Мой любимый солдат

– Beschie?en Remer und Schreyer! (Передай Вигману, что я отдаю приказ расстрелять Ремера и Шрайера)

– Grund? (Причина?)

– Sie sind Verr?tern. (Будем считать, что они предатели)

– Wenn es sie nicht? (Если это всё– таки были не они?)

– Kein Unterschied! (Без разницы! Они всё равно подставили нас, не выполнив своё задание.)

– Еs gemacht wird! (Будет сделано! Я прослежу, чтобы по возвращению их расстреляли.)

Старший сержант Штольцман всегда был у всех на побегушках. Вот и сейчас, в очередной раз, он столкнулся с рядовым приказом, который не имел права оспаривать. На этот раз Штольцман всё равно промолчал бы, даже если бы на кону была его собственная жизнь, а всё потому, что говорил он не просто с человеком, а с самим Вильгельмом Кейтель. Фельдмаршал, начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии, правая рука самого Адольфа Гитлера. Идти вразрез с мнением такого человека было просто на просто глупо. Штольцман, подобно дворовой собачонке согласился с его приказом и прямиком направился к Вигману, а Кейтель тем временем достал из кармана толстую сигару и закурил её, плавно направляясь в противоположную сторону, где его ждала собственная чёрная машина с личным водителем.

Всё это время Таня находилась в пустом тёмном подъезде, подглядывая в щель за происходившим. От ужаса она прикрыла рот руками и, хотя ни единого слова она не поняла, она отчётливо слышала имя «Эрих Ремер», которое не давало ей покоя. «Что же такое они от него хотят? Почему эти двое говорили на повышенных тонах? Всё это более чем странно. Я срочно должна найти своего Эриха, чтобы поговорить с ним обо всём.» Таня была напугана тем, что только-что видела собственными глазами. Ей дико хотелось увидеть Эриха, обнять его, знать, что с ним всё в порядке. Она просто не представляла где же его искать. Не придумав варианта лучше, Таня решила бежать обратно к девочкам, которые находились в заброшенной местной больнице, в паре километров отсюда. На свой страх и риск, безоружная Таня пошла на встречу своему врагу. Пара километров казалась целой бесконечностью, которую ни каждый сумеет преодолеть.

Вечерело. День начинал подходить к концу, а развязавшиеся бои не прекращались ни на минуту. Разгромленная Москва держалась из последних сил. Было страшно подумать о том, сколько жертв принесла эта чёртова схватка. Сдаваться был не намерен никто. Час от часу был нелегче. Фашисты наступали со всех сторон. Подкрепление не заставило себя долго ждать. Таким образом к семи часам вечера, в город вошли Нюрнбергские войска. Это была тяжёлая артиллерия, с которой ни каждый мог справиться. Девчонки из санитарной дружины, по-прежнему, находились в одном из полуразрушенных зданий городской площади. Укрываясь там от поднявшегося ветра, они возвращали к жизни тяжело раненных советских солдат. Семь молодых ребят лежали на цементированном полу и едва подавали признаки жизни. Самым юным среди них был пятнадцатилетний мальчишка, который проявил свою храбрость и мужественность, покинув родительский дом для того, чтобы защищать свою мать и младшую сестрёнку. Он лежал не шевелясь, слегка делая прерывистые вздохи, а на теле его были явные следы огнестрельного оружия. Оля Жукова и Аня Петрова оказывали мальчишке помощь первой необходимости. Искусственное дыхание, обработка и перевязка ран – всё это было необходимо для того, чтобы юный герой выжил. Пока они осторожничали с хрупкими костями солдата, другие девчонки в быстром темпе, применяли свои медицинские навыки на других бойцах. Таня стояла у шаткого окна, которое при каждом сильном порыве ветра открывалось и вновь закрывалось. Она до сих пор не могла поверить, что с такой лёгкостью нашла своих девочек в этом огромном городе. В течении часа Таня бежала, куда глядели её глаза. Она пряталась от любого прохожего, будь то старушка, ребёнок, русский солдат или фашист с гранатой. Оставаться незамеченной было само-собой тяжело, ведь не было такой дороги, где царило бы полное безлюдье. Наверное, Таню спасла счастливая случайность, ведь она знала в какой стороне находилась заброшенная больница, поэтому с такой уверенностью стремилась в верном направлении. Она добросовестно выполняла свою работу, пытаясь не оставить ни единого раненого без внимания, однако все мысли её были заняты совершенно другим. Таня страшно волновалась за Эриха и испытывала дурное предчувствие. Мысль о том, что он не явился к ней на встречу, не давала ей покоя, а подслушанный разговор немецких генералов ещё больше усугублял ситуацию. Она не знала где он сейчас, всё ли с ним в порядке и что вообще от него хотят те люди, но одно Таня знала точно – ей необходимо найти его во что бы то не стало. Но страх выбежать в одиночку и попасть под обстрел, был сильнее чем она могла представить. «Нет, Эрих никогда бы меня не бросил. Я точно знаю, что он пошёл бы за мной и в огонь, и в воду! А я? Я сижу сложа руки и даже не пытаюсь его найти. А что если он ранен? Вдруг он попал под обстрел или застрял в каком-нибудь окопе. Нет, я не смогу ждать пока он сам вернётся, я должна найти его прямо сейчас. Боже, как же страшно выходить на улицу. Начинает темнеть, ветер вовсю свищет, а бои всё никак не прекращаются. Что если попросить Шурку пойти со мной? Знаю, знаю! Она и так винит Эриха во всех моих бедах, а тут я ещё её за собой тянуть буду…Но другого выбора у меня нет. Я попрошу её шагнуть со мной в неизвестность, а там будь, что будет!»

Глаза у Тани были на мокром месте. Она развернулась от окна и подошла к Шуре, сидящей в углу и перебинтовывающей собственную руку, которую она порезала о стекло. Шура подняла своё веснушчатое лицо и посмотрела на взволнованную Таню, которая не знала с чего бы начать разговор.

– Эй, тебе чего?

– Шурочка, милая, я прошу тебя выслушай меня до конца…

– Так-так-так! Не вздумай сказать, что дело опять твоего Эриха касается.

Таня переглянулась по сторонам и убедилась, что их никто не слышит. Все девочки были заняты собственными делами, да и находились они вдали от угла, в котором сидела Шура.

– Касается, миленькая! Мы должны были с ним встретиться сегодня, но Эрих не явился. Я ждала его так долго, извелась вся, переживать вовсю начала…

– Ах! Хочешь знать моё мнение? Забудь его пока с ума не сошла.

– С ума я сойду, если не буду знать, что с ним всё в порядке. Я ждала его, ждала, а он даже спустя пару часов не пришёл. Эрих никогда бы не забыл о нашей встрече, значит у него была веская причина, чтоб не прийти. И потом, пока я направлялся к вам, услышала один странный разговор. Двое немецких генералов говорили между собой, и я отчётливо слышала, как они произносили имя Эриха и ещё какого-то парня. Не поняла я вовсе смысла разговора, но уж больно не спокойно мне на душе!

– Во дела! Думаешь он в передрягу попал?

– Не знаю, но боюсь, как бы не случилось чего. Пойдём со мной, прошу тебя!

– С чего я должна помогать тебе найти какого-то фашиста?

– Прекрати! Ты же знаешь, что я люблю его, тем более он не такой! Ну Шурочка, ты же моя лучшая подруга! Кто как ни ты поможет мне?

Шура томно вздохнула и поменялась в лице. С одной стороны, она не приветствовала Таниной опасной затеи, но с другой стороны к ней в голову закрадывалась мысль, а что, если ребята действительно любят друг друга? И потом, друзья всегда должны помогать.

– Ладно, твоя взяла! Куда идти то хоть знаешь?

– Нет! Но помню недавно, Эрих рассказывал мне, что рота его солдат сильно любит дорогу через Невский проспект. Уж больно нравится им, что на ней преград мало, а домов много! Может он сейчас там, как думаешь?

– Ох, не разбираюсь я в их нацистских замашках. И что мы без оружия туда нагрянем?

– У нас есть выбор?

– Чего не сделаешь для тебя, Танька! Вот всю жизнь мне должна будешь.

– Спасибо, Шурочка!

– Только девочкам скажем, что мол срочно идём на помощь одному русскому генералу. Дай Бог, чтобы за нами никто не увязался.

– Так и сделаем!

Осторожными движениями Шура перерезала тонкую нитку бинта на своей руке. Обе девушки взяли свои медицинские сумки и накинули плащи поверх своих белых халатов. Шура дала командование сидеть в больнице до полуночи. Девочки стали расспрашивать куда они с Таней направляются, но Фролова вошла во вкус командирши. Насупив свои брови, она дала приказ ждать рассвета, ведь выходить на улицу было уже слишком опасно. Ветер становился всё сильнее и сильнее. Небо, которое давно уже было затянуто тучами, начинало проливать на землю мелкие капли дождя. Никто не решался вступить в перепалку с Шурой, поэтому девочки пообещали выполнять все указания старшей медсестры. Таня и Шура перекрестились на дорогу и выбежали из старой больницы. На улице и впрямь было холодно. Мелкий дождь шёл так быстро, что уже через пару минут на дорогах появились первые глубокие лужицы. Страх полностью охватывал их, а дорога, ведущая в неизвестность, омрачала их ещё больше. Где-то вдалеке были слышны звуки выстрелов. Сквозь темнеющие улицы виднелись роты, бегущих куда-то солдат. «Огонь, огонь!» – слышалось со всех сторон и тут же раздавались пушечные выстрелы. Девочки срезали свой путь при первой же возможности, однако добраться до Невского проспекта было не так уж и просто. Проблема заключалась в том, что находились они сейчас на другом конце города и пройти пешком такое большое расстояние было им не под силу. Дождь, ливший всё сильнее и сильнее, превращал их дорогу в сущий кошмар. Холодная вода попадала прямо в лицо. Тело мёрзло, идти не было сил. В воздухе смешивалась дюжина разных запахов. Здесь витал аромат прибитой пыли, лёгкий аромат чистой воды перемешивался с запахом крови, который был повсюду. Дышать было трудно, особенно тогда, когда девочки резво прятались от идущих им навстречу солдат. Усталость одолевала отважных девочек. Всё, казалось бы, нормальным, если бы они точно знали, что встретят Эриха на Невском проспекте, но гарантировать этого никто не мог. С каждым шагом опасность становилась всё ближе и ближе, ведь они напрямую шли в местность, где обитают немецкие захватчики, яро жаждущие забрать кого-нибудь в плен, а ещё лучше на месте пристрелить. Таня и Шура остановились посреди дороги. Вокруг были холмы и мокрая земля, которая из-за дождя превращалась в настоящее болото. Поблизости никого и ничего не было. Пустое место являлась ничем иным, как следствием войны. Ещё утром, именно здесь располагалась местная школа, а сейчас её и след простыл. Советская армия сама уничтожила её, ведь скидывая воздушные бомбы на бегущих внизу немцев, она не могла не задеть собственное здание. Одно радовало – пострадавших там не было! Теперь разрушенные стены, обвалившаяся крыша и разлетевшиеся на куски стёкла, по праву можно было назвать грудой развалин. Девочки остановились прямо под проливным дождём, укрыться в этом разрушенном месте, было просто негде.

– Я устала, Таня…Не могу идти дальше!

– Шурочка, я тоже устала, но мы должны продолжить путь. Ой, чувствует моё сердце, неладное что-то творится с Эрихом.

– Мы рискуем собственными жизнями, не зная толком, в верном ли направлении мы идём!

– В верном, в верном! Я чувствую, он точно на Невском проспекте. Пойдём скорее, я и так промокла вся до ниточки.

– Я тоже промокла! Ох, подруга, считай простуда нам обеспечена.

Шура выкрутила свои рыжие волосы и принялась догонять Таню, которая ринулась вперёд, разбрызгивая лужи под ногами. Впереди начиналась каменистая дорога. От небесной воды, каждый камушек намокал и бежать по такой дороге становилась ещё тяжелее. Ноги скользили и разъезжались в разные стороны, держаться было совершенно не за что. Перемешавшись с пылью, белые халаты девочек становились серыми. Плащи были мокрыми и пахли сыростью. Не обращая внимания на боль в области поясницы, Таня бежала вперёд. Её карие глаза смотрели сквозь льющиеся капли дождя, а розовый язык облизывал пухлые губы от волнения. Всё дальше и дальше отдаляясь от заброшенной больницы, на улице становилось тихо. Поблизости не было ни танков, ни военных машин, ни солдат с автоматами. Это радовало, ведь бежать вперёд, не прячась ни от кого было однозначно легче. После маленькой остановки у разрушенной школы прошло около двадцати минут. На небе начинало сверкать. Ужасающие вспышки молнии слепили глаза, но девочки уже ничего не боялись. Они добежали до небольшого озера, которое завораживало взгляд. Оно было таким холодным и одиноким, что казалось никто не остался бы равнодушным. Грозные капли, падающие сверху прямо в воду, создавали небольшие разводы, на которые можно было любоваться долгое время. Кристально-чистое озеро, средней глубины, стояло непоколебимо, и казалось, что никакой ветер не сможет расплескать его дальше своих берегов. Это уединённое место окружали деревья, замёрзшие от непогоды. Давно осыпавшиеся листья лежали у подножья деревьев, а ветки качались от ветра, ударяя друг друга со всей силы. Таня и Шура остановились, чтобы немного отдышаться. Бежав без остановки под проливным дождём, они сильно напрягли свои лёгкие. Где-то рядом раздался шелест деревьев, а позже послышались чьи-то шаги. Девочки ни на шутку испугались.

– Таня, прячемся скорее вот за то дерево!

– Угу!

Переглянувшись друг на друга, Таня и Шура спрятались за широкий ствол старого дуба, который за долгие годы разросся в разные стороны. Девочки замерли в страшном ожидании, но к ним никто не подходил.

– Мне так страшно, Шурочка! Посмотри кто там идёт.

Плавными движениями Шура отодвинулась в сторону и осторожно принялась смотреть откуда же был шум. Поблизости никого не было. Шум дождя и ветра не давал возможности прислушаться к окружающей среде в полной мере.

– Я никого не вижу.

Шёпотом произнесла Шура и посмотрела своими большими глазами на Таню. Та тяжело вздохнула и упёрлась головой о дерево. Сердце билось так, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Она уже было хотела предложить Шуре продолжить их путь, пока окончательно не стемнело, как вдруг Шурка произнесла:

– Подожди, подожди! Я кого-то вижу! Это…немцы.

– Ну всё, милая! Мы попались!

– Да погоди ты. Рано ещё сдаваться. Из-за этого ливня мне совершенно ничего не видно, но одну могу сказать точно, они далеко от нас! Вот, стоят там возле озера.

– Сколько их?

– Четверо вроде. Других не вижу.

– Вооружены?