Освобождение бессмертия

– А… А… – проверил он их функционирование, издав произвольный звук.

Затем почти полчаса он счищал с себя грязь, постоянно держась за стены то правой, то левой рукой, даже набрал в ладонь песка, чтобы лучше растереть там, где она по ощущениям держалась сильнее всего. Самое приятное для него было то, что проходящий рядом канализационный поток мог бесконечно подпитывать его энергией, помогая комфортно бороться с остужающей его ледяной водой. Да, он определенно подчинил себе вирус. Это стоило ему множества часов самоистязания голодом, на грани разрушения собственной психики, но оказалось, что он разрушал ментальную зависимость своей личности от потребностей колонии, и, когда, наконец, вирус, населяющий его перестал бороться и пытаться подчинить себе разум человека, они смогли существовать вместе. Сейчас Лука чувствовал себя как никогда приближенным к живому существу. Он чувствовал холод, ощущал странную, не поддававшуюся описанию усталость и одновременно облегчение. Казалось, его мучитель утих и прервал жесткий алгоритм приказа и подчинения, получая питание только тогда, когда это позволяет его носитель. Он чувствовал облегчение от исчезающей потребности в поиске новых членов для Братства или поиске пищи. Он и населяющая его колония начали устанавливать равновесие – он кормит ее, а иногда спасает, а она заботится о нем и не терроризирует его психику своими примитивными всепожирающими инстинктами.

Приняв импровизированный душ, Лука вернулся в основное помещение, которое можно было бы назвать комнатой. Тишина и застарелый запах плесени. Он мог бы убить всю плесень и микроорганизмы в округе в секунды, но тогда бы он лишился видимой им картинки, светящихся контуров всего, что его окружало, и оказался бы в действительной темноте. Первое, что он сделал, – это обошел высокое кресло, сделанное из дерева. Оно было добротно сколочено без щелей и неровностей, имело высокую резную спинку, подлокотники и в действительности походило на трон. Его внимание привлекли ряды круглых цилиндров, отличавшихся от остального правильной формой и приблизительно одинаковой высотой. Присев рядом с ними, он осторожно ощупал их. Толстые цилиндры оканчивались острым и ломким кончиком. «Свечи, – догадался Лука. – Что здесь такое было?» Он принялся обыскивать взглядом все поверхности. По потолку ползли старые провода давно исчезнувшего освещения и крепились металлические скобы, удерживающие проржавевшие трубы вентиляции. Отдельно лежащие – особенно много у правой стены – крупные камни, странная светящаяся жизнью куча… Лука подошел и ощупал ее. Деревянная труха и отсыревшее тряпье, несколько подобных еще дальше. Не стоит на это обращать внимание.

Он вернулся к креслу, все больше напоминавшему ему трон, и тут возле ножки он заметил прямоугольник правильной формы. Протянув к нему руку, он легко поднял изделие из пластика, пощупав его чуть более внимательно, но с какой-то новой, позабытой радостью понял, что это зажигалка. Чиркнув колесиком, он вышиб искру, чиркнул еще раз – искра и негромкое шипение газа, еще раз – и легкое пламя вдруг осветило помещение. Прикрыв зажигалку рукой, он аккуратно зажег свечи. Одну, затем еще одну и еще несколько. Свечи были странные… черные. Их толщина и высота давала им приличный запас горения – несколько суток, может, больше. Сейчас он зажег всего несколько из того количества, которое здесь было, и взял одну поменьше, чтобы светить себе. Теперь он смог разглядеть стены помещения. Они были не похожи ни на что, что он когда-либо видел. Странные надписи, рисунки черной краской и наполовину исчезнувшим мелом. Странные перевернутые звезды в круге, обычные пятиконечные звезды с незнакомыми символами у вершин, перевернутые кресты, закругленные кресты, надписи, среди которых часто встречалось слово Gothic, довольно качественные рисунки животных.

– Готик… – одними губами прочитал Лука.

Эти надписи ни о чем не говорили ему. В его время не было ничего подобного. Он спокойно сел на трон, разглядывая помещение. Кто бы ни оставил эти надписи, ему было все равно, главное, что здесь остались свечи и зажигалка. Мокрая одежда неприятно липла к телу, и он снял рваную рубаху, оставшись в одних камуфляжных штанах и ботинках. Теперь ему нужно было «поспать», то есть заставить себя расслабиться и войти в состояние оцепенения, что он привык считать сном, ровно до тех пор, пока голод не заставит его подняться и идти к зловонному источнику, чтобы восполнить потребности поработившей его тело колонии вируса жизнями сотен миллионов простейших организмов.

***

Голубоглазый сидел в своем кабинете, держась обеими руками за голову. Лука Псарас сбежал. Он сбежал! Оно сбежало! В этом не было его вины – его задача была найти и доставить зомби до границы Зоны, а дальше объект попадал под юрисдикцию министерства обороны. Даже если учесть, что он сделал больше, чем нужно было, а именно нашел его в Зоне, используя такие связи, которые не мог использовать никто из военного руководства, и смог уговорить зомби добровольно покинуть Зону, это в итоге оказалось хуже, чем если бы его повезли связанным. Вояки тоже хороши: дозволили выпустить его над рекой, не могли предусмотреть ошейник. Кроме того, эти же самые вояки предложили, чтобы объект ехал с той же самой группой, которая вывела его из Зоны, «…чтобы не иметь оснований для отступа от договоренностей и сопротивления объекта исследованиям». Его ребята, конечно, сработали, как надо, дрались как львы даже на дне реки, но этого оказалось недостаточно. И вот теперь он в своем кабинете, а высокие военные чины в своих залах для совещания пытаются хоть что-то придумать, чтобы найти это существо в Москве. Как? Где его можно найти? Куда он пошел – вверх или вниз по течению? Может быть, он дойдет до Оки? Сколько бригад надо задействовать, чтобы отыскать его? Ладно люди. Где взять столько артефактных сборок, чтобы обеспечить их всех хотя бы возможностью сообщить об обнаружении объекта? Ведь он убьет их, не дав проронить ни слова. Есть еще Гудин Трофим, который удачно выехал в Москву к семье. К нему уже приставили людей, которые будут следить за ним и охранять его. Недопустимо потерять такого ценного кадра, ведь у него самый большой опыт с подобными существами, и пока таких практиков, как он, больше нет. Особенно если учесть, что у него есть реальный опыт выживания в Зоне. Есть только теоретики на «Янтаре» или в «Ладоге», но это только в теории практика и теория одно и то же, а в жизни это совершенно разные вещи.

Алексей, измученный собственными размышлениями, откинулся назад, достав из-за пазухи небольшой сувенир на кожаном шнурке. Но для тех, кто был в курсе, можно было безошибочно определить это изделие как «муху», собираемую на базе Свободы в той самой Зоне. Может быть, сталкеры помогут? Вояки хороши в борьбе с людьми, но ситуация с прорывом всего десятка зомби, именующих себя Братством, которые смогли к чертям разнести первую и вторую линию, уронить пару вертолетов, загубить с сотню солдат, захватить РСЗО и творят черт-те что теперь юго-западнее Зоны, говорит о том, что ни черта не может сделать регулярная армия, кроме как маршировать и отвечать по уставу. Здесь нужно думать не как военные, тут нужно думать, как… Голубоглазый решительно хлопнул рукой по столу. Нужно снова лететь в Зону, нужно разговаривать с Якорем, если надо – упасть ему в ноги. Пусть он даст два, три десятка человек, может быть, они смогут отыскать эту ржавую бестию в Москве. Если они смогут выловить это существо, то… Тут Алексей задумался. Все лавры достанутся также и военным, а его истинный труд будет оценен не больше похвалы. Он знал, как думают эти плешивые генералы. Нет, он не будет вмешиваться сейчас, пусть вояки потерпят фиаско и сами упадут к его ногам, мол, «…выручайте, Алексей Викторович, не справляемся сами никак…», а он к тому времени подвезет готовую бригаду, и они сделают все, что нужно. И вот тогда, вот тогда его оценят по достоинству, вот тогда он сможет подняться на новый уровень, возможно, даже возглавит собственное министерство и собственные вооруженные силы, соединив сталкеров и его специалистов. Но в Зону лететь надо все равно. Голубоглазый поднял трубку внутренней связи и распорядился приготовить на завтра два вертолета: один для того, чтобы улететь утром, а второй на тот случай, если он не вернется через пять часов.

Глава 14. Уговор дороже денег

Винтокрылая машина все еще крутила лопастями на фоне серого утреннего неба Зоны, а Алексей без своей охраны, одетый в серый костюм, уже находился в кабинете Якоря.

– Алексей Викторович, – почти искренне улыбнулся сталкер, – рад тебя видеть. Почему без охраны?

– Заняты мои бойцы, – пожимая руку, ответил тот. – Да и брать сюда в Зону моих дуболомов, которые без опыта, – только людей смешить.

– Понятно, понятно, – согласно кивнул Якорь. – Ну рассказывай, какими судьбами?

– Сейчас расскажу, – Алексей сделал паузу.

Как-то неловко вот так сразу начинать с проблем. Конечно, он приехал сюда только из-за них, но тем не менее бежать и с порога кричать: «Спасите, помогите!» не следует. Несолидно для его положения. Он выдохнул, переводя дыхание.

– Скажи, Якорь, товар от нас получили?

– Получили. Высший сорт. Все, что надо, в масле, все, что не надо, – не в масле. А то бывало и наоборот, – усмехнувшись, то ли пошутил, то ли припомнил что-то сталкер.

– Я еще приказал сверху пару новых образцов положить, экспериментальных, бесплатно. Видел?

– Да, нашли наши хлопцы. И инструкции на них нашли, благодарствую, – заметно подобрел Якорь.

– Ну и славно, – подытожил голубоглазый. – Только с одним делом у нас не ладно. Лука сбежал.

– Какой Лука? – не понял Якорь.

Но при взгляде на лицо собеседника до него постепенно начало доходить, какой именно Лука сбежал. Но он не знал еще главного, где и куда сбежал тот, кто не так давно атаковал Армейские Склады, захватил Росток и уничтожил его прямого командира Гипса.

– Кордон не справился? Какие потери?

– Да что там Кордон, – чувствуя в себе недостаточно сил, чтобы сознаться в произошедшем, негромко ответил Алексей. – Мы его из Зоны вывезли, в Москву, в Центр нейрохирургии Бурденко, – рубанул правду-матку голубоглазый, не зная, куда деться от пристального взгляда сталкера.

Несколько секунд ничего не происходило.

– Он что, в Москве? Вы что, с ума сошли? – негромко спросил Якорь.

Его глаза округлились, а рот открылся.

– Вы… вы… – он, не отрывая взгляда от опустившего голову Алексея, нащупал графин с водой и, сняв стакан-крышку, сделал несколько глубоких глотков прямо из горла. Выдохнув словно после стакана водки, он поставил графин на место и мрачно произнес:

– Рассказывай.

Алексей подробно и достоверно рассказал все, что видел и слышал на записях видеокамер, вплоть до самого момента, когда камера последнего бойца была затоплена водой. Когда его рассказ был окончен, Якорь поднял глаза. За спиной голубоглазого стоял его друг Моль все в том же стареньком, но верном комбинезоне «Сева». Он вошел незаметно, без стука и слышал эту историю если не с начала, то с середины. На его лице читалось то же самое, что и на лице его командира и друга. Растерянность, страх, конечно не за себя, а за людей, за беззащитный город и явное непонимание, что же теперь можно предпринять.

– Заходи, Моль, – буркнул сталкер. – Это вот Алексей Викторович, наш основной заказчик. Я тебе про него рассказывал.

– Я понял, – ответил Моль, проходя и садясь на стул рядом.

– Ну и что теперь думаете делать? – спросил Якорь у голубоглазого.

Тот набрал воздуха в грудь, но, не найдя ничего подходящего, выдохнул и развел руками, показывая общую картину, которая называлась «даже не спрашивай». Якорь потер лицо ладонью и также шумно выдохнул воздух. Моль откинулся на спинку стула и поджал губы, качая головой. Минуту все сидели молча, укладывая в голове произошедшее. Отсюда из Зоны дела Большой земли, никогда не касавшиеся особо сталкеров, всегда казались незначительными и второстепенными. Действительно, что могли значить все те новости и не новости, если у тебя завтра ходка к Припяти и ты действительно не знаешь, что суждено тебе дойти и вернуться с хабаром, дойти и вернуться или просто дойти. Но теперь, когда зверь был не где-нибудь в Зоне, а в многомиллионном городе, это могло обернуться невероятными масштабами заражений и такими же миллионами новых зомби, которых уже невозможно будет ничем уничтожить, разве что ядерным оружием. Но кто сейчас был готов думать об этом?

– Вояки и службы что говорят? – наконец нарушил тишину Моль.

– Говорят, что дали ориентировки на всех уровнях, указания о соблюдении дистанции и ненападении. По всем городам, – чуть повернувшись к Молю, ответил гость.

– Думаешь, поможет?

– Если успеют сообщить, то да, но дальше… действовать нужно по-другому. Я, собственно, за этим и приехал, – голубоглазый поправил волосы.

– Как по-другому? – вмешался Якорь.

– Мои бойцы, вы знаете примерно их уровень подготовки, сразу же вылетят на сигнал, но, если зомби будет слишком много, им не справиться. Поэтому мне понадобится ваша помощь, – гость сделал паузу, ожидая закономерного вопроса.

Якорь слегка приподнял подбородок, жестом требуя продолжения.

– Мне понадобятся твои сталкеры, Якорь. Там, на Большой земле. Столько, сколько сможешь, и еще артефакты для личного состава. Сам понимаешь, что вопрос не в цене.

Лицо Якоря сохраняло непроницаемое выражение. Он взвешивал и сопоставлял все варианты. Вариантов было немного, и если на кону стоят жизни стольких людей, то он не может стоять в стороне.

– Будут тебе сталкеры, Алексей. Будут, – он тяжело вздохнул, затем покачал головой и повысил голос.

– Ох, сколько можно уже говорить, ну не творите, чего не понимаете! Алексей, скажу как на духу. На хрена вы его вывезли?! Ходил он тут, прятался, разобрались бы с ним сами, своими силами. Вы каким местом думали?

– Это было решение министерства обороны. Ты же знаешь, Братство прорвало периметр. Для того чтобы хоть как-то изучить объекты, было решено взять единственного, кто был вменяем, – оправдывался Алексей, стараясь не глядеть сталкеру в глаза.

– Да, кстати, откуда вы знаете его имя и отчество? – спросил Якорь, доставая сигареты.

– Гудин же на Ростке огласил, вот оттуда и узнали, – ответил голубоглазый.

– Я в курсе… – прикуривая сигарету, прервался сталкер, – что Гудин огласил, – Якорь выпустил в сторону струю воздуха. – А вам-то кто передал? В живых-то немного было, а в сознании и того меньше.