Юность. Автобиография… почти. Книга третья. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

Скоро невдалеке показалась Мерзлякова, которая быстрыми уверенными шагами приближалась к школе. Эх, жалко же мне ее стало в тот момент, особенно новую прическу – небось, не один час перед зеркалом провела. Как Вы знаете, все любят сокращать дорогу, сводя ее до минимума. Так поступила и наша девочка, но она-то и не догадывалась, что с ней произойдет! В тот самый момент, когда она, веселая, со слегка развевающимися от небольшого ветерка волосами, проходила мимо того самого мусоровоза, который чуть не сшиб меня на дороге, случилось непредвиденное, чего не мог предугадать даже я! В машине что-то щелкнуло, засвистело, и на Аню, как гром среди ясного неба, посыпались какие-то кульки и полилась неприятного цвета вода. Девочка взвизгнула, отпрыгнула в сторону и стала с отвращением стряхивать с себя весь мусор, нечаянно вывалившийся из контейнера.

Из-за шума мотора, водитель, естественно, ничего подобного не услышал и, справившись с работой здесь, поехал к следующему дому. Вот отсюда правило: «Дети, не ходите около работающих мусороуборщиков»!

Аня стояла в полном оцепенении и не решалась двинуться дальше. Выглядела она хуже прежнего: волосы мокрые, липкие, с плеч свисают какие-то ленты и тряпки, в голове запуталось что-то похожее на водоросли. Но, как я рассмотрел, румянец не сходил с ее щек. Мне стало жалко девочку, попавшую в такую передрягу, и я стал приближаться к ней, доставая из кармана припрятанный на всякий случай носовой платок таких размеров, что его могла бы носить даже моя бабушка, собираясь в огород на дачу или просто по магазинам.

Меня она не видела, так как стояла спиной к школе, откуда шел я и поэтому неудивительно, что она не на шутку перепугалась, когда я поравнялся с ней, положил руку на плечо и произнес:

– Помочь?

Она посмотрела на меня холодным взглядом и отвернулась. Я почувствовал, что Аня вот-вот заплачет и прикрыл ее голову белым платком. Не знаю, как она отреагировала, но, во всяком случае, не сбросила его (похоже в таких случаях подойдет любая помощь, даже моя), а хорошенько вытерлась и протянула его мне обратно.

– Нет уж, спасибо! – возразил я. – Можешь оставить себе на память. Мне он уже не понадобится.

Девочка хмыкнула и повесила платок на ближайшее дерево – может, и правда кому-то понадобится.

Сейчас она выглядела более унылой, мокрой и растрепанной, будто только что из душа, но на щеках по-прежнему был румянец, скрывающий этот досадный случай. Только прическа могла выдать случившееся, ну по крайне мере намекнуть.

Из другого кармана я достал пластмассовую расческу, упакованную в полиэтиленовый пакет.

– Не желаешь причесаться?

Она посмотрела на предлагаемую вещь, а потом прямо мне в глаза. Не знаю почему, но ее взгляд мне понравился. Было у нее что-то, чего не было ни у Вероники, ни у Светы. Наш школьный учитель по литературе всегда любил повторять, что все люди разные!

– Да дезинфицированная она! – улыбнувшись, ехидно произнес я. – Не боись! Только что из магазина!

В магазине она, конечно же, была месяца два назад, но девочка же этого не знала и, все еще смущенная, двумя пальцами взяла расческу.

– Ну, вот и все дела, – произнес я, когда она стала медленно наводить новый порядок на голове, – а теперь пойдем, а то опоздаем еще! Времени-то уже пятнадцать минут!

Так вот, пока я отвлекался на одну особу, все наши, как я и предполагал, уже находились в актовом зале тридцать пятой школы.

– Ну наконец-то! – облегченно вздохнула руководитель. – Я уж думала, что и вы не придете, а то сегодня Женя звонит и говорит: «Я, к сожалению, не смогу прийти – в ухе стреляет!» Видимо ухо – самый главный орган в системе человека. А Злобонервный скоро меня совсем доконает. Вечером звонил и доказывал, что сегодня точно придет. Ну и где он? Может, его Вероника дома забыла, а то он к ней собирался зайти и вместе в школу прийти.

– А что сразу Вероника? – возмутилась девочка. – Мне никто не звонил, и никто не приходил.

– Хорошо хоть Вячеслав пришел, – сказал Сергей Дмитриевич, устанавливая на стол музыкальную аппаратуру. – Тоже мне, болеть надумала! Ни минуты здоровыми походить не могут.

Разобравшись с реквизитом и костюмами, мы еще немного подождали Пашу и начали, как всегда, без него.

– Так может он где за пирожками стоит? – предположил Иннокентий, обращаясь к руководителю. – Он же у нас умен не по годам: самому тринадцать, а ума как у пятилетнего.

– Все возможно, – подумав, ответила женщина и вышла на сцену для объявления номеров Вячеслава.

– Эквилибр на вольно стоящей лестнице! Вячеслав Романов!

Из-за липовой болезни Жени из программы пришлось вычеркнуть «Акробатический дуэт» и, следовательно, одну клоунскую репризу – «Горшок». Слишком она детская для такой публики, хотя сидящие здесь первые-пятые классы тоже дети, да и Паши к тому же не было. А что ее тогда играть, если нет главных артистов? От этого Злобонервного Любовь Васильевна сама такой стала и ждала лишь удобного случая, чтобы выговорить ему в лицо все, что собралось за этих два дня.

Местные «Новости цирка» всегда проходили на ура, со всеми там мылами, новыми дезодорантами, маслом «Делми», который утром объелся зеленой петрушки и испортил все в своей коробке, а также моднявыми шампунями «Вошь энд гоу», что в переводе означает «Вошь в голове» и разными другими рекламными прибамбасами. Особенно мне понравилась одна новость, которую озвучивала Вероника:

– Вы ходите, чтобы ваша улыбка выглядела великолепно, а настроение было приподнятое? И Вы думаете, Вам для этого нужен «Блендамед» или «Орбит»? Вовсе нет! Достаточно взять отбойный молоток и пройтись пару раз по зубам!

Следом пошли иллюзионные шутки от еще большего шутника Игната (то есть меня), который запнулся на веревочке, которая никак не хотела развязываться, а должна была. Ладно, это в прошлом. Вот кто-кто, а лихо гоняющая на моноцикле Вероника, чуть не переехала мне правую ногу – подумаешь, слишком поздно завернула. Мне даже на мгновение показалось, что эта девчонка специально хотела наехать на меня. Доказывай потом кто прав. Ха! Да она наплетет всем с три короба похлеще меня. Вот и удивляйся потом, почему согласились с ней, а не со мной.

Муха-камикадзе, нырнувшая под лапшу, всегда пользовалась большим успехом, но мне не удалось посмотреть этот «фильм», где главным режиссером был Иннокентий, так как на завершающих программу жонглерах нужен был специальный костюм, который все еще продолжал лежать в моей сумке. Единственное, на чем я не мог не задержать внимание, было самое начало репризы:

Кеша – Вере:

– Вы едите суп и замечаете в нем муху!

– Муху? Ух ты, а съесть ее можно?

– Где вы мне такую голодную откопали? – спросил он у исполняющей роль официантки Ани.

– Так вы сами просили ее три дня не кормить.

– Хм-м-м… Ладно. Значит так, ты ешь суп и замечаешь муху! – обратился он к сестре, которая играла посетителя кафетерия.

– Муху? Где?

– Под лапшой!

– А где лапша?

– Мысленно представь!

– А муха?

– О, Господи!

Мальчик покопался в карманах и достал маленькую, меньше колпачка от ручки, муху.

– Вот!

И кинул ее в алюминиевую тарелку, которая стояла на столике перед Вероникой.

– И это муха? – удивилась девочка. – Это микроб какой-то, а не муха.

– Размер маловат? – закричал Кеша и достал из другого кармана огромную, еле помещающуюся в кулаке, упитанную муху-камикадзе. – Довольна?

Девочка, испугавшись, посмотрела на него и закивала головой.

Что было дальше, мне не удалось посмотреть, хотя я знал эту репризу наизусть, но, даже зная ее, меня все равно тянуло ее посмотреть.

– Она мало у кого получалось в совершенстве! – говорил Сергей Дмитриевич. – Но сейчас она достигла наилучшего результата за всю клоунскую деятельность цирка.

Жонглеры… Они изменились коренным образом. Видимо, ни Вероника, ни Света, ни другие исполнители номера не сидели без дела, а всерьез занимались переработкой этого жанра. Он стал более красив, оригинален и избавился от «пустых мест на сцене», как говорила Любовь Васильевна.

Зазвучала музыка, и из левой от зрителя кулисы, вышла Света, жонглируя мячами и направилась в правую, а оттуда ей навстречу шла Вероника. Поравнявшись на середине, они с секунду постояли и стали расходиться. Не успели скрыться со сцены, слева вышла Аня, а справа – Ксения, проделав то же самое. За секунду до этого – как ушли они, в такт музыки вышла Вероника и, пройдя к правой стороне, остановилась, кидая мячами. На другой такт появилась Света и отошла к левой стороне, напротив Вероники. К ним присоединились Катя и Ксения – соответственно Аня чуть левее Вероники, а Ксения – правее Светы, образовав своеобразный усеченный треугольник. Тут вышла Подчечуйкина, и исполнители номера сразу же стали наматывать с мячами круги по сцене, изображая композицию различных цветков во многих вариантах, ходить по двое, друг за другом, крест-накрест и по диагонали.