Слипер и Дример

И жуть была превыше ожидания,

Визжала пицца-дрицца над жестью старых крыш,

Все ёжики Мересьеву внезапно отрыгнулись,

И, сидя в правом лёгком, скреблась об сердце мышь.

– Ни зги не видно! – раздался тихий тонкий голос.

– Зги отсутствуют, – подтвердил другой такой же голосок чуть громче.

– Слипер, ты, что ли?

– Я, Дример. Я.

– Мы енто где?

– Напрашиваешься на рифму. Пока ничавошеньки не видать.

– Я вот сижу где-то. Что-то мягкое под задницей.

– А я лежу на боку. Подо мной тоже что-то мягкое.

– А шо голос-то такой странный?

– А у тебя?

Темнота начинала отступать. Глаза привыкали к ней. Первым прозрел Слипер. Появились очертания комнаты. Она была совсем небольшая, два-три шага туды-сюды и обчёлся. В углу у окна с плотно задвинутыми шторами стоял письменный стол. Над ним висели две полки. У противоположной стены приютился маленький комод, а напротив окна вдоль плинтуса примостилась тахта, на которой теперь и приподнялся Слипер.

– Оп-ля! – спустила на пол ноги в кроссовках «Красный Треугольник» девчушка со взъерошенными светлыми волосами. – Никак мы скаканули кенгурятно?

– Похоже, – отозвался из соседней комнаты тонкий задорный голос. – Очень похоже на Скачок.

– Старое забытое чувство чего-то смутно припоминающегося, – произнесла Слипер.

– Да уж, – раздалось из-за двери. – Тебя чего, сильно пришвартовало?

– Похоже, да, – ответила Слипер, ощупывая гудящую голову, и стала озираться. Она заметила свой валяющийся рядом жёлтый рюкзак и машинально схватила его. Затем вышла в соседнюю комнату. Та оказалась гораздо больше первой. Во всём доме было темно. Но Слипер разглядела кресло у стены, на котором сидел Дример, подогнув под себя ноги.

– Ну и где мы? – Она подошла к братцу и заулыбалась.

В кресле сидел подросток лет четырнадцати, со слегка раскосыми глазами, одетый в поношенные серо-зелёные широкие штаны, затасканную серую футболку да сандалики. Единственное, что выдавало в нём всё того же Дримера, так это старая добрая свитерюжная кенгурятина с капюшоном да Шапка-Невредимка, сдвинутая на затылок.

– Ты молод, как никогда! – захохотала Слипер.

– На себя посмотри, коли смешно очень! – ответил Дример.

Девочка-подросток оглядела себя. На ней, помимо известных уже нам кроссовок, были синие застиранные шорты в нелепых белых пятнах да такая же синяя футболка с не менее нелепой надписью на башкирском «Иисус Христос – суперйондоз» и портретом Эла Йоргенсона.

– А неплохо! – закончила осмотр Слипер.

– Да нет же, ты на СЕБЯ погляди! – Дример заулыбался.

– Ну что ж, вот пойду и погляжу.

– Только свет пока не зажигай, а то мозгой завернёшься, да и мало ли чего…

– Понятное дело. В первый раз, что ли. – Слипер вернулась в комнату, внимательно пробежала её глазами ещё раз. Она заглянула на полки, но там была всякая ненужная всячина – карандаши, линейки, пара скрепок, обрывки билетов, календарики…

– Стоп! Это же календарь!

Слипер схватила кусочек плотной бумаги и в темноте попробовала прочитать буквы и цифры:

– Хм, братец, тут календарик нашёлся, но особо ничего по нему не скажешь.

– Шо там?

– Написано «2012».

– И всё сразу стало как Ясный Пень! И что это?

– Ну, видимо, местное время.

– Да это я и без тебя понимаю. К чёрту подробности, мы на какой планете?

– Судя по всему, мы с тобой тут уже были! Что-то смутно мне всё это напоминает…

– Не может того быть! Теория Случайных Невероятностей исключает двойное попадание Скачка в одно место в течение одной кальпы.

– Что я слышу? – раздался вдруг чей-то голос. – Кто тут по астрологии будет мне лекции читать?

– Йошкин Код! – аж подскочил с перепугу Дример на кресле. – Кто здесь?

– Да я это, я, Загрибука! – Из-под стола вылез маленький-премаленький карлик с морщинистым лицом, одетый в смешные гномичьи тряпульки.

– Загрибыч!!! Триетить твою налево! Ты-то тут откуда?

И тут в мозгах Слипера и Дримера нечто скрючилось, а потом приподнялось, и они вспомнили Лес! И явились им во всей ясности памяти и лесопарк заколдованный, и его обитателей полный пофамильный список. Прошлое, таким образом, постучалось и осталось. И теперь они таращились друг на друга, ожидая продолжения этой нелепости и возможных последствий.

– Видимо, он попал в зону Скачка, – предположил Дример, – и тем самым нарушил равновесие!

– И не только он собирается нарушшшить ваше триетитьное равновесие! – прошипело что-то сверху, из-под потолка, и с невидимого в темноте шкафа, который стоял в углу большой комнаты, спрыгнул на пол – кто? – да, верно, дорогие читатели, это был огромный полосатый кот!

– Ёлки зелёные, брызги шампанского! – вытаращилась на него Слипер. – Да это ж Башкирец! Салам алейкум!

– Молекула в салями! – отозвался Башкирский Кот.

Кот, в отличие от Загрибуки, нисколько не изменился. Хвост был на месте, уши послушно вертелись по сторонам, хамство не претерпело никаких мутаций. Облизнув все свои акульи зубы, он деловито обнюхал кресло, на котором сидел Дример, и зевнул: