Юродивый

– Тебе вроде нравилось, пока ты не узнал откуда оно.

Петя ничего не сказал – судорожно полоскал рот пивом.

– Какая же ты неженка…

– Лучше уж неженка, чем злобный мясник, – крикнул Петя. – Это запрещено законом и противоречит морали. В магазинах полно синтетического мяса, есть его гуманнее и полезнее, чем…

– То-то ты такой по здоровому распухший – всю жизнь жрал эту химию.

– Это особенность строения моего тела! Доказано, что искусственное мясо в разы менее вредно, чем натуральное…

– А "Ред булл" делают на основе альпийской воды. Твоя очередь вкинуть миф, дядь. – нашёлся Юрий.

Петя, в свою очередь, не нашёлся. Слегка сменил тему:

– А зачем государству врать?

Все засмеялись, даже хмурый Марсин.

– Внимательно посмотри в ту сторону, – Юрий указал пальцем. – Видишь тот холм, поросший травой? Больше похоже на гору, да? Вот только в этой полосе нет гор. Это свалка, которая там образовалась задолго до моего рождения и за последние годы не то что прекратила расти, а только увеличилась. Где же хвалёная переработка, о которой твоё государство так много говорит?

Петя совсем замолчал. Ему нечего было ответить.

– Государство не может существовать без лжи. Любое построено лжецами для лжецов. Вопрос только в количестве вранья на квадратный метр правды. – Владимир хлопнул сына по плечу, а тот встал и заходил из стороны в сторону, заложив руки за спину. Видно было, что он сделал непривычную для себя вещь – задумался.

Петя резко остановился.

– Знаете, – он натянуто улыбался и потрясал в воздухе пальцем. – Вы все такие мудрые и опытные, но не можете перестать издеваться над моим телосложением и друг над другом. Каждый из вас не уважает никого, кроме себя любимого.

Все молча переглянулись.

– А может всё дело в том, что ты не научился принимать себя таким, какой ты есть? – серьёзно спросил Гай. – Поэтому ты и обижаешься. Я что ли стройняшка? Нет, во мне два десятка лишнего веса и я прекрасно об этом знаю. Правильно Юра сказал, надо быть проще…

– Ага, очень скоро мне не придётся, – огрызнулся Петя. – Исполнится мне двадцать один, установлю себе импланты, а жир откачаю. Может, сделаю татуировки…

– Не в мою смену! – предостерегающе сказал Владимир. – Не будь дураком.

– Да ладно, – закатил глаза Петя. – Не начинай. У тебя самого на левом плече была татуировка, до ожогов. Я на фотографиях видел. Такая же, как у Юрия.

– Мы вместе их сделали, в армии. Не смеха ради.

Петя пригляделся. На плече у Юрия были изображены парашют и два самолёта, а под ними надпись – "НИКТО КРОМЕ НАС".

– И что это значит?

– Тебе не понять. – Юрий закурил новую самокрутку.

– Куда уж мне! – Петя явно обиделся. – А что у вас на правой груди? Тоже что-то настолько глубокое, что до меня не дойдёт?

Юрий натянул майку, слегка оголив торс.

– "Солнце славян". Раньше свастика была, я перебил.

– Свастика? Это как у нацистов, что ли?

– Нет, блин, я фанат Римской империи!

Пете вновь стало неуютно рядом с этим великовозрастным качком.

– А Марсин, пап? У него вон рукава забиты, он что, тоже дурак?

– Э, я басист, – отозвался тот. – У нас так принято. Образ, понимаешь ли. За просто так я бы не позволил так долго колоть себя иглой.

Потом добавил:

– Всё это пустота, малец. Даже если ты забьёшься с головы до ног и заменишь всё тело механизмами, тебе это ничего не даст. Всё останется как прежде, ты просто потратишь деньги и разочаруешься.

– Это ещё не факт.

– Просто поверь, дядь. Не спеши себя уродовать – жизнь без проблем сделает это за тебя.

После этих слов Юрий дёрнулся, словно оступился. Протезированная нога заметно зашаталась. Матерясь, Юрий достал из ящика с инструментами под рукой гаечный ключ и с силой врезал по протезу. Всё вроде бы пришло в норму.

– Давно на диагностике был? – поинтересовался Владимир.

– Давно. И больше не пойду. Смысла ноль. Сказали, что заводской брак, который никак не исправишь. Менять по гарантии уже не будут, а на новый военной пенсии не хватит.

Юрий плюнул сквозь зубы.

– Вот что бывает, когда частные корпорации по типу "Тэкленд" проникают в армию.

Всё внимание было приковано к проблеме Юры, настроение у всех окончательно упало. Владимир решил разрядить обстановку:

– Марсин, вот скажи мне, ты девственник? Уже полчаса ласкаешь гитару, но никак не решаешься на ней сыграть.

Тот лишь, сморщившись, замотал головой.

– Да это я так, ты же знаешь… Я не очень люблю играть.

– Сыграйте, пожалуйста. – начал просить Петя. Ему хотелось услышать вживую что-то похожее на то, что он слышал недавно из магнитолы "копейки".

– С этой железной "клешнёй" не исполню как раньше, – сетовал Марсин, сжимая-разжимая протез. – Да и без своей группы не вижу смысла.

– Вы разошлись?

– Ага.

– Почему? Не могли поделить славу?