему Маркус Вигман. Тем временем, как его четырёхколёсный друг, двигался в известном ему направлении, Маркус рождал совершенно новую, гениальную идею. Его озарила мысль о том, что, собрав всех юных парней из спортивной школы и отправив их на фронт, его военнослужащие коллеги станут уважать и прислушиваться к нему ещё больше, а всеми любимый Херр Эркерт, трагически погибший на войне, невольно освободит ему свою должность. Вигман, погрузившийся во сладкие мечтания о дальнейшей судьбе, не заметил того, как прибыл по первому адресу, где проживал один из учеников спортивной школы Касселя. Его автомобиль остановился у маленького одноэтажного дома, вокруг которого цвели розы. Забор был старым, некрашеным, калитка скрипела так, будто неопытный музыкант впервые взял в руки инструмент. Обшарпанная дверь держалась на двух крючках, а ступеньки, ведущие к порогу, были скошены набок. Из всех стоящих домов на этой улице, дом семьи Ремер был самым уцелевшем. Причиной разрухи стала местность, ведь именно неподалёку от этой улицы находилась первая военная база воздушной авиации. Ежедневные учения немецких солдат в начале многих военных операций, проходили именно здесь. Дома потеряли жилой вид, а их жители не высовывали свои носы, чтобы лишний раз не подвергать свою жизнь опасности. Вигман знал главу семейства Ремеров. Эти люди были сильны духом, воинственны и целеустремлены, а это давало Вигману повод думать о том, что своего единственного сына Эриха, Ремеры воспитали так же. Именно поэтому этот адрес стал первым в его списке. Постучав в низкое переднее окно, полковник сделал глубокий вдох и замер. Через долю секунд дверь отворилась и на тёмном пороге появился молодой юноша с большими, голубыми глазами. Его стан был сильным и грациозным. Сквозь нательную рубашку были видны его сильные мускулы и широкие плечи. Черты лица у него были миловидные, такие как он, всегда нравятся женщинам. Светлую кожу его лба, прикрывала прядь тёмных волос. Выразительные, пухлые губы прошептали, что-то невнятное и не успев осознать, кто нанёс ему визит, юноша услышал ярую фразу.

– Dir genie?en milit?rische Form! (Тебе понравится военная форма!)

Ухмылка на лице Вигмана не могла остаться незамеченной. Он определил для себя, что удачно посетил дом Ремеров, ведь их возмужавший сын легко может стать тем самым бессердечным солдатом, который с лёгкостью будет выполнять боевые стратегии всей Германии.