– Закрой ему уши.
Мальчик полез в рюкзак и нашел несколько платочков. Ножом он разрезал платок и скатал из лоскутков две турунды. Достаточно узкие и маленькие, чтобы они могли закрыть слуховой проход новорожденного ребенка.
Мальчик все приготовил и оставил необходимые предметы у ног матери.
– Ты – лучший сын на свете.
Мама обреченно выдохнула.
Схватки начались.
Она расстегнула ширинку и пуговицу на джинсах. Мама принялась стягивать их с себя. Мальчик сел у ее ног и стал помогать. Резкими движениями он стянул джинсы сначала с одной ноги, потом с другой до щиколоток. Потом он полностью избавил Маму от штанов.
Мама ощутила острую боль внизу живота и простонала.
«Ты справишься… уже справилась дважды. На третий раз все должно быть быстрее и легче. Так говорили врачи».
Мама схватилась за трусики и приспустила их. Мальчик помог снять и их.
Мама раздвинула согнутые в коленях ноги.
– Приготовься, – сказала она Мальчику.
По его лицу градом стекал пот.
– Помоги Малышу выбраться. Хорошо?
Он кивнул.
– Потом возьми нож. Перережь. Понял?
Он снова кивает.
Мальчик расправил куртку под тазом мамы и вытянул ее в сторону ног, создав своего рода клеенку под ней.
– Что я должен делать сейчас? – спросил он.
– Иди ко мне.
Мама, покрывшись испариной, протянула Мальчику руку. Он подполз к Маме и лег рядом с ней. Она обняла его и крепко сжала руку.
– Я скажу, когда надо помочь.
Мальчик согласно кивнул в ответ.
«Я справлюсь сама. В древности же рожали сами? И в естественных условиях первобытные люди тоже рожали. Я смогу. Природа поможет».
Маму успокаивал лишь тот факт, что это уже третьи ее роды, а потому в этот раз все должно случиться быстрее и легче.
Боль вернулась.
Та самая.
О которой быстро забываешь, когда получаешь на руки ребенка.
Мама закричала.
Она вжалась ступнями в снег. Впилась одной рукой в куртку под собой, а другой сжала запястье Мальчика. Затылок упирался в жесткое бревно дерева.
Мальчик, заметив это, мигом вырвался из крепкой хватки. Снял с себя курточку, свернул ее и подложил под голову Мамы, затолкав импровизированную подушку между затылком и деревом. Потом он вернулся на прежнее место рядом с Мамой и сам взял ее за руку.
Боль на короткое мгновение отступила, и Мама воспользовалась этим, чтобы повернуться к сыну и отблагодарить его за помощь краткой улыбкой.
Но схватки и потуги мигом вернулись.
Она позволила себе кричать. Так боль переносить было легче.
Мальчик тяжело дышал в такт с Мамой. Он и представить не мог, что окажется в подобной ситуации. Рядом с Мамой, которая рожает. И они одни. Вдвоем.
На целом свете.
От новых потуг Мама вжалась в ствол сильнее. Ее левая рука дернулась в сторону и схватила мертвое запястье Девочки. В голову сразу вторглись мысли о том, что ее дочь умерла. Из глаз хлынули слезы. Но она продолжала кричать и сжимать за руки своих детей: Мальчика и Девочку, живого и мертвую.
И молилась только об одном: «Живи… Малыш… живи… родись живым…».
Это стало ее главным и единственным страхом.
Все остальное ушло.
Стало пустым, ненастоящим, посторонним.
Только жизнь… одна-единственная жизнь.
Жизнь Малыша.
И Мама прокричала это вслух:
– Живи! Прошу! Живи!
И снова стон.
А потом… стало значительно легче. Боль отступила. Но надолго ли?
Мама посмотрела на Мальчика и велела ему:
– Посмотри.
Ничего не ответив, он нерешительно приподнялся и прополз по снегу к ногам Мамы.