Молодость. Автобиография… почти. Книга четвертая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

– Ну, вы даете! Сначала напьетесь, а потом изгаляетесь, боровы инкубаторские!

– Ты хоть знаешь, где мы находимся?

– Ну, вы пни! Дома вы!

– Да? Как бы не так. Мы вообще черт знает где, у него на рогах. Может, лучше зайдешь и нам поможешь?

Прозвучало что-то невразумительное, послушался шум, писк, скрежет… В следующее мгновение сотовый почернел и рассыпался сквозь пальцы пеплом. Мишка отдернул руку, стал ее отряхивать и поминать неприличными словами создателя сего бедламного хаоса, предупреждая при встрече набить ему нос.

– Ёжкин фиг! – произнес он. – Давайте-ка в темпе вальса двигать отсюда телом и искать выход, а то на голодный желудок и ноги протянуть можно!

– Найти бы создателя этого сущего, я бы ему все ноги повыдирал и в уши вставил, – пригрозил Саня.

Не сомневаясь в правильности дороги, мы двинулись вперед, где в конце холла виднелась развилка направо и налево. Не знаю, верны ли будут мои суждения, но данное помещение представляло собой классическую букву «Т». Вот только интересно, что окажется за поворотом.

Опять по бокам висели картины. Стены, будто в музее, были заполнены ими до отказа. Картины… Что-то они стали надоедать, да и рисунки, в отличие от прошлых, попадались какие-то странные: «Холмс и Ватсон», «Отелло душит Ромео», «Дездемона танцует с Джульеттой», «Майкл сочиняет песни для Джексона». Ужас, кошмар и беспредел. Это не создателю нужно ноги вырывать, а художникам этой галереи. «Так, что это у нас? —Портрет Анри-Мари Раймон де Тулуз-Лотрек Манфа, написанный величайшей художницей восемнадцатого века – Комиссаровой Еленой Владимировной. Ну, нифига кто-то загнул название».

– Вот, я с самого начала подозревал, что с этим Тузиком не все так просто как кажется, – сказал Сашка, пристально посмотрев на картину.

– А я еще в прошлый раз говорил, что это Геродот и оказался прав, – остановившись рядом с Александром и почесывая затылок, произнес Михаил.

– Не будем задерживаться по мелочам. Главное – найти выход!

Со мной, как ни странно, все согласились, закончили рассматривать портреты обнаженных девушек жанра «Ню-ню», как было написано под картинами и все вместе мы повернули налево. Впереди находилась закрытая дверь – еще одна загадка. Наша диверсионная группа осторожно к ней подкралась, принюхалась, ища режущий глаза запах, но через некоторое время все единодушно сделали заключение, что Говноплюем здесь и не пахнет.

На ее открытие направили меня. Остальные сделали шаг назад и взяли по увесистому тому Толстого. Я осторожно дотронулся до ручки и рывком открыл дверь. «Е-мое! Еще один!» Резко закрыв дверь, я развернулся и бросился бежать. Совсем рядом пролетели книги Льва Николаевича, припечатались к дереву и дверь, ни с того ни с сего, слетела с петель и упала на пол. Я почти добежал до поворота в картинную галерею, но все-таки решил швырнуть в Говнотопа каким-нибудь предметом. Для этого маневра под рукой оказалась удачно поставленная статуэтка черта, дерущегося с ангелом. Зафутболив ее в комнату с существом, собирался уже скрыться за углом, но… остановился и с подозрением обернулся. Чудовище стояло на месте, а на уровне шеи (куда угодила статуэтка), виднелась красная решетчатая дыра, да и специфического запаха здесь не было.

Во второй раз, подойдя к двери, я удивился своей ненаблюдательности и посмеялся над все еще разносящимися визгливыми криками своих друзей. Когда первые эмоции утихли, и они все-таки соизволили подойти ближе – смех стоял такой, что я бы не позавидовал и глухому.

– До чего уже дошло – картин стали бояться!

– Но нужно признать, что она сделана идеально – одно лицо.

– А чего это ты на меня уставился? – с раздражением поинтересовался у Сашки «Мишутка». – Это не я.

– А никто и не утверждает.

– Ага, все только и делают, что намекают.

– Брось, все знают, что там – это не ты. На глаза посмотри! Они же ну… совершенно не похожи.

Пока не назрел крупный скандал с мордобоем, пришлось сорвать приклеенный портрет Говнотопа, который как ни крути чем-то напоминал Мишку (главное, чтобы он этого не узнал). За бумагой, в отличие от коморки папы Карло, находилась все та же идеально ровная стена из красного кирпича. Тьфу, лабиринты, блин, хоть минотавра из угрозыска вызывай.

Оставался последний участок неисследованного холла. Не скажу, что мы этим были сильно обрадованы, ведь отсюда следовало золотое правило, к которому все уже как бы попривыкли, – если в предыдущих случаях ничего страшного – ждите, все самое страшное только начинается.

По предположению, в конце коридора должна была находиться дверь, но пока конца коридора не было даже видно. Через пятнадцать минут блужданий по барочному и античному холлу, выполненному все в том же стиле пышности, парадности, перегруженности композиций и сложного плана, мы наткнулись на что-то вроде небольшой комнаты без дверей, которая была полностью заставлена книжными стеллажами, стоящими перпендикулярно стене – прям библиотека какая-то. Плюнув на всю осторожность, мы повернули в комнату и устроили полноценный обыск с разбрасыванием книг и переворачиванием стеллажей. Первое впечатление оказалось ложным – здесь шел еще один холл, но с полиграфическими изданиями. Где он заканчивался – нам еще предстояло узнать, так же, как и то, нет ли поблизости скрытых и замаскированных дверей. Пока Мишка с Сашкой крушили левый стеллаж, я занялся правым.

– Что вы делаете, вандалы? Геенна огненная покарает вас!

Мы стояли спиной к выходу и поэтому не видели, кто хотел с нами пообщаться, хотя никто из нас даже не хотел поворачиваться в сторону гостя.

– По-моему, ему от нас что-то нужно, – сказал я, оставляя работу.

– Да? Так вроде он ничего и не просил, – ответил «Мастер».

– Но намекал.

– Это уж как посмотреть, – вмешался Мишка. – Его общая мысль такова, что нас всех нужно топить в геенне огненной.

– Ну, ты загнул. Где мы ему в данный момент возьмем гиену, да еще и огненную? Нет, обычную серую поискать еще можно, но огненную…

– Я вам не мешаю? – в голосе незнакомца прозвучало недоумение.

– Нет-нет, все отлично.

– И что нам с ним делать? – Сашка почесал висок и посмотрел на меня.

– Давай хотя бы посмотрим кто это!

Тень! Ну, везде достанут эти проходимцы. Дух, как всегда, выглядел однообразно и скучно – во всем черном, хотя под словом «все» следовало понимать одну единственную вещь его гардероба – длинный широкий балахон.

– Опомнитесь, братья! Что вы делаете?

– Послушай, погорелец, мы тебе не братья! – крикнул Мишка и сбросил с полки пару книг.

– В вас вселился Дьявол! Именно он направляет ваши действия в нужное ему русло! – настаивал дух.

– Во прилип.

– К твоему сведению в нас еще никто не вселился…

– Странно, – прошептал он, взглянув на часы. – Давно пора.

– … и чихать мы хотели на твоего Дьявола!

– Как вы смеете, негодные отбросы общества, осквернять пошлыми речами светлую душу моего хозяина?

– Ну, все, достал. Сейчас ты у меня упухнешь!

Мишка схватил стоящую рядом лопату (интересно, что она тут делала) и шагнул к Духу.

– Да плюнь ты на него, займись лучше поисками!

Никогда не подозревал, что Мишка способен все понимать дословно. Он просто плюнул на призрака, попав на капюшон, и радостно загоготав, зафинтил в него лопатой. Тень разделилась надвое, как скорлупа яйца при жарке яичницы и пропустила «копье» сквозь себя. Затем вновь соединилась в единое целое и грубым, давящим на уши басом, закричала:

– Да поглотят вас все девять кругов ада!

– Вообще-то, их тринадцать, – шепнул я себе, – но для новичка уже неплохо.