Возвращение

Сур также знаменит своими корабельщиками, рулевыми, специалистами по заделке пробоин и хорошими моряками. Однако, нанимая людей на корабль, нужно быть очень внимательным. Иначе на своем собственном корабле окажешься среди пиратов.

К рассказу капитана невольно прислушивались Эста и Шифра. Они непрерывно находились у раненых, размещенных здесь же, на палубе. Их помощь была для многих спасением.

Эта работа, опасные неожиданности дороги и новые впечатления отвлекли женщин от недавно пережитой трагедии, смягчали боль.

В тихой прибрежной воде отражались крепостные стены, повторяющие изгибы береговой лини. Во многих местах были видны широкие лестницы, мосты и сложные системы колес и блоков, поднимающие эти сооружения.

В Суре, как и во всех прибрежных городах, дома были построены из грубого камня, в то время как богатые дворцы тускло отсвечивали подобным же камнем, но тщательно отесанным.

Глядя на город, Шифра впервые увидела дома в шесть этажей. Не поверила своим глазам, и все время пыталась сосчитать этажи.

Однако большинство домов были привычными небольшими, они стояли у самого берега. Около этих домов сушились рыболовные сети.

— Когда-то я делала такие сети, — с дрожью в голосе сказала Эста. — Это было страшное время рабства. Но потом был рядом со мной находился Эльазар… — И слезы застыли в её широко раскрытых глазах.

— Видишь, там, вдали, находятся дома красильщиков тканей, — стараясь отвлечь подругу от тяжелых мыслей, оживилась Шифра, — Я видела такие дома в Лахише, когда гостила у сестры Хавы. Её муж был красильщиком тканей. — Тут она замолкла, охваченная своими не менее тяжелыми воспоминаниями. — Ведь именно в то время от рук разбойников погибли мать, отец и невеста Эльазара — Ривка.

С берега потянул слабый ветерок, он донес до пассажиров "Семерки" густой пьянящий запах копченой рыбы. Ожерелья этой рыбы были подвешены на длинных пеньковых канатах вдоль, многочисленных рыбацких дворов. Рыбу вывозили из множества коптилен, размещенных вдоль всего побережья Сура. Её грузили в большие мешки из грубого холста и тут же навьючивали на лошадей, ослов и мулов.

Закупив все необходимое и отдохнув ночью у причалов Сура, корабль Посидония покинул гавань задолго до восхода солнца. Море подобно отполированному бронзовому зеркалу, отражало голубизну посветлевшего неба. Мерно скрипели вёсела, нарушая предутреннюю тишину. Изредка корабль проходил зону туманов, и это явно тревожило Посидония. Он непрерывно перекликался с впередсмотрящим матросом, примостившимся на высокой мачте.

Пройдя мимо Библа и Триполи, Посидоний решил обогнуть Кипр не как обычно с западной стороны, но с Востока. Здесь, у берегов Киликии, еще было сильным греческое влияние, и пираты побаивались напороться на сторожевые греческие корабли.

"Семерка" спокойно рассекала тихую морскую гладь. Её по-прежнему сопровождало полное безветрие. Но именно это безветрие вызывали тревогу опытного моряка. — Такую тишину обычно сопровождают густые туманы. А на Великом Море, где плавают тысячи кораблей, особенно в период войн, угроза столкновения вырастает во много раз.

Теперь, главное — проскочить до Кипра, пока не накатили туманы и слушать во все уши, чтобы не прозевать сигналы встречных кораблей и Посидоний непрерывно тормошил впередсмотрящего.

И действительно, предчувствия и опыт старого моряка не подвели. Вскоре над водой проплыли первые длинные косы тумана. Затем эти косы распушились, начали плотнеть и вскоре горизонт и небо превратились в сплошную белую массу. А стоящий где-то на высокой мачте матрос, непрерывно кричал, что плывет, как ангел над молочным морем и кроме тумана ничего не видит, даже палубу собственного корабля.

— Держи открытыми уши и глаза! — изо всех сил кричал в раковину рупора Посидоний, — хотя хорошо знал, что в густом тумане голоса не слышны.

Вскоре и сам Посидоний уже не мог слышать, что докладывал впередсмотрящий матрос.

— Идалий! Смотри в оба!!! Держи уши открытыми!!!

В ответ доносились лишь глухие, падающие с неба звуки: — Ничего не вижу! Кажется, звучит колоко— о-о-о-л!..

— Колок-о-о-ол?! — переспрашивал Посидоний, — но вместо ответа раздался сильный треск и невероятной силы толчок потряс "Семерку". Идалий камнем свалился на палубу. Не разбился. Его спасла большая бухта пенькового каната.

Тотчас наступила тишина. Что-то чудовищно большое приподняло "Семерку" и боком понесло на мель. Гребцы бросили весла и начали прыгать в воду. В густом тумане глухо звучали крики и стоны раненых.

Стоявшие у капитанского мостика Шауль и Натанель едва не вывалились за борт. Они тут же бросились к Шифре и Эсте. Те, вконец перепуганные, оказались у самой ограды носовой части корабля. Эта ограда и спасла их от морской пучины.

Посидоний, тотчас же понял: произошло то, чего он больше всего опасался — " Семерка" столкнулись с встречным кораблем. Сам Посидоний с трудом удержался на капитанском мостике, и сейчас пытался расслышать доносившиеся со встречного корабля звуки.

— Трирема наскочила на торговое судно! — услышал Посидоний, и туту же на триреме раздалась команда. — Полный вперед!

— " Отличное решение! Командир триремы знает свое дело! " — хладнокровно оценил Посидоний маневр капитана военного корабля. — Не иначе как его трирема проткнула борт моей "Семерки" и если бы он дал команду остановить трирему, или сдал бы назад, то наверняка мы бы уже были на морском дне.

Меж тем "Семерку” несло в направлении берега. Вскоре раздался шорох и скрежет днища. "Семерка” легла на прибрежные камни.

Посидоний без труда разгадал маневр капитана военного корабля. "Сейчас раздастся команда: " Полный назад!” и трирема вытащит медный таран из тела его корабля.

И когда он услышал именно эту команду, даже обрадовался.

Гигантская трирема начала медленно отходить от "Семерки". И тогда Посидоний бросился к трюмам, приказал всем подняться на палубу.

В широкую овальную пробоину, оставленную тараном, хлынула вода. Наполовину заполненная водой "Семерка," прочно осела на скальный грунт у одного из небольших островов, находящихся вблизи Кипра. Трирема же отплыла к глубокой воде и бросила якорь.

Люди Шауля и оставшиеся на борту матросы, столпились на перекошенной палубе полузатонувшего корабля. Женщин поддерживали воины Шауля. Наиболее ослабевших усадили на бухты канатов.

Впереди возвышалась фигура капитана Посидония. Он был в длинной белой тунике, перетянутой золотым поясом, заслуженного морехода компании " Биркат— Эль" К владельцам подобной туники все мореходы Великого Моря относились с большим уважением. Редко кто дослуживался до подобного почета.

Постепенно туман начал рассеиваться, и пассажиры потерпевшего судна увидели, как от триремы отделилось несколько лодок и они направились в сторону пострадавшего корабля. По кругу обошли полузатонувшую "Семерку." Затем одна из лодок приблизилась к пострадавшим… На палубу легко вскочил греческий офицер.

— Капитан! — раздался его голос в утренней тишине, — командующий триремой капитан Аристо приносит свои извинения за все случившееся и готов вам помочь.

— Кто?! — с удивлением спросил Посидоний, — капитан Аристо?! — и окончательно овладев собой, с некоторой иронией сказал, — вот уж не ожидал такого удара от старого друга.

Прервав начавшийся, было, диалог между прибывшим офицером и Посидонием, — Шауль решительно заявил — мы нуждаемся в срочной помощи, а не в извинениях! Среди нас есть раненые, есть женщины и одна ждет ребенка.

Офицер безразлично посмотрел на Шауля, явно не одобрил, что тот прервал разговор с капитаном, пристально посмотрел на большую группу странно одетых мужчин и женщин. Потом его взгляд скользнул по палубе и неожиданно замер на плохо прикрытой горе оружия.

— Чье это оружие?! — неожиданно резким голосом спросил офицер и дал знак двум оставшимся лодкам пришвартоваться к беспомощной "Семерке". Вскоре на перекошенной палубе оказалось более десятка воинов. Их мечи были обнажены. Воины быстро отделили прижатую к корме группу Шауля, и лишь тогда офицер сбросил со сложенного оружия плотное серое покрывало. Он был заметно удивлен количеством и необычностью форм мечей, щитов, луков, стрел, коротких копий и множеством приспособлений для ближнего боя.

— Всё это принадлежит твоим пассажирам? — все тем же голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил у Посидония офицер.

— Именно так обстоит дело! — несколько вызывающе ответил Шауль, пытаясь выгородить капитана, которого по справедливости считал не причастным к оружию.

— Связать пленных! — приказал офицер. — Оружие и доспехи перенести на трирему!.

На решительные требования Посидония не трогать его пассажиров, так как его корабль обладает экстерриториальностью на всех просторах Великого Моря, — офицер ответил отказом. Он сказал:

— Ты прав, достойный капитан корпорации "Биркат— Эль". — К твоему кораблю мы не имеем никаких претензий и командующий Аристо уже отдал приказ специалистам по заделке пробоин подняться на борт твоего судна.

Шауль увидел, как при упоминании имени Аристо его сестра Эста едва не лишилась сознания. Её губы мгновенно пересохли. Стали белее недавно исчезнувшего тумана.

— Этих я обязан арестовать, — безапелляционно заявил офицер. Империя ведет карательную кампанию против Иудеи, а эти вышли из Иудеи с оружием! Мы обязаны проверить кто эти люди? Что они делали в Иудее и почему оказались с таким количеством оружия в нашем тылу, вблизи Александрии?

— Я это выяснил, когда пустил их на борт моего судна! — решительно заявил Посидоний.

— Мы лучше знаем, как проверять! — отрубил офицер, — У нас имеется для этого Манитей и его служба сыска!. Потом, чтобы окончательно показать капитану "Семерки", что тот сугубо гражданский человек, спросил:

— А проверил ли ты их ранения — они настоящие или фальшивые?

При этих словах Посидоний вспомнил погибшего иудея, находящегося в тайнике на его судне, и без прежней уверенности признался, что каждого в отдельности не проверял, но…

Офицер поднял руку, что означало завершение беседы, и приказал своим солдатам прочно связать одним канатом всех пленных, в том числе и женщин.