Юность. Автобиография… почти. Книга третья. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

– Ходил? Да я хожу, когда ты зовешь, а зовешь ты не часто.

– Что? Я тебя раза четыре приглашал, да у тебя все срочные дела находились: то крепкий сон, то завтрак, то поездка на рыбу за медведем…

Юноша улыбнулся, вспомнив старое, а потом вдруг сказал:

– Так что с пивом?

– С каким пивом? – вначале не понял я, но потом все прояснилось. – А-а-а! Сегодня спрошу.

– Ты еще не спрашивал? Я тебе еще в прошлый раз говорил, а ты…

– Не бузи, все будет полный «океюшки»!

– Чего?

– «Океюшки» – это то же самое что «хорошо» или «отлично».

– Ну, ты как скажешь что… – покачал он головой. – Зайти-то хоть можно?

– Пожалуйста!

Войдя в зал, он увидел повернутый боком телевизор со снятой задней панелью.

– Что, опять сломался? – удивился Саша.

– Как видишь.

– Я тебе что, мастер что ли? Вечно в этой квартире все ломается и бьется. На прошлой неделе – плеер, на позапрошлой – телевизор на кухне, сейчас – вот этот. Продолжать можно до бесконечности. Тебе, видимо, порчу навели!

– Да я тоже об этом подумывал.

– Может чего подсыпали… Что? Ты уже об этом думал? И какие результаты? Есть кто на примете?

– Понятия не имею, но одно имя напрашивается.

И я взглянул на «Лучший сборник стихотворений», покрытый черной крышкой с золотистым орнаментом из фольги (не зря же я в полиграфисты устроился, должен же знать где крышка, а где обложка).

– Да? И кто?

– Ха! Так я тебе и сказал. Не хочу, чтобы сплетни разнеслись по всему двору.

– Да ты что, я тебя когда-нибудь подводил?

– Еще как.

Саша почесал затылок и неуверенно произнес:

– Точно… Но сейчас-то другое дело!

– Вот потому, что другое дело, я и не хочу разглашать свои мысли по этому поводу. Может быть это не она, а он, тот самый. Хотя все они хороши.

– Тьфу ты, е-мое! Да тебя никогда в жизни не поймешь. О чем бормочешь?

– Когда придешь к нам в цирк, тогда, может, малость и поймешь, а так что-либо объяснять просто-напросто бесполезно, к тому же через день-два все равно забудешь, а мне нужен человек, который все помнит и сможет сориентироваться в любой момент.

– Ладно… Посмотрю твое добро. Будешь должен «полтос».

– На пиво?

Он ухмыльнулся.

– На что же еще?

Через пару минут Саня с головой влез в телевизор.

– Слушай! – сказал я. – А приходи-ка ты сегодня к четырем во дворец культуры профсоюзов, на второй этаж. Короткометражное выступление посмотришь, да и имена артистов подучишь. Придешь?

– Ыгы, – послышалось из ящика.

Перепаяв все, что было можно, он получил обещанный «полтос» и, довольный, скрылся за дверью. «Никакой культуры у людей нет. Что взбредет в голову, то и делают. Даже «До свидания» не сказал. Хам!»

Ровно в два я завел все имеющиеся в квартире будильники. Как оказалось, никакой из них не показывал точное время, а отставал ровно на час. Сговорились они, что ли?

Выйдя из дома почти в три, я подумал:

«Все-таки хорошо, что Саня додумался зайти ко мне, иначе я бы точно опоздал. Странно, однако, получается: все часы отставали ровно на час, абсолютно все! Вчера же все было нормально, и я сам их лично проверял, а сегодня целый час пропустили. Вот приду с выступления, обязательно с этим разберусь!»

Проходя мимо дома Колошиных, мой взор «нечаянно» скользнул по их окну. «Занавески что ли сняли?» Да, похоже, так оно и было. Сколько раз я здесь не проходил, еще никогда не видел такого запустелого окна в маленькой комнате. Обычно там висела маленькая, примерно в половину окна, а то и меньше, тюль с геометрическим орнаментом.

Но любоваться всей этой ерундой мне было некогда, и я, прибавив шаг, поспешил на остановку. Добрался на удивление спокойно, как ни странно, без происшествий и достаточно быстро, чего давно не было.

У здания Профсоюзов собрались все, кроме Вероники.

– Видимо, опять спит! – услышал я голос Сергея Дмитриевича, который заулыбался и отвернулся в сторону.

– Вы ее не знаете, она не спит! – вступилась за подружку Микробывая, покосившись на Тужуркину, которая знала все про свою одноклассницу, но предпочла промолчать.

– Конечно, не спит – четвертый час уже! – ответил мужчина, решив продолжить дискуссию.

– Может, у нее срочное дело какое…

– Ишь ты! Заступница нашлась. Какое может быть дело, когда намечено выступление? Если не можете, так сразу и говорите, а то, что мы потом будем делать? Искать замену или отказываться от выступления?

Девочка покраснела и замолчала.

В этом году Вероника, по-видимому, не была столь активна, как в прошлом, а предпочитала по большей части проводить свободное время в свое удовольствие. Да, цирк большой, но хороших участников, как всегда, как не было, так и нет. Наши «старички», то есть все эти двенадцать человек, конечно, могут сделать великолепное представление, но есть, как всегда, но! Злобонервный как ни набивается гастролировать по городу, ничего у него не получается – все время тянет к ларькам с булочками, потому и опаздывает минут на тридцать. Виталий Денисов вообще лентяй – сколько ни ходит, ничем полезным не занимается – сидит да с другими ребятами «языком чешет». Подчечуйкина? Когда-то она стояла на цилиндре, а теперь только мячами кидает, но хочет быть артисткой цирка. Про Микробную я пока мало что знаю, но от Оли она далеко не отстала. Ксения Скалкина? Возможно, из нее и выйдет что-нибудь впечатляющее, но не сейчас. Вероника? Вероника… она думает только о себе, и ее совершенно не интересуют цирковые дела. Ведь какой ей интерес до нас, когда рядом ошивается любимый парень? С ним каши не сваришь… да и не только каши, но и супа или борща… Куда спешат?

И на кого нам остается надеяться? На Мерзлякову, которая практически никогда не ходит на репетицию? На Тужуркину, которая не хочет совершенствоваться в новых жанрах? Или Иннокентия, который ас только в клоунских репризах?