Янтарь. Вирус бессмертия

– То есть он кругами по Пепелищу не блуждал… – то ли спросил, то ли сделал вывод Трофим.

Кучер терпеливо смотрел на него, словно на слабоумного, с трудом решающего простейшие задачи.

– А где же он мог так ходить, чтобы нагреться? – спросил Трофим.

– Я ж тебе не сталкер, я механик прежде всего, потом боец, потом вообще золотой человек, руки у меня вон золотые, – улыбнулся долговец, показывая испачканные в черное ладони. – Это ты у сталкеров спроси, хотя насколько я знаю, там ничего такого нет, но это же Зона, Док, – механик сделал значительную паузу и вынул пачку сигарет. Открыв ее, он предложил ученому и его лаборантам, те отказались. – Ну вы даете, наука… покурить это же все равно что с Большой Землей пообщаться. А… ну вы-то вахтовики, – он выпустил густое облако дыма и посмотрел в серое тяжелое небо, видневшееся над головами экологов. – Еще вопросы есть?

– Нет, спасибо, – поблагодарил Трофим.

– У меня есть, – сказал Яков, – почему Кучер?

– Потому что коней запрягаю, – хохотнул долговец, – вон видишь, – он кивнул на ящики с бронепластинами, – сбруя лежит, хочешь, и тебе прилажу?

– Нет, у меня своя в порядке. Я сам себе кучер, – подумав, сказал Яков.

Троица развернулась и пошла в бункер. Эти странные пятьдесят два метра не давали покоя, и никак не отпускало что-то едва уловимое. Погруженный в раздумья Трофим не заметил, как переоделся, как провел время в своей комнате и, находясь в таком же состоянии, поужинал в столовой, уже готовясь ко сну, он вдруг вспомнил про аномалию разлом, которую они видели по дороге на Пепелище. Воспоминание об аномалии было так неожиданно, что он сел на кровати. Длина разлома по памяти была меньше пятидесяти метров, да и температура в этих аномалиях за полторы тысячи градусов, два часа в этом аду не выдержит ни один экзоскелет, он, конечно, не расплавится, но ни система охлаждения, ни целый ряд других элементов не выдержат продолжительного воздействия настолько высоких температур, и экзоскелет, который Кучер называл машиной, просто застынет медленно прогорающей массой броневой стали и керамики. Но других вариантов нет, к тому же у него есть на примете знакомые сталкеры… Якорь и Моль. Вот бы они вышли на связь, тогда, может быть, они бы и подсказали ему, где можно найти аномалию на четыреста градусов среднего по Цельсию. Возбужденный этой мыслью Трофим долго ворочался с боку на бок. Наконец, не выдержал, подошел к мини-бару, достал оттуда бутылку привезенной Бериком водки из Казахстана «Старый Доктор», налил пятьдесят граммов и, выразительно крякнув, опрокинул в себя. Минут через пять в голове успокоилось, в ногах потеплело и, стараясь не спугнуть наваждение, Трофим лег, поуютнее натянул одеяло и через пять минут мирно сопел на своей кровати.

Глава 16. Разлом

Следующее утро встретило Трофима и его спутников сырым ветром и несущимся на уровне пояса, вдоль земли низким туманом. Легкие завихрения белоснежного потока водяного пара, скрывающего поверхность земли, вскипали и бурлили в разных местах, обозначая гравитационные аномалии, расступались чистыми пяточками земли вокруг жарок, подсвечивались синеватыми нитевидными короткими, едва видимыми разрядами электр. Трофим, Берик и «лаборанты» двигались в сторону разлома. Единственное, что беспокоило Трофима больше всего, это возможные химические аномалии, зыби и другое, то, что не реагирует, и, наоборот, скрывается туманом. Несколько мертвых ворон лежало на небольшом пяточке чистой земли, группа обошла это место подальше. План был прост – добраться до разлома, достать оттуда хотя бы пару кристаллов, затем прийти на Пепелище и попытаться пройти по прямой до Янтаря. По пути обязательно должно быть то место, где Бизон встретил объект четвертой категории, «если карта не врет» – вспомнил слова Кучера Трофим. Эту задачу ученый объяснил отряду на минутной планерке у ворот комплекса. Четверка была уже сработана, этакий квад экологов, по боевым параметрам, конечно, не сравнимый с долговским, но и цели у квада были другие. Сталкеры обычно снимались с мест в это время, поэтому ни стоянок, ни одиночек по пути не было встречено. Довольно быстро, чуть больше чем за час, группа Трофима преодолела половину пути до разлома, в этом значительно помогал низовой туман, обозначающий самые опасные и не прощающие ошибок гравитационные аномалии. Первым шел Трофим, за ним Берик, потом Сагитай и Яков. Постепенно благоприятный туман сошел на нет, и скорость отряда замедлилась, в ход пошли гайки и болты с привязанными к ним белыми веревочками, которые на досуге накрутил Берик, чтобы не терялись из виду. У таких болтов имелось ценное качество, при пролете недалеко от аномалии белый хвост показывал направление ее воздействия, что позволяло сразу определять и прощупывать нужную сторону обхода. Также когда болт отбрасывался назад от трамплина, Трофим всегда боялся получить им в лицо, поскольку такая аномалия отбрасывала назад все с многократно усиленным импульсом, а белая отлетающая за десятки метров полоса давала подобие ощущения контроля над ситуацией. Тем не менее практически без приключений, если не считать пары изорванных трупов слепых псов, которые задержали их минут на десять для внимательного осмотра окрестностей, они добрались до разлома.

Бывалый сталкер усмехнулся бы в прокуренные усы о той беспечности, с которой двигали экологи. Настоящий сталкер – это не только охотник до артефактов, постоянно пытающийся заглянуть в такие места, куда другие просто не доходят, не только стрелок и стратег, но и следопыт. Ни один сталкер не пойдет на то место, где лежат два свежих трупа, пока не выяснит причин их гибели, иначе он будет третьим. Ни один сталкер не пойдет в то место, где погиб и не сожран мутант. Ни один бывалый сталкер не сунется в место, полное артефактов, не объяснив себе утвердительно, почему это место до сих пор полно артефактов. Удача любит смелых и может однажды побаловать ценной находкой, но ценный артефакт идет регулярно только к расчетливым. Азартные же сталкеры редко успевают понять, что в Зоне почти любая ставка – жизнь, а на выигрыш не дают вторую жизнь, только опыт и случайный хабар. Поэтому опытным сталкерам игра в казино на Большой Земле не интересная и пресная игра, в которой ты ничего не теряешь и не приобретаешь. Если бы Трофим знал, что не так много мутантов убивают других ради развлечения, он бы, наверное, решил подождать недельку или проложить другой дальний маршрут с ночевкой… но ставка была сделана, и группа шла, прокидывая дорогу болтами до уже начинающего подавать признаки начала, тянущегося к разлому оврага.

Разлом встретил их волной горячего воздуха и оживлением искр. Если бы Трофим хоть раз пообщался со сталкером по кличке Отшельник, живущим в обваленном колодце на Агропроме, он бы подумал, что разлом рад их видеть. Но в любом случае первая часть их похода была достигнута, и обеденное время вполне способствовало отметить это отдыхом, перекусом и разговорами вполголоса. На этот раз Трофим взял с собой тот же столовский набор, что и его коллега. Сыр, колбасы, хлеб, бутылка со сладким чаем, пару свежих огурцов и, конечно, кулек карамелек двойного назначения, который не был вынут из рюкзака. Заодно ученые сняли давившие лямками и приевшиеся подсумки и убрали под них пистолеты. «Лаборанты» достали сухой паек номер четыре, и, разобрав и приготовив все к потреблению, сталкеры поели, время от времени заглядывая в разлом на посверкивающие гранями «кристаллы», два оранжевых мяча, которые теперь они называли «огненным шаром», и «артефакт пламя», которое откатилось под стеклянную стену к сталкерам и едва заметно перекатывалось с боку на бок, словно призывая забрать его с собой.

– Это же сколько мощи здесь? Горит и горит, сюда электростанцию ставить можно, – пережевывая бутерброд, сказал Сагитай, – а чему здесь гореть, нет же ничего?

Некробиологи пожали плечами. Что-то они слышали о том, что аномалии – это проходы и соединения с энергетическими каналами земли, космоса, но поскольку это было не их направление, а направление четвертой лаборатории, то и комментировать тут было особо нечего.

– Странно здесь, тихо, – на секунду прислушавшись, сказал Яков, – в прошлый раз как-то по-другому было.

Сталкеры прислушались, действительно, картина была как в немом кино. Ветер шевелил траву, но без шума, вороны не каркали в далеком подлеске, только едва слышное шипение словно газированной воды в ушах. Да и еда казалась немного пресной. Яков встал, как ни странно, теперь он услышал и ветер, и дальнее карканье ворон, и дальние отзвуки выстрелов.

– Ого! Стреляют! – сказал он, крутя головой и определяя направление.

– Да ты что?! – Сагитай вскочил с автоматом в руках.

Ученые также встали.

– Вон с Пепелища палят, – определил Яков, разглядывая направление в оптику. – Что делать будем, Док?

– Не видно ничего, пригорок мешает, если на него залезть, то… – начал Сагитай.

– Ничего мы не будем делать, не наше дело, и нечего светиться. Тут каждый сам себе полиция. Отстреляются, а потом мы и глянем, что там было, – сказал Трофим. – Может быть, – добавил он.

– Сам себе полиция, судья и прокурор с адвокатом, – продолжил тему Берик. – Давайте доедим уже.

– Не, не хочется, Капезыч, – сказал Яков, – пресно как-то.

Отряд собрал свои пожитки по рюкзакам, Трофим достал трос. Сагитай довольно потер руки.

– Вот, это дело! Давай круглого ловить? – предложил он, разглядывая скачущие артефакты.

– Нет, мне кристаллы нужны. Вон рогатого сможешь выудить? – спросил Трофим, протягивая трос, на конце которого была привязана самодельная зацепка из стальной проволоки.

– Сейчас посмотрим.

Сагитай взял трос, поустойчивее встал на ноги, свернул несколько колец и с первой попытки бросил зацеп прямо на торчащий на глубине трех метров кристалл, очень похожий на раскрывающуюся ладонь человека из-под земли. Трос мигом вспыхнул, то выгорала смазка и капроновый корд внутри.

– Тянем, потянем, – негромко прокомментировал боец, подергивая за один конец, в то время как зацеп тянул за артефакт.

С едва заметным скрипом, с ворохом искр кристалл сорвался из песка, в котором рос, и завалился набок. Зацеп соскочил. Сагитай вытащил трос наружу, тот дымил, неравномерно светился красным, малиновым, а местами не светился вовсе.

– Смотри-ка, не все тут прогревается, – заметил Берик, указав на черный участок троса.

Трофим достал из рюкзака пирометр. Замерил температуру черного участка, триста восемьдесят градусов, перевел на дно обширного разлома, длина которого составляла на вид больше двадцати метров, а ширина около шести. Дно разлома пирометр так и не смог замерить, температура прыгала от тысячи двухсот градусов до двух тысяч.

– Триста восемьдесят, – задумчиво сказал Трофим, снова переводя пирометр на трос.

– Это значит, что там есть холодные участки, Док, – сказал Яков. – Трос бы нагрелся сильнее, просто передавая температуру по железу, пока я возился. Может, наш Бизон того… тут прошелся? – предположил Яков, подозрительно глядя на раскаленное в жар дно аномалии.

– Я, Трофим, тоже так думаю, – сказал Берик, – уж слишком разлом большой, и по пути так-то на Янтарь получается.

– А, может, Бизон по другому разлому прошел, который мы не знаем? – предположил Трофим.

В его планы никак не входило, да и сейчас не очень верилось, глядя на раскаленную, преломляющую воздух жаровню внизу, что Бизон прошел где-то там и был встречен объектом четвертой категории. Хотя не исключено, что Бизон прошел каким-то образом по дну, а четвертая категория стояла сверху, вот там, где они сейчас. Он оглянулся по сторонам, посмотрел противоположный край обрыва. Может, стоит посмотреть там? Снова со стороны Пепелища послышался треск автоматов, ухнула граната, снова треск, но уже более торопливый, затем выделенный щелчок СВД. Бойцы снова направили свои взгляды в сторону шума.

– Долговцы воюют, – озабоченно сказал Сагитай, – ОЦ-14 трещит.

– Да, калибр приметный, выделяется, – согласился Яков.

Тем временем трос остыл, и Сагитай снова смотал его и бросил на кристалл. Теперь было очевидно, что трос нагревается неравномерно, кое-где он сразу принялся краснеть, а где-то оставался без изменений. Бросок был неудачный, зацеп упал сбоку, и возможности подтащить его хоть как-то к кристаллу не было.

– Так тебя, – едва слышно произнес боец, ругая теряющее упругость стальное лассо и торопясь вытащить его наружу, чтобы не перегревать.

Снова раздались выстрелы, на этот раз одиночные. Кто-то менял позицию, а одиночные прикрывали его огнем, не давая противникам высунуться. Через несколько секунд одновременный встречный треск автоматов.

– Да что же там происходит? – не выдержал Трофим и полез за ПДА, в надежде хоть что-то увидеть на экране.

На экране на черном фоне зелеными буквами светилась надпись: «Привет, Док». Странный, совершенно незнакомый формат быстро дал понять, что это чат свободовцев. «Привет. Это кто?» – отбил Трофим. «Якорь» – пришел ответ, – «вы чем там занимаетесь?!». «Кристалл ловим, а что?!» – отбил Трофим. Его переписку заметила остальная группа и, пользуясь тем, что тросу все равно надо остыть, встала позади ученого, заглядывая в экран. «Молодцы, что ловите. Теперь без паники, хорошо? Стойте как стоите и ловите дальше», – пришло сообщение от Якоря. «Будем ловить, пока не поймаем, а что случилось?», – заинтригованно спросил Трофим. «На другом берегу химера, уже полчаса как смотрит на вас».

Группа, читающая это, окаменела. Трофим спиной почувствовал, как напряглись бойцы. Как к нему подступает липкое чувство страха, слабеют ноги, и пересыхает во рту. Никто не шелохнулся. Трофим закрыл глаза, он точно знает, где лежит химера. Он же видел ее морду, она спрятала меньшую голову лапой и закрыла нос второй головы другой лапой. Он видел одну из двух с черными глазами, пристально следящими за ним. Их глаза встретились, но он не понял, что это было, он просто не мог поверить в это, поэтому поверил в то, что ее нет. Химера – черная легенда Зоны. Двуглавый зверь, больше похожий на огромного льва пепельного цвета с двумя головами. Одна слепа и меньше по размеру, чем полноценная вторая, похожая и на кошачью, и на человеческую голову. У них у всех четверых нет шансов, разве что спрятаться в разломе, но она при желании достанет и оттуда. Химера. Носитель чудовищных регенеративных способностей, дублирующих жизненных органов, толстой и прочной шкуры, выполняющей защиту от аномалий и пуль лучше, чем имеющийся на нем комбинезон Сева, хоть и с тремя звездочками модификаций. Химера. Порождение то ли Зоны, то ли человеческого гения, непредсказуемая и своенравная обитательница глубокой Зоны. Против ее когтей и ярости не устоит даже экзоскелет. Против нее нет шансов даже у долговского квада, нет шансов даже у двух, а с такого расстояния она в один прыжок может перепрыгнуть через разлом и как мышей передавить их всех, одного за другим, пережидая очереди в упор, по кошачьи хлеща себя хвостом по бокам, пока будет душить первого, затем второго, затем третьего…

– Что будем делать? – сипло спросил Сагитай.

– Добывать кристалл, – негромко ответил Трофим, отметив, что его голос суров и тверд. – Пока мы занимаемся этой игрой, мы ей интересны, как только мы начнем вести себя как мыши, мы станем мышами.

– Трос остыл, – сказал Сагитай.