Мой любимый солдат

Таня замерла на мгновенье. Просьба Эриха казалась ей такой безумной и легкомысленной, но в то же время, такой нужной и правильной. Она томно вздохнула и слегка встав на носочки, потянулась к пухлым губам Эриха. В эту секунду она поняла, что готова разделить с ним абсолютно всё, что доведётся ей пережить: радость, печаль, все ужасы войны и надежду на светлое будущее. Губы Эриха были холодными, но очень чуткими. Его поцелуи были нежными и одновременно страстными. Одна его рука охватывала тонкую талию Тани, а вторая придерживала её голову, проникая при этом пальцами в струящиеся коричневые волосы. Запах его кожи был своеобразным. Одновременно в нём смешивалась сладкая мята и ваниль. Эрих осторожно оторвал свои губы от Таниных и принялся нежно целовать её в шею. По их телам пробежали мурашки, то ли от волнения, то ли от чувств, переполняющих их. Местами, Тане становилось даже щекотно, но она сдерживала себя, чтобы не засмеяться. Ей доставляло удовольствие ощущать на себе то, как Эрих нежничает с ней, боясь совершить лишнее движение. Она обняла его за шею обеими руками и тихо шепнула на ухо:

– Я хочу быть только с тобой!

Немедля он взял её на руки и не отрывая губ от сладкой кожи, направился в один из сараев. Приоткрыв правой ногой дверь, он осторожно вошёл внутрь и внёс за собой Таню. В сарае было темно и прохладно. Сквозь широкие щели проникали тонкие лучи лунного света. Сарай давным-давно был заброшенным. Его непригодность выдавала измятая крыша, обшарпанная дверь без замка и лёгкая сырость внутри. Сквозь полумрак виднелись старые тумбы, стоящие где-то посредине и небольшой стог сухого сена. Сверху на нём были разбросаны какие-то тряпки. Увидев это Таня вспомнила, как Зинаида Ивановна рассказывала девочкам о заброшенном сарае, в который местные жители приносили свои вещи на сохранение. По всей видимости, это был тот самый сарай. Эрих прикрыл за собой старую дверь, и в помещение стало ещё меньше света. Аккуратно он положил Таню на сено и прилёг рядом.

– Я до сих пор не верю, что наши разные миры нашли что-то общее между собой.

– Я тоже не верю в это, Эрих, но как видишь мы нужны друг другу.

– Du bist meine Liebe. (Ты и есть моя любовь.)

Сжав Танину ладонь в своей, Эрих принялся развязывать тонкий пояс её пальто. Оставив Таню в лёгком платье, он стал снимать свою военную форму. В этот момент юные влюблённые забыли про всё на свете, никакая война не могла помешать самому сильному чувству на земле, чувству, которое единожды, испытывал каждый из нас – чувству любви! Осыпая нагое тело Тани поцелуями, Эрих шептал ей самые красивые слова. Именно такую девушку он мечтал встретить. Она покорила его и уже ничто не могло потушить огонь, вспыхнувший между ними. Таня впервые почувствовала себя такой любимой и желанной, ей не хотелось, чтоб Эрих прекращал свои ласки. Она доверилась ему, открылась полностью, подарила душу и тело. Он сделал из юной девушки настоящую женщину. Таня пылала страстью и из её уст вырывались слова любви.

– Я люблю тебя, Эрих!

– Я тоже люблю тебя, Таня!

Эта фраза, греющая душу, не была для двух влюблённых пустым звуком. Искренность ребят и добрые намерения по отношению друг к другу читались в их взгляде. Часы, проведённые вместе казались им секундами.

– Я вижу море в твоих глазах. Бездонное море, в котором я тону и не хочу, чтобы меня спасали.

Нежно прошептала Таня и опустила свою голову на грудь Эриха. Там, с левой стороны, в её ухо проникал звук горячего сердца, которое стучало всё громче и громче.

– Молчи, Таня! Ничего не говори, а просто будь рядом со мной.

– Я всегда буду рядом с тобой.

Как не хотелось бы им забыть про окружающий мир и остаться навсегда вдвоём, необходимо было возвращаться назад. Таню ждали в своём лагере, а Эриха в своём. Неизвестно сколько ребятам удастся скрывать друг друга от внешнего мира и устраивать тайные, ночные свидания, но одно было известно точно – говорить о возникших чувствах никому нельзя. Они поклялись держать всё в тайне до тех пор, пока не прекратятся военные действия и люди не начнут жить с чистого листа.

– Пора идти! Когда мы снова увидимся, Эрих?

– Завтра мы с отрядом наступаем на соседнюю деревню, местное население грозится распихать гранаты по нашим карманам. Зададим им встряску.

– Я прошу тебя, не убивай никого и береги себя!

– Я постараюсь быть менее активным, чем обычно. Я люблю тебя.

– Как вернётесь в лагерь, дай мне знать. Теперь ты знаешь где меня найти. Мы побудем ещё какое-то время здесь. Я тоже люблю тебя.

– Я обязательно вернусь.

С трепетом и нежностью Эрих поцеловал Таню в лоб, на прощанье и ребята, накинув на себя верхнюю одежду стали осторожно выходить из сарая. И снова они разбежались по разным сторонам, чтобы никто не узнал и не увидел их вместе. Окрылённая Таня, сломя голову, бежала к дому. Виднелся красивейший рассвет, глядя на который появлялись силы исправить положение в мире, стать чуточку добрей и начать жизнь с чистого листа. Подбегая к дому, Таня перекрестилась правой рукой, выдохнула и тихонько открыла дверь. К счастью, в доме была абсолютная тишина, как и тогда, когда она только уходила. По-видимому, все спали и Таня, сняв с себя пальто побежала на кухню, сделав вид, что проснулась самой первой. Кухня была очень маленькой. Таня присела на шаткую табуретку и налила в жестяную кружку кипячённой воды. Она облокотилась о стену и взгляд её был устремлён в потолок. Все мысли её были лишь о том, как прекрасно она провела эту ночь. Неожиданно, на кухню зашла Шура. Её растрёпанный рыжий волос смотрелся весьма забавно. Она зевнула и потянулась вверх, проговаривая при этом, что-то невнятное.

– И тебе доброе утро, Шурочка! Чего так рано вскочила?

– Ну, во-первых, не рано, а как обычно, а во-вторых, услышала какой-то шум в коридоре. Испугалась, что кто-то чужой решил нанести нам визит.

– Наверное я тебя разбудила. Сегодня я самая ранняя пташка.

Таня улыбалась и смотрела на Шуру, которая слегка была в растерянности.

– Ясно всё с вами, товарищ Иванченко. Кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Молодец ты!

– Что правда, то правда!

Воскликнула Таня и подскочила с шаткой табуретки. Она открыла маленький угловой шкафчик и достала оттуда пышный хлеб. Улыбнувшись, она отрезала от него кусочек и протянула Шуре.

– Спасибо тебе. Позволь полюбопытствовать, с чего ты такая весёлая сегодня? Помниться мне, тебя редко кто такой видел.

– Да так, ничего особенного!

– Нет, погоди! У нас принято разделять с ближним и горесть, и радость. Горести нам всем надолго хватит, давай уж хорошее что расскажи.

В этот момент Таня замешкалась. Она понимала, что раскрыть свой секрет – дело опасное, к тому же, они с Эрихом поклялись держать всё в тайне, но чувства переполняли её. Ей безумно хотелось поделиться с кем-то новостью о том, что она влюблена. Звучало это глупо, но было самой настоящей правдой. Сегодня был всего лишь третий день, как она знакома с Эрихом, но эти дни открыли ей совершенно другой мир. Мир, в котором живёт любовь и нежность. Таня махнула на всё рукой и посмотрела Шуре прямо в глаза.

– Ладно, Шурка, слушай пока все спят. Только тссс, никому!

– Я –могила!

– Я влюбилась. Ох, по уши влюбилась, Шурочка! Знакомы мы с ним не так давно, но любим друг друга, будто целую вечность. Он заботливый, нежный, в то же время статный и сильный. Мне с ним вообще ничего не страшно. Я знаю, что за меня он готов рисковать своей жизнью. Такой человек, как он не предаст в трудную минуту. Теперь мы с ним ещё больше ждём окончания войны, чтобы наконец почувствовать себя абсолютно счастливыми людьми.

– Вот это да! Чего, чего, а такого я не ожидала. Почему ты молчала? Кто же осчастливил нашу Таню?

– В этом то всё и дело. Казалось бы, что мы с ним совершенно разные люди и нам нельзя быть вместе, но это всего лишь предрассудки. Его зовут Эрих Ремер, родом он из Касселя и служит в немецких войсках.

На Танином лице исчезла улбыка, в глазах читалось волнение и страх того, как на всё отреагирует Шура. Последняя же стояла в полной растерянности и хлопала своими глазами. Руки её затряслись, и она немного закашляла. Увидев такое её состояние, Таня мгновенно попыталась исправить сложившуюся ситуацию.

– Шурочка, милая, да ты не бойся. Он хороший, он вовсе не фашист. Я говорила ему какие мы дружные с вами, как живём здесь и воюем бок о бок. Он и слова дурного о вас не произнёс.

– Ты ещё и про нас ему рассказала?

– Ну, что ты, Шура. Я доверяю ему полностью, я ведь люблю этого человека. Я полностью уверена в том, что он не предаст меня. Ты бы его видела, человек – неземной красоты с большим, добрым сердцем!

– Ну, про смазливые лица немцев мы все и так знаем, проходили уже это, но вот уж не ожидала, что ты влюбишься во врага.

– Да не враг он мне, миленькая! Не виноват же никто, что две державы воевать стали. Он просто выполняет то, что им всем приказывают, но сам то человек он хороший. Не злись, Шурочка, я же тебе как подруге своей сказала.

– Ладно, твоя взяла. Я никому не скажу, в конце концов, любовь – такая штука непредсказуемая, поди знай, на кого в дальнейшем мой выбор падёт.

Таня очень обрадовалась заключительным словам Шуры, и подойдя к ней, обняла её так крепко, как только смогла. Она доверила свой секрет и ей стало даже немного легче, ведь для того, чтобы вечно сбегать на тайные свидания, необходим человек, который будет помогать и покрывать тебя. Этим человеком стала Шура и, хотя, изначально она испугалась, услышав о немецких корнях Эриха, позже она всячески пыталась продемонстрировать, что Таня может полностью на неё положиться. Грядущий день был тяжёлым. Ночью кто-то пытался поджечь ближайшее здание почты, в котором на ночной смене пострадало около шести человек. Проснувшись, Зинаида Ивановна дала командование о том, чтобы Таня и Оля Жукова отправились туда и как можно скорее оказали медицинскую помощь работникам. Остальные же девочки, вместе с Широковой тем временем собирали свои вещи и потихоньку начинали покидать свой лагерь. Кочевать из одного места в другое, было уже нормальным явлением, ведь помощь необходима была во многих районах Москвы, да и к тому же, немцы с большой скоростью вычисляли местоположение образовавшихся лагерей и в любой, подходящий момент могли атаковать. Таня ещё не подозревала, что тем временем, пока они с Олей будут заниматься пострадавшими на почте, Зинаида Ивановна подготовит всё к уходу. На часах была половина девятого утра и Оля с Таней уже находились в пути. Провели их, как и полагается, перекрестив три раза и наполнив сумки медикаментами. Собрав всю волю в кулак, девушки снова вернулись к своим обязанностям и уже к одиннадцати часам они помогли всем, кто пострадал этой ночью.

– Ох, Танюша, придём сейчас и обрадуем Зинаиду Ивановну. Мы славно с тобой потрудились, все сотрудники доставлены в больницу, первую помощь мы им оказали. Теперь смело на новое место переезжать можно.

–Какое ещё новое место?

Удивлённо спросила Таня и посмотрела в ясные глаза Оли.

– Ну как какое! Ты разве забыла, что сегодня мы все перебираемся из нашего лагеря. Здесь становится не безопасно, тем более наши войска уже отдалились от Волги, будем кочевать в другую область.